Смертельный яд - Дороти Сэйерс

— Я могу это передать защите? — спросил Уимзи, когда свидетельница отбыла.

— Конечно, — откликнулся Паркер, — для того я и пригласил тебя, чтобы ты сам все услышал. А пока мы займемся поисками пакетика.

— Да, — задумчиво пробормотал Уимзи. — Естественно, вам придется этим заняться.

Мистера Крофтса не слишком обрадовала эта история.

— Я ведь предупреждал вас, лорд Питер, к чему может привести излишняя откровенность с полицией, — сказал он. — Теперь, когда им это известно, они сделают все возможное, чтобы использовать эту информацию в своих интересах. Почему вы не предоставили заниматься расследованием нам?

— Черт возьми, — сердито ответил Уимзи, — вы занимались им три месяца и ничего не добились. А полиция все сделала за три дня. В этом деле важно время.

— Очень может быть, но разве вы не понимаете, что полиция теперь не успокоится, пока не найдет этот бесценный пакетик?

— Ну и что?

— А предположим, там был не мышьяк? Если бы вы предоставили все нам, мы бы сообщили это на суде в последнюю минуту, когда что бы то ни было расследовать уже поздно, и выбили бы у обвинения почву из-под ног. Если рассказать присяжным историю миссис Балфинч, возможно, они и сочтут, что пострадавший покончил жизнь самоубийством. Теперь полиция что-нибудь найдет и докажет, что порошок был абсолютно безобидным.

— А если они выяснят, что это был мышьяк?

— В этом случае мы, конечно, добьемся оправдательного приговора, — согласился мистер Крофтс. — Но неужели вы верите в такую возможность, милорд?

— Совершенно очевидно, что не верите вы, — запальчиво воскликнул Уимзи. — Более того, вы считаете свою клиентку виновной. А я нет.

Мистер Крофтс пожал плечами.

— В интересах нашей клиентки мы обязаны рассмотреть любые показания с невыгодной для нее точки зрения, чтобы предугадать, на чем может сыграть обвинение, — пояснил он. — Повторяю, милорд, вы поступили необдуманно.

— Знаете, меня не устраивает вердикт «Не доказано» — сказал Уимзи. — Мне слишком дороги честь и счастье мисс Вейн; меня не устраивает, что ее могут как признать виновной, так и оправдать на основании элементарного сомнения. Я хочу, чтобы ее полностью оправдали, а вину возложили на преступника. И еще я хочу, чтобы относительно этого не оставалось больше никаких сомнений.

— Это было бы крайне желательно, милорд, — согласился адвокат, — но позвольте вам напомнить, что речь сейчас идет не о чести и счастье мисс Вейн, а о том, чтобы спасти ее от виселицы.

— А я считаю, что лучше виселица, чем жизнь со славой убийцы, чудом избежавшей наказания, — возразил Уимзи.

— Серьезно? — удивился мистер Крофтс. — Не думаю, что защита может руководствоваться этим соображением. Позволю себе спросить, а сама мисс Вейн разделяет это мнение?

— Не удивлюсь, если да, — ответил Уимзи. — Но она невиновна, и я заставлю вас в это поверить.

— Чудно, чудно, — вкрадчиво промолвил мистер Крофтс, — ничто не доставит мне такой радости. Но, повторю свое скромное мнение, вашей светлости следовало бы меньше полагаться на старшего инспектора Паркера.

Когда Уимзи вошел в офис мистера Эркхарта на Бедфорд-стрит, внутри у него еще все кипело. Старший клерк вспомнил его и приветствовал с должным почтением. Он попросил его светлость присесть и исчез в глубине помещения.

Как только дверь закрылась, машинистка с волевым, некрасивым лицом оторвалась от работы и коротко кивнула лорду Питеру. Уимзи узнал в ней одну из представительниц своего «котятника» и поставил про себя мысленный плюс против имени мисс Климпсон. Однако они не успели обменяться ни единым словом, так как старейший клерк вернулся и пригласил лорда Питера в кабинет.

Норман Эркхарт поднялся из-за стола и дружелюбно протянул руку. Уимзи уже видел его на процессе и тогда еще отметил аккуратность его одежды, густые волосы, темные гладкие, деловой и респектабельный вид. Сейчас он обратил внимание на то, что тот несколько старше, чем видел издалека. На взгляд он определил его возраст как сорок с небольшим. Лицо у него было бледным и поразительно чистым, если не считать крохотных веснушек, которые выглядели несколько необычно в это время года, особенно у человека, чей образ жизни явно не предполагал длительного пребывания на солнце. Проницательные глаза смотрели несколько устало, и вокруг них лежали темные круги, говорившие о том, что их обладателю не чужда тревога.

