Лунная лодочка - Таня Белозерцева

— И не говори! — в том же тоне отозвался Элрохир с улыбкой на губах. — Отца лембасом не корми, дай детку понянькать, иначе смысл жизни утратится впустую.

Потом братья взглянули на Арвен и хором пропели:

— Ай, сестрица, береги-и-ись, не ровен час, это тот самый человек, что заставит тебя поменять точку зрения и остаться здесь! Келли уже заставил тебя вернуться сюда, кто знает, может, Северусу удастся остальное?

— И сделаю! — грозно рявкнул Северус, обернувшись к балагурам от Элронда. — Не дело это для эльфийской принцессы оставаться в Средиземье и избирать людскую долю! Лучше Арагорна тащите сюда, пока там Америку не открыли и не загадили Старый свет.

— Это ты к чему? — опешили близнецы, подпрыгнув от внезапного рявка.

— К тому, что всё это в будущем исчезнет без следа, — в духе Нострадамуса принялся вещать Северус. — Я знаю, что земля Аман была изъята из бренного мира и навеки перенесена за пределы досягаемости людей… Знаю, что Илуватар сдвинул вспять Великие моря к западу от Средиземья; созданы были новые моря и новые земли, и весь остальной мир значительно умалился, ибо Валинор и ближайшие к нему земли были изъяты из него в пределы сокрытого. Но сколько можно отодвигать и прятать земли, которые рано или поздно всё равно находят? А я скажу вам — нисколько! Ибо каждый новый сдвиг вызывает глобальную катастрофу. И что в итоге? Что произойдет с Аманом во время следующей катастрофы — он удалится или уничтожится? Нет, он останется в виде суши, лишенной всех прежних обитателей. Я знаю теперь, с чем проводить аналогию — с нашим материком, который ранее тоже когда-то был страной чудес, но его нашли и назвали Америкой. Вот так же и Аман превратится в обычную землю, станет своего рода добавлением к Средиземью, которое в будущем сгинет бесследно. Флора и фауна станут обычными растениями и животными с обычными условиями смертности. Если вы вздумаете снова куда-то подвинуть Валинор, то последняя катастрофа причинит большой урон и принесет значительные изменения в географию Амана. Западная часть затонет в Море, а вместе с ней исчезнете и вы. Мне жаль это говорить, но ваш мир широко известен у нас, и, если верить легендам, от него в настоящее время мало что осталось.

— Но как эти катастрофы наложились друг на друга, разве миры не разные? — растерянно спросил Элронд.

— Да, сэр, миры разные, но исторически слишком много совпадений здесь и там, особенно в географических точках, сэр. Горы Средиземья накладываются на европейские массивы вершина к вершине, Харад стыкуется с Африкой как родной, Шир даже и сейчас звучит в названиях Йоркшира и Дербишира. Хоббиты у нас сохранились в легендах под видом пиктов-медоваров, а об эльфах и поныне песни слагают… И откуда-то они известны мне, разве не так, сэр? А раз я знаю о конце этого мира, то значит он грядет. Какая тут у вас Эпоха?

— Начало Четвертой, — ответил Элронд, завороженно глядя на Снейпа-провидца.

— Стало быть, ещё есть время избежать катаклизмов, в ходе которых континент Аман будет сильно разрушен с запада, а все его жители, Айнур и Эльдар, перейдут в мир духов. Без своих обитателей Бессмертные Земли и всё живое на них станут обычными — такими же, как и в других частях мира.

— И как же избежать грядущей катастрофы, Северус? — смущенно вопросил Элронд. — Бросить всё и уйти на поиски новых неизведанных земель, вооружившись лишь знанием будущего, но при этом не ведая настоящего своего положения?

Северус обвел взглядом раскинувшийся вокруг сине-зеленый мир, на бесчисленные круги каменных арок, возвышающихся тут и там, и задумался. Миров много, искать можно долго, но что, если не искать, а сразу попросить помощи у кого-то очень всемогущего? Как Дамблдор в силу обстоятельств воззвавший к помощи и получивший её, ведь вызванный им младенец, как ни крути и ни изворачивайся, действительно оказался Дитем Пророчества и исполнил предначертанное судьбой — уничтожил темного Лорда. А значит, и врата тут не просто так стоят, а для чего-то предназначены… Главное, нужные двери найти. А то доотодвигается Эру, возьмет да и сдвинет нечаянно геологические пласты земли, а там и последствия катастрофические вплоть до полного вымирания всего живого. Можно, конечно, сказать ему, чтобы не игрался больше в кубики, но что толку, если Заморские земли так или иначе вскорости найдет местный Христофор Колумб? И лет через семьсот дивные народы Запада будут найдены, классифицированы как аборигены, то бишь сочтены этакими индейцами, и подвергнутся массовому гонению и уничтожению, потому что средиземцам-завоевателям земля Запада нужнее окажется…

А пока время у них есть. Семь столетий точно. Но лучше увести народ раньше, чем помрет Элессар-Арагорн и красавица Арвен будет похоронена к великому огорчению Элронда. Сколько им там осталось, сто двадцать?.. Вот и надо найти им новый мир для проживания в пределах этих ста двадцати годов.

— Время у нас есть, — повторил Северус, отворачиваясь от врат. — Надо хорошенько обмозговать…

Снова улыбнувшись, Элронд подхватил на руки сына и направил стопы к рощице, видневшейся неподалеку. Всеми забытая Верба вопросительно всхрапнула. Гарри услышал и посмотрел на неё поверх отцовского плеча, вытянул руку и помахал, мол, иди за нами! Обрадованно фыркнув, лошадка молодецки выгнула шею и потрусила следом.

В рощице обнаружились заседланные эльфийские кони, так что Верба пригодилась для транспортировки Элронда и Северуса, Келли взяла к себе Келебриан, посадив на седло перед собой. Въезд в Раздол был поистине эпохальным — на тенистые зеленые улицы высыпал взволнованный народ, криками и песнями созывая-оповещая соседей. А чтобы уж точно дозваться всех, в ряды глашатаев вступили звонкие переливы сигнальных рожков.

Покачиваясь в такт хода лошади, Гарри оживленно вертел головой, во все глаза наблюдая открывающиеся ему панорамы: белые ажурные портики бесчисленных мостов, соединяющие дома, сами терема, легкие, воздушные, будто парящие над серой мостовой, крыши у них действительно как бы сплетенные из тончайших ветвей. Ронды — с восторгом вспомнил Гарри, с трепетом всматриваясь в кружевные узоры сводов. Большой, прекрасный, поистине волшебный эльфийский город медленно раскрывался перед Гарри, плавно и нежно являя ему свои чудеса. Он не таял, не терялся на фоне зелено-серебристых склонов гор, а сливался с ними в одно целое, будучи их продолжением. Сверкающие занавеси водопадов срывались с вышины и легкими потоками