День Дьявола - Андрей Плеханов

Я скучал по своему дому, по тому, что оставил там. Я ощутил вдруг, насколько я русский. И насколько мне не хватает всего старого, привычного, родного. Мама моя тоже осталась там. И я не знал, что случится с ней завтра.

– Не плачь, Анютка, - прошептал я. - Не плачь. Все будет хорошо.

8

В тот вечер я пригласил ее в ресторан. И она очень обрадовалась.

– Да, - сказала она, засветившись, как солнечный зайчик. - Спасибо! Я даже знаю, куда мы пойдем. Мы пойдем в китайский ресторан!

Святая непосредственность! Не оставила мне возможности для выбора. Ну не мог я сейчас объяснять ей, что китайские ресторанчики - не место для вечернего посещения. Тем более, если ты приглашаешь девушку в ресторан в первый раз. Днем перекусить - это да. Дешево и быстро - Happy menu, курица в двадцати разновидностях, бамбук, горка белого риса с нахлобучкой из кетчупа. Соевый соус, зеленые огурцы, плавающие в бульоне…

Не могу сказать, что я относился к любителям китайской пищи.

– Я позвоню и закажу столик на сегодня, - сказала она. - Правда, это в тридцати километрах отсюда. Но мы доедем, потому что надо ехать только туда. Там готовят правильно. И там работает мой дядя Сяо Мин. Это он помог мне устроиться сюда, в Парк Чудес, на работу. Он будет рад видеть нас.

Опять дядя… Дядя Энрико, дядя Карлос, дядя Леон, дядя Сяо Mин. Нельзя пройти по Испании, чтобы не наступить какому-нибудь дяде на ногу.

Я со вздохом согласился.

– Звони, - сказал я ей. - Транспорт у меня есть. Доберемся как-нибудь.

Трудно быть настоящим кавалером. Но я оказался не прав. Потому что я еще не пробовал настоящих китайских блюд. И тот ресторан, под на званием «Бао Дин», в который притащила меня Цзян, заставил меня полюбить китайскую кухню.

Ресторан выглядел достаточно солидно. Он не ютился на первом этаже какого-нибудь дома - стоял отдельным зданием и даже имел свой собственный садик - не такой уж и маленький по испанским меркам. Садик ограждала низкая решетка с прозрачным квадратным узором. В садике росло нечто китайское - судя по изломанности силуэтов низких деревьев. У входа в ресторан застыли мордастые гипсовые львы, раскрашенные бронзовой краской. Вечерний ветерок тихо покачивал полотнища из красной ткани, на которых были написаны столбцы иероглифов черной тушью.

– «Весна на лиловой аллее прекрасна, без радостей наша недолгая жизнь пуста и напрасна!» - перевела надпись Цзян.

– Здорово! - восхитился я. - Тонко подмечено! А что написано там, на другом транспаранте?

– «Ты душу распахни, пей радости вино, и седине к вискам не позволяй пробраться».

– Не позволю, - заверил я. И тут же придумал собственный стих. - «Вино рекой у нас польется и стопроцентной радости добьется». Неплохо?

– Ужасно, - сказала Цзян. - Чтобы вам написать хороший стих, надо много учиться.

Внутри тихо звучала китайская музыка. Атмосфера была камерной, расслабляющей. Ажурные фонарики, вырезанные из рисовой бумаги, висели над каждым столом и создавали разноцветный полумрак. Почти все столики были заняты, но никто не разговаривал громко. Благовонный дымок поднимался из курильницы в Углу и ароматно истаивал в воздухе. Мне нравилось здесь. Уже нравилось.

Цзян что- то тихо сказала официанту, и он исчез. Через минуту появился китаец лет сорока, небольшого роста, аккуратный и крепко сложенный. Он был одет в белую рубашку и черный пиджак. На шее его сидела черная атласная бабочка.

– Wanshang hao! - сказал китаец, отвесив поклон и глядя на меня глазами счастливого бульдога. - Kanjian nin, wo hen gaoxing! Tashi shui? Tajiao shenme mingzi? [Добрый вечер! Рад вас видеть! Кто это? Как его зовут? (кит.).]

– Wanshang hao! - ответила моя Анютка и тоже поклонилась. - Tajiao Miguel Gomez. Wo gen ta shi hao pengyou. Women dou zai yikuair gongzuo [Добрый вечер! Его зовут Мигель Гомес. Мы с ним хорошие друзья. Мы вместе работаем (кит.).].

– Та shi haokan [Он красивый (кит.).], - Китаец улыбался так, как будто я собирался подарить ему миллион юаней.

– Buenas noches! [Добрый вечер! (исп.)] - Я тоже изобразил что-то вроде улыбки и поклона. - Извините, я не совсем понял, что вы сказали. Я плохо учил китайский в школе.

– Это мой дядя Сяо Mин, - прощебетала Анютка, - Он сказал «добрый вечер». И еще сказал, что вы красивый сеньор.

– Да, да! - залопотал китаец на ломаном испанском. - Сенор Мигель ошень красивая!

