Воспоминания.Том 1 - Владимир Джунковский

"Глубокоуважаемый Владимир Федорович, только собрался я Вам писать, как сегодня получил Вашу депешу. Сегодня утром я был с докладом в Александрии {Летняя резиденция Государя императора в Петергофе. (Примеч. В. Ф. Джунковского).}. Все обошлось, как я Вам обещал. Ваши сомнения не только были поняты, но и очень хорошо приняты; я усиленно подчеркивал, что Вам ничего не предлагал, но лишь вел с Вами переговоры о возможности Вам предложить. Поэтому с Вашей стороны был не отказ, а лишь соображения отрицательного свойства, но тем не менее Вас очень смущает мысль, что может явиться предположение о Вашем отказе. Мне приказано Вас успокоить в этом отношении, так как ни минуты не сомневаются, что не только приказание, но и желание Вы немедленно исполните. В данном же случае ни того, ни другого нет, но конечно были бы рады, если бы моя мысль осуществилась. Очень надеюсь, что из всего вышеизложенного Вы ясно видите, что Вам мучиться не следует. Дело с назначением замедлилось, так как рождается генерал-губернатор. Кто — еще не знаю, идут переговоры с Дурново. Очевидно, градоначальник должен быть ему люб. Если Вы не раздумаете и будете настаивать на Вашем согласии, пожалуйста, по получении этого письма мне телеграфируйте, и тогда я Вас назову Дурново, а до получения Вашей депеши говорить о Вас не буду. Ввиду отъезда Государя мой доклад будет лишь в конце будущей недели, и время поэтому есть. Желаю всего хорошего. Крепко и сердечно преданный А. Булыгин".

Получив это письмо, я успокоился, решив, что, значит, не судьба быть мне градоначальником, и отправился к генералу Козлову сказать окончательно мое мнение. А. А. Козлов выслушал меня, обнял и расцеловал, сказав, что он очень рад, что я отказываюсь от градоначальства, так как ему было бы очень жаль меня, если бы я оказался в этой каше и неразберихе, которая происходит, что уговаривал он меня раньше только по совести, думая только о пользе дела, но любя и уважая меня как человека ему жутко было бы видеть меня на своем посту.

Не прошло и пяти дней, как 13 июля я получил вновь письмо от А. Г. Булыгина:

"Добрейший Владимир Федорович, простите, но я о Вас Дурново говорить не могу. Это не герой моего романа, Вам между ним и Треповым придется очень жутко. Мне представляется, что мой доклад в Александрии был настолько удачен, что у Вас не может быть даже и малейшего угрызения совести, а потому, мне кажется, всего лучше с этим вопросом покончить. Но вот новое Вам предложение, не столько блестящее {Должность градоначальника была 4-го класса с содержанием 14000 руб. в год и 12.000 руб. на представительство при готовой квартире с освещением и отоплением; должность вице-губернатора 5-го класса с содержанием 5000 руб. и без квартиры. (Примеч. В. Ф. Джунковского.)}, но гораздо более симпатичное и серьезное. Сабуров подал в отставку. Хотите быть в Москве вице-губернатором? Правда, придется немедленно вступить в исполнение должности губернатора, так как Кристи в отпуску, но это устрашить Вас не может. На Полянского {Правитель канцелярии, бывший еще при Булыгине, когда он был губернатором. (Примеч. В. Ф. Джунковского.)} можете вполне надеяться. Если это Вам улыбается, то телеграфируйте мне кратко "согласен", и Ваше назначение не замедлит состояться. Как Бог все устраивает к лучшему. Мне представляется, что Вы вполне можете сохранить и трезвость {Имеется в виду должность председателя Московского столичного попечительства о народной трезвости.}. Примите сердечный мой привет. Буду ожидать ответа. Ваш А. Булыгин. Привет к пятнице" {15 июля день моих именин. (Примеч. В. Ф. Джунковского.)}.

