Маркус и девочки - Клаус Хагерюп
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маркус увернулся, и они продолжили катиться вниз, в сторону лестницы, гавкая и вереща. У первой ступеньки они остановились и лежали, постанывая. Маркус внизу. Теперь, очевидно, Бастер решил, что игр на сегодня хватит. Он в последний раз лизнул Маркуса в ухо и весело побежал к Муне, которая со всеми остальными ждала за углом.
Маркус поднялся и вытер лицо. Сейчас ему надо было издать обезьяний крик победителя, но он решил, что вполне можно обойтись и без этого. Во время схватки он не слышал ничего, кроме собственных воплей и лая Бастера, но теперь обратил внимание на какие-то радостные вскрикивания. Он украдкой посмотрел на вход в спортивный центр. На лестнице стояли четыре девчонки. Они смотрели на него и сотрясались от смеха. И ни одна из них не была Александрой.
– Пока вы дрались, приехала мать и забрала ее с собой, – объяснил Сигмунд. – Но, по-моему, она тебя заметила, – добавил он, чтобы подбодрить Маркуса.
– По-моему, они обе тебя видели, – кивнула Муна.
Они спускались по дороге в сторону жилых домов. Бастер потерял к Маркусу всякий интерес. Пока они дрались, было весело, но теперь пес хотел справить нужду.
Маркус молчал. Он порвал рубашку, а из пары царапин на носу текла кровь. Эллен Кристина протянула ему носовой платок.
– Ничего себе драка получилась, – сказала она. – А кто победил-то?
– Кажется, Бастер, – ответила Муна. – Но в другой раз может быть наоборот.
– Ага, – подтвердил Сигмунд. – Что будем делать?
– Пойдем домой, – сказал Маркус.
Когда Монс спросил, почему Маркус так странно выглядит, сын с горечью ответил, что подрался с превосходящим силами противником.
– А что противник? – спросил отец с ужасом в голосе.
– Сбежал, чтобы пописать, – улыбнулся Маркус.
Монс, который в жизни ни с кем не дрался, с восхищением посмотрел на сына.
– Да что ты говоришь?! – сказал он. – Полагаю, ты не из тех, кому запросто можно перебежать дорогу.
На следующее утро Маркус пошел в библиотеку и сдал «Тарзана». Сигмунд, который напрасно прождал его на перекрестке, послал на первом уроке записку:
«ПОДВЕДЕМ ИТОГИ НА ПЕРЕМЕНЕ».
Маркус тут же отправил ответ:
«ЗАБУДЬ».
Он не мог удержаться. Он просто должен взглянуть на Александру.
Девочка углубилась в задачу по математике и не видела его. Похоже, драка с Бастером не произвела на нее глубокого впечатления. Да, да. Теперь он совсем не отличался от юного Вертера. Она не замечала его, дрался ли Маркус или смотрел на нее. Он был невидим. От Сигмунда пришла новая записка.
«ПОД НАВЕСОМ ДЛЯ ВЕЛОСИПЕДОВ. BE THERE»[30].
– Все испортил хвост, – объяснил Сигмунд.
«Четырехлистник» полным составом стоял под навесом для велосипедов и подводил итоги вчерашних событий. Точнее, подводил итоги Сигмунд, а Муна с Эллен Кристиной ему ассистировали. Маркус был немногословен.
– Если бы Бастер не махал хвостом, это выглядело бы как настоящая борьба, – продолжал Сигмунд.
– Я думаю, никто не обратил внимания – у него такой маленький хвостик, – сказала Муна.
– Обратили, – возразила Эллен Кристина. – В жизни не видела, чтобы такой маленький хвостик так бешено крутился. Может, нам найти другую собаку?
Маркус покачал головой.
– Согласен с Маркусом, – сказал Сигмунд, – нам надо придумать что-нибудь другое. У меня есть план.
– Даже слушать не хочу, – сказал Маркус.
– Но Макакус! – воскликнула Эллен Кристина. – А если план хороший?!
– Мне плевать, – ответил Маркус, – я хочу в туалет.
И он ушел.
– Бедный Макакус, – вздохнула Муна.
– Расслабьтесь, – успокоил их Сигмунд. – Я его знаю. Он просто так не сдается.
– И какой же у тебя план? – спросила Эллен Кристина.
– Сейчас расскажу.
В половине шестого вечера зазвонил телефон, и Монс снял трубку:
– Симонсен слушает… Кто? А-а, это вы! Надо же… вот так сюрприз…
Маркус, сидевший на диване с «Вертером» на коленях, оторвал взгляд от книги. Монс начал теребить галстук, будто его собеседник может увидеть, что тот плохо завязан.
– Значит, вы уже вернулись? Но почему?.. Не получилось? Что ж, очень обидно.
Голос его был грустным, но на лице появилась чуть странная, дурацкая улыбка.
– Могу ли я… завтра… Подождите, посмотрю в ежедневнике. – Он отложил трубку и завязал галстук, а потом снова схватил трубку. – Да, всё в порядке… Да, хорошо… Очень буду рад… то есть… хорошо их проверить. Звенит… Да, большое спасибо… Хорошо, договорились. До завтра.
Отец положил трубку.
– Эллен вернулась, – сказал он с волнением в голосе.
– Я думал, она уехала на две недели, – сказал Маркус.
– Да, но она вернулась! – разъяснил Монс.
– Почему?
– Да что-то там не получилось.
– Что?
– Ну… с ее мужем.
Отец расхаживал по комнате взад-вперед.
– Я так и думал, – проговорил он и повторил: – Я так и думал.
Он взял гитару и начал перебирать струны.
– Oh my darling, oh my darling, oh my darling Clementine.
– Вы еще и на гитаре играете, господин Симонсен?
Сигмунд вошел в гостиную вместе с Муной и Эллен Кристиной.
– Мы звонили, но вы, наверно, не слышали, и мы вошли.
Монс прекратил играть.
– Пожалуйста, спойте еще, – попросила Муна.
– У вас очень красиво получается, – закивала Эллен Кристина.
– Правда, господин Симонсен! – дружелюбно заметил Сигмунд. – Нам нравится хорошая музыка и песни.
– Вообще-то меня зовут Монс, – напомнил отец и ушел в свою комнату, где продолжил петь.
– Послушай, – сказал Сигмунд.
– Не хочу, – отрезал Маркус.
– Муна и Эллен Кристина подружились с Александрой.
– Что?
– Мы подружились с Александрой, – повторила Муна. – А он часто поет?
– Кто?
– Твой отец.
– Нет. Только изредка. Что ты сказала?
– Наверно, лучше начать с начала, – сказал Сигмунд медленно. – Первое. Муна и Эллен Кристина подружились с Александрой. Второе. Теперь мы очень много про нее знаем. Третье. Они расскажут тебе все, что знают. Четвертое. Это и есть мой план.
– А-а, – протянул Маркус.
– Тебе что, больше не интересно? – спросила Эллен Кристина. – Может, ты уже