Адвокат приветствовал гостя высоким приятным голосом и осведомился, чем он может ему служить.

Уимзи объяснил, что его интересует дело мисс Вейн и он облечен властью обеспокоить мистера Эркхарта своими вопросами, добавив при этом, как обычно, что ему очень не хотелось бы ему надоедать.

— Что вы, что вы, лорд Питер! Я только рад помочь вам, хотя, боюсь, все, что я знаю, вы уже слышали. Я был потрясен результатами вскрытия и, признаюсь, почувствовал сильное облегчение, когда подозрение не пало на меня, несмотря на все обстоятельства.

— Да, это тяжело, — согласился Уимзи. — Но вы своевременно предприняли все меры предосторожности.

— Ну, знаете, у нас, адвокатов, уже вошло в привычку быть осторожными. Нет, мне и в голову не приходила тогда мысль об отравлении — не стоит и говорить, что я бы сразу настоял на расследовании. Я больше думал о доброкачественности пищи, он ведь мог и отравиться. Нет, конечно, не о ботулизме — симптомы не те, — а просто о какой-нибудь бацилле, попавшей в посуду или в продукты. И я был рад, что мои опасения не подтвердились; правда, реальность оказалась гораздо хуже. Думаю, во всех случаях внезапной и необъяснимой болезни следует проводить анализ слизи, но доктор Вир был полностью удовлетворен, а я доверял его суждениям.

— Конечно, — ответил Уимзи. — Глупо в каждой смерти видеть убийство, однако, осмелюсь утверждать, они происходят гораздо чаще, чем кажется.

— Да-да. Если бы я занимался уголовными делами, может, у меня и зародились бы подозрения, но моя работа связана исключительно с делами имущественными — завещания, разводы и тому подобное.

— Кстати, о завещаниях, — небрежно заметил Уимзи, — мистер Бойз не ожидал никаких финансовых поступлений?

— По крайней мере, мне об этом ничего не известно. Его отец не очень состоятельный человек — обычный сельский пастор с небольшими доходами, огромным домом и разрушающейся церковью. Да и все семейство относится к самым бедным представителям среднего класса, живущим своим трудом, — финансовых источников никаких и куча налогов. Даже если бы Филипп всех пережил, он получил бы не больше нескольких сот фунтов.

— А у меня сложилось впечатление, что где-то была богатая тетя.

— О нет, если вы только не имеете в виду старую Креморну Гарденз. Она его двоюродная бабушка с материнской стороны. Но она уже много лет с ними не общалась.

И тут на лорда Питера снизошло прозрение. Сообщение Паркера о белом пакетике так разволновало его, что он толком не вник в рассказ Бантера о чаепитии с Ханной Вестлок и миссис Петтикан. Теперь же он вспомнил об актрисе, которую звали «Гайд-парк или что-то в этом роде». Конечно! Ведь только узкий и длинный пруд Серпентайн отделяет лондонский Гайд-парк от садов Кенсингтон-Гарденз. Все встало на свои места так легко и просто, что следующий вопрос он задал без всякого промедления:

— Это та самая миссис Рейберн из Уиндла в Уэстморленде?

— Да, — ответил мистер Эркхарт. — Кстати, я только что у нее был. Ну да, вы же писали мне туда. Бедная старушка, она уже пять лет как полностью впала в детство. Ужасная жизнь — обуза и для себя, и для окружающих. Мне всегда казалось жестоким не давать умереть бедным старикам. Усыпляем же мы любимых животных, — но закон не позволяет нам быть милосердными.

— Да, стоит продлить мучения какой-нибудь кошки, и на вас тут же натравят Национальное общество предупреждения жестокого обращения с животными, — согласился Уимзи. — Не глупо ли? Газеты с негодованием пишут о том, что собак держат в холодных будках, и усом не ведут, когда домовладельцы сдают непросушенные и незастекленные подвалы семьям по тринадцать человек. Иногда меня это просто бесит, хотя я вообще-то человек мирный. Бедная Креморна Гарденз, теперь ей осталось уже недолго.

— Да, мы все считали, что она вот-вот умрет. Сердце сдавало — ей больше девяноста, и у нее случаются приступы. Но эти древние старушки поразительно живучи.

— Я так понимаю, вы теперь ее единственный родственник.

— Видимо, да, кроме моего дяди, который живет в Австралии. — Мистер Эркхарт признал факт родственной связи, даже не поинтересовавшись, откуда об этом известно Уимзи. — Не думаю, чтобы мое присутствие могло ей чем-нибудь помочь, но я ее поверенный, так что мне надо быть на месте, когда что-нибудь случится.

— Конечно-конечно. И как ее поверенный вы знаете, кому она оставила деньги.