Ночная охотница - Сергей Осипов

– Мальчик? – кивает она в сторону колыбели, где никак не унимается младенец.

Мать кивает. Будущий кормилец. Он должен выжить.

– Хорошо, – говорит она и оборачивается к девочке. – Пойдем.

– Иди, Анна, иди с доброй женщиной, – торопливо говорит мать. Девочка послушно кивает, шмыгает носом и выходит во двор.

Она идет следом и думает о людях. Они всегда сумеют выкрутиться. Они умеют жертвовать. Они так быстро плодятся именно для того, чтобы иметь немного лишних людей, которых можно будет при случае принести в жертву. И это омерзительно.

– Анна, – говорит она. – Отведи меня к кузнецу.

Они идут к дому кузнеца через всю деревню, и, наверное, многие их видят, но никто не подходит, и никто не заговаривает с ними, то ли ничего не подозревая, то ли, напротив, подозревая и поэтому держась подальше. А воздух между тем напитан запахами людей и их жилищ, и тошнота снова подступает к горлу.

– У тебя дело к кузнецу? – спрашивает Анна, оглядываясь.

– Да, у меня к нему дело, – отвечает она. Цепи уже не змеятся за ней следом, как поначалу, у нее хватило сил оторвать их, но, чтобы снять металлические оковы с лодыжек, требуется кто-то более умелый.

– А в вашей деревне нет кузнеца? – не унимается пахнущая коровником девчонка.

– В нашей деревне? – Оно улыбается. – Нет. Он умер. Все рано или поздно умирают, ты ведь знаешь это?

– Ага, знаю, – радостно соглашается Анна. – А где твоя деревня?

– Там, – машет рукой она, видя поверх подпрыгивающей макушки Анны нечто, по виду и запаху напоминающее кузницу.

– Там? – Анна почему-то перестает беззаботно подпрыгивать. – На горе? Но там же…

– Там же – что?

– Там же ведьма, – Анна делает страшные глаза. – Ты разве не знаешь?

– Ведьма? Какая еще ведьма?

– Та самая, страшная, которую волшебники положили в прозрачный гроб! Днем она спит, а ночью выходит и бродит по лесу! Поэтому туда нельзя ходить! Разве ты не знаешь про это?

– Ах, ты про эту ведьму… Конечно, знаю. Мы к ней давно уже привыкли. Я думала, может быть, появилась какая-то еще ведьма…

– Еще? – у девочки захватывает дух. – Нет, она там одна, самая страшная ведьма на свете. Слава богу, что семеро Стражей, семь самых лучших воинов королевства, сторожат ее и не позволяют спуститься с горы! Так что она может питаться только дикими зверями и… – Анна сглатывает слюну. – …и непослушными детьми, если те убегут на гору…

– Но ведь ты послушная девочка, ты никогда не ходишь на гору, правда?

– Если честно, – шепчет Анна, – однажды я ходила туда собирать ягоды…

– И видела ведьму?

– Нет, я ведь ходила днем. Хотя все равно было очень страшно.

– Но ведь все закончилось хорошо, так?

– Так. Только я все равно не понимаю, как вы там можете жить, на горе…

– Кто это тут живет на горе? – высунулось в дверной проем бородатое лицо.

– Я.

Она посмотрела кузнецу в глаза, и тот, похоже, сообразил, что к чему. И обратил внимание, что ее рука заботливо обнимает Анну за плечо.

Он даже не стал пытаться. Не бросился на нее с молотом, или какие там еще орудия бывают у кузнецов, не попытался даже ударить кулаком, хотя мужчина на вид был неслабый. Он сразу сломался, признал ее превосходство, ее право распоряжаться и решать человеческие судьбы, в том числе и его, кузнеца, судьбу. Поначалу она отнесла такую покорность на счет своей былой славы, на счет этих страшных сказок, передававшихся из поколения в поколение. Но потом она поняла, что здесь происходит нечто иное. Воля кузнеца была сломлена не страшными сказками, а страшной жизнью, в которой ему то и дело приходилось встречать взгляды и слова, столь же властные, что и у нее.

Люди, поняла она. В ее отсутствие они сами преуспели в унижении и истреблении себе подобных. Мысль эта была столь неожиданной и ободряющей, что она не удержалась и поделилась ей с кузнецом, пока тот сбивал с ее ног оковы.

– И ведь меня называли врагом рода человеческого, – сказала она, по-прежнему обнимая Анну за плечи. – Но оказалось, что не я ваш самый страшный враг. Даже если бы вдруг исчезли все драконы и оборотни, дети ночи и гиганты, даже если бы исчезла я… Никакого рая, смертный, не наступило бы, потому что люди сами бы превратили землю в ад. Вы убиваете друг друга, вы обращаете других людей в рабство, вы истребляете народы, весь грех которых состоит в том, что они называют Бога другим именем… Вот уж поистине божьи Твари. Стоит написать письмо королю Ричарду и сообщить ему, что он сражается не с тем врагом…

– Король Ричард давно умер, госпожа, – сказал кузнец, не подымая головы. – Сейчас нами правит король Томас.

– Какая разница…

– А можно я пойду домой… – уже в который раз проканючила Анна.

– Пусть девочка пойдет домой, – попросил кузнец. – Ведь госпожа уже получила все, что хотела… Или… Или нет?

Она вздохнула и убрала руку с плеча девочки.

– Иди, Анна. Живи долго и счастливо, хотя… – она скептически покачала головой, глядя, как девочка бежит по улице в направлении своего дома, где ждут ее любящая мать и прочие радости смертной жизни. Застывший возле наковальни кузнец тоже чего-то ждал – то ли смерти, то ли чуда, то ли просто следующего события в жизни, контроля над которой у него не было уже давным-давно.

– Сколько я тебе должна за работу?

Этого он не ожидал, но, судя по выражению лица, послушно принялся подсчитывать в уме возможную цену.

– У меня все равно нет денег, – прервала она его подсчеты. – И все, что я могу тебе предложить… – Она приподняла рубаху, приподняла значительно выше колен, но кузнец если и посмотрел туда, то как-то мельком, с опаской. А жаль. Обычно при виде и меньшей части ее обнаженного тела мужчин охватывала необоримая похоть, а охваченные похотью смертные просто сочились энергией, пить их было одно удовольствие… – Может быть, ты не знаешь, кто я? – спросила она, не без легкого разочарования опуская рубаху.

– Знаю, госпожа. Ты ужасная ведьма с горы, которая…

– Ужасная?! – Она схватила его за бороду и дернула вверх, чтобы их глаза снова встретились. – Ты сказал – ужасная? Посмотри на меня и попробуй повторить это еще раз!