Получив это письмо, я был очень счастлив; эта должность была мне совсем по душе, и я тотчас послал депешу о согласии. Назначение мое состоялось 30 июля, когда вышел по сему поводу высочайший приказ.

В течение июля произошло нижеследующее событие, 10 июля произошло свидание Государя императора с императором германским Вильгельмом в Бьерке. Свидание это было большой неожиданностью не только для публики, но и для некоторых министров. Император Вильгельм прибыл на яхте "Гогенцоллерн". Свидание происходило на яхте "Полярная звезда".

15 июля генерал-адъютант Козлов, согласно усиленной его просьбе, был уволен от должности московского генерал-губернатора и на его место назначен генерал от инфантерии П. П. Дурново, но так как в то время место градоначальника было еще вакантно, то А. А. Козлов счел своею обязанностью остаться еще при исполнении дел до приезда или генерал-губернатора, или нового градоначальника, каковым вскоре после назначения П. П. Дурново был назначен генерал-майор барон Медем. Накануне приезда сего последнего, а именно 26 июля, А. А. Козлов, простившись со всеми членами генерал-губернаторского управления, отправился тем же порядком, как и пришел, со своей кухаркой, пешком на свою старую квартиру в номера Троицкой в конце Тверского бульвара и вскоре, не заезжая в Петербург, получив бессрочный заграничный отпуск, 2 августа выехал за границу, откуда и по сие время не возвращался. При моих поездках за границу я встречался там с А. А. Козловым, который на мой вопрос, не тяжело ли ему жить все время за границей, ответил, что в России ему было бы еще тяжелее, так как он не в силах был бы видеть весь тот хаос, среди которого жила Россия последние годы, и быть свидетелем, как она постепенно катится под гору. Ему слишком было бы это тяжело, и он предпочитает остаток дней проводить вдали от этого кошмара.

27 июля прибыл вновь назначенный градоначальник барон Медем. Это был жандармский генерал, но не специфический, так как командовал только строевыми частями: сначала Московским, а потом Петербургским жандармскими дивизионами. Последнее время он был помощником начальника штаба Отдельного корпуса жандармов. Это был недурной человек, весьма доброжелательный, старавшийся угодить населению столицы, но не отдававший себе отчета в том, что происходило вокруг, и потому все его распоряжения как-то не соответствовали переживаемой эпохе. Когда начались беспорядки, он совершенно спасовал, не выезжал из дому, и полиция не получала должных директив, кроме того, он не имел поддержки от генерал-губернатора Дурново, который его всячески третировал, несмотря на то, что он был его ставленником. Когда приехал генерал-губернатор Дубасов, Медем почти не выезжал из дому и все время болел.

30 июля я вступил в должность вице-губернатора и губернатора, так как Г. И. Кристи был в отпуску. Сабуров, сдав должность, уехал. Приняв всех чинов канцелярии и губернского правления, познакомившись с теми, с кем еще не встречался, я стал знакомиться с делами. Правителем канцелярии был А. М. Полянский, который отлично знал дело губернаторского управления и вообще был в курсе всех дел, прошедший отличную школу при А. Г. Булыгине в бытность его губернатором, а при Кристи, который не особенно любил заниматься делами, Полянский был совершенно самостоятелен и, можно сказать, управлял губернией. Он был очень умный, толковый работник, с ним было легко и приятно работать, я ему многим обязан, особенно во время беспорядков и волнений в Москве; кроме того, это был человек чуткий, угадывавший желания, и потому никаких недоразумений с ним у меня никогда не было. Впоследствии, когда я уже был назначен губернатором, вошел совершенно в курс дела и вникал во все дела сам, и роль Полянского свелась постепенно на нет, что, конечно, его не удовлетворяло. Он, как умный человек, учел это и устроил себе, благодаря своим связям, должность правителя дел в Московской купеческой управе, что материально его хорошо обеспечивало. Я с ним расстался дружно и сохранил с ним самые лучшие отношения.