– Понятно… - произнес я на русском, улыбаясь так, что начало ломить скулы. - В таком случае я скажу тебе, братила ты моя китайская, что ты тоже красивая хоть куда… И если ты произнесешь еще хоть слово на своем тарабарском языке, то получишь по лбу. Надеюсь, ты меня не отравишь сегодня вечером?

– Да, да… - Сяомин засуетился. Слов моих он, конечно, е понял. Но, может быть, до него дошло, что неприлично разговаривать в присутствии гостя на языке, который тот не понимает. - Пожалуста! Садитесь туда. Туда!

Oн отвел нас к окну и усадил за столик. Стол был рассчитан на четверых, но мы сидели с Анюткой вдвоем. В центре стола стояла жаровня - не электрическая, как в дешевых китайских ресторанчиках, а с настоящими угольками, вспыхивающими в полумраке раскаленными точками.

– Bay! - сказал я. - Мы тут не сгорим?

– Это маловероятно. - Ань Цзян деловито изучала меню. - Это гореть не будет, если вы не будете кидать туда бумагу. Вы что хотите кушать?

– Котлеты по-киевски и квашеную капусту. Да, вот еще что… Тут водка есть? Мне полный стакан - в качестве противоядия.

– Вы опять шутите, - строго сказала Анютка, сдвинув бровки. - Здесь есть китайская кухня, и немножко филиппинская, и еще вьетнамская - тоже немножко. A el Vodka здесь не бывает.

– И что же здесь пьют? - поинтересовался я, неуклонно зарабатывая себе репутацию алкоголика. - Мне надо выпить чего-нибудь крепкого - хотя бы виски.

– Вам надо кушать, - сказала Анютка тоном, не терпящим возражений. - А пить надо после. И если вы не знаете, что надо заказывать, я буду делать это сама. А вы не будете жалеть. Хорошо?

– Vamos a ver [Увидим (исп.).], - ответил я. - Только побыстрее. Я есть хочу.

Я не пожалел. Кормили в этом заведении так, что у меня глаза лезли на лоб. Честно говоря, я даже не помню толком, что ел, и даже не пытался узнать. С виду это мало походило на человеческую еду, но это было упоительно вкусно. И поэтому я не хотел знать, из чего это было приготовлено. Я только постанывал от наслаждения, когда отправлял в рот очередную порцию длинных, тянущихся на полметра из тарелки, бледных и слизистых на вид отростков растительного происхождения, имеющих божественно тонкий вкус.

Поначалу, правда, у меня возникли некоторые проблемы. Потому что я отказался есть палочками.

– Попроси, чтобы принесли вилку, -сказал я Анютке. - Нож могут не приносить, я умею есть и без него. У меня воспитание такое - мне и вилки достаточно.

– Будете есть палочками, - заявила Анютка.

– Я не умею.

– Я вас научу.

– Я тупой. У меня не получится.

– Вот, смотрите. - Девочка взяла пальчиками палочки и ловко подцепила из тарелки кусочек чего-то зеленоватого - то ли моллюска, то ли мяса неизвестного науке животного. - Это очень просто. Делайте, как я.

– Ага! - Я бодро вставил палочки между пальцами и направил их в кучу овощей. В результате одна палочка выпрыгнула и утонула в стакане с соком, другая улизнула под стол, а овощи с нескрываемым удовольствием свалились на скатерть и остались лежать там.

– Вот… - сокрушенно произнес я. - Я же говорил. Может, мне руками есть? Или прямо ртом из тарелки? У вас так не принято?

– Так едят свиньи. - Цзян взяла своими палочками из моей тарелки изрядную порцию риса, смешанного со специями. - Видите, как просто? Открывайте рот.

Я открыл рот, и Анютка переправила туда все, что подцепила на свои палочки.

– Вкусно, - заявил я. - Еще.

– Вы должны сами…

– Еще!

Она кормила меня как птенчика, и полресторана исподтишка наблюдало За нами. По-моему, все мужчины в этом заведении мне завидовали.

– Простите… - Официант дотронулся до моего плеча. - У сеньора нет палочек?

– Ага! - Я жевал, и что-то свешивалось у меня изо рта. - Они упали. На пол.

– Вам дать новые?

– Дать. Пары три. Я страшно неловкий.

Я немедленно получил три бумажных упаковки с палочками. Я открыл все три и устроил небольшой цирк.

Мне еще не приходилось жонглировать китайскими палочками для еды. Это не самый подходящий объект для жонглирования, они слишком легкие. Но я справился. И когда три палочки сновали у меня между пальцами, я подцепил одной из них грибок из тарелки и подкинул его в воздух. Грибок совершил тройное сальто и упал прямо в мой открытый рот.

– Ay, mi madre! [Аи, мама моя! (исп.)] - воскликнул я. - Кажется, у меня начало получаться!

– Прекратите! - Анютка задыхалась от смеха. - Так неприлично…

– А так? - Я подкинул все шесть палочек, и они по очереди воткнулись в горку риса.