Багряное затмение - Борис Полин

– Вам удобно? – спросила одна из женщин, когда Ярослав устроился в кресле. Получив утвердительный кивок, она провела короткий формальный инструктаж:

– Вы проходите процедуру не впервые. Тем не менее я обязана напомнить основные моменты предстоящего исследования вашей личности. Итак, в течение следующих нескольких минут вам будет задан ряд вопросов. Условно их можно разбить на несколько групп. Отдельные из них нужны только для того, чтобы проверить степень вашей концентрации в процессе исследования. Определенные вопросы могут показаться странными, но так и должно быть. Ведь они такими и являются. Да, кстати! Иногда они будут повторяться в той или иной последовательности и интерпретации. Не старайтесь запомнить свои ответы, а попытайтесь просто говорить правду. От вас потребуется отвечать только «да» или «нет» в зависимости от личной убежденности. Отсутствие ответа расценивается машиной как отрицательный ответ, имейте это в виду. Обмануть гипнограф невозможно, и вы это знаете. Попытки задерживать дыхание, шевелить пальцами ног и прикусывать язык ни к чему не приведут. Компьютер обрабатывает совокупность информации, поступающей одновременно со всех датчиков, в результате чего любые помехи однозначно нивелируются. В памяти машины находятся данные предыдущих тестов, и они, конечно, тоже будут подвергнуты анализу при составлении конечного вывода.

– Прошу прощения, – вмешался Ярослав. – Мне интересно, а если я, например, недавно пережил сильное потрясение, изменившее мои взгляды на жизнь, или нахожусь в состоянии дикого похмелья и мне не мил белый свет. Я же, по мнению гипнографа, буду совсем другим человеком?

– Это несущественно, – улыбнулась женщина. – Машина оценивает только правдивость ваших ответов на поставленные вопросы. Но человек так устроен, что не может говорить всегда одну только правду. Возможно, на те или иные неприятные вопросы вы будете бессознательно врать. Это нормально. Зато машина сможет сделать сравнительный анализ степени вашей правдивости за все проверки, прошедшие с начала вашей службы. Занятно, да?

– Да уж.

– Тогда начнем, пожалуй, – она кивнула своей помощнице, и та ловко опутала Ярослава сетью тонких проводов.

– Последний штрих, – заговорщицки сообщила она и придвинула к лицу Ярослава небольшой экран на суставчатом держателе. – В процессе всего исследования постарайтесь смотреть сюда. Можете моргать, но не закрывайте глаза более чем на три секунды, ладно?

«Конечно, ладно! Некоторым моргучим голову в специальный каркас зажимают, а веки крохотными, но цепкими распорками фиксируют. Если верить молве, конечно…»

– Разве вам откажешь, – буркнул Ярослав.

– Ну что, готовы? Елена Сергеевна, включайте машину.

В рабочем кабинете полковника Жука властвовал полумрак. Тяжелые шторы были опущены, и дневной свет проникал в помещение только через узкую щель между ними. Робкий лучик протянулся от окна к массивному столу, упал на несколько листков бумаги и рассыпанные фотографии. На стене глухо тикали антикварные часы с символикой КГБ, и никакие звуки более не нарушали тишину.

Хозяин кабинета неподвижно сидел в своем огромном кресле: локти на подлокотниках, подбородок упирается в сплетенные кисти рук. Глаза его были закрыты, дыхание ровное и едва заметное. Казалось, он спит. На самом деле Князь Игорь решал одну очень нелегкую задачку. Тик-так-тик-так – угрюмо отсчитывали мгновения старинные настенные часы, – до очередной вехи осталось несколько минут. Наконец он глубоко вздохнул и открыл ясные холодные глаза. Пальцы безошибочно нашли в темноте легкие щегольские очки и водрузили их на законное место. Полковник Жук медленно встал, отдернул шторы и распахнул одну оконную секцию. В кабинет поспешно и радостно хлынули солнечный свет, запах весны и сопутствующие звуки. Где-то недалеко взвизгнула тормозами машина, слышались голоса людей. Жизнь продолжалась.

Начальник второго Отдела вернулся к столу, помешал ложечкой остывший зеленый чай и отпил маленький глоток. С минуты на минуту должен был явиться подчиненный. Князь Игорь еще раз прокрутил в голове составленный план беседы и пришел к выводу, что ничего не упустил. В дверь постучали, на пороге возник майор Рязанцев:

– Разрешите, господин полковник?

– Проходите, Ярослав Владимирович, присаживайтесь.

Ярослав прошел к столу и, уже опускаясь в предложенное кресло, бросил взгляд на бумаги, оставленные Шефом на виду. В горле моментально пересохло. На фотографиях, небрежно брошенных поверх копии заключения судебно-медицинской экспертизы, был изображен Коля Некрасов. Судя по всему, снимки делали в его квартире. Классик, одетый в спортивный костюм, висел под самым потолком комнаты. Тонкий, но, по-видимому, достаточно прочный капроновый шнур был закреплен за крюк для люстры. Остальные фотографии оказались сделаны с других ракурсов и расстояний. На одной из них крупным планом – лицо. Спокойное и умиротворенное, если бы не свисающий изо рта синий язык.

– В Управлении про это пока знает очень узкий круг людей, – не дожидаясь вопросов, сообщил Жук. – Ребята из ВБ носом землю роют. Папаша Мюллер всех на уши поставил.

– Я не верю, что Классик сам повесился, – глухо сказал Ярослав.

– Никто не верит, поэтому и кинулись по горячему следу. Как тебе понравился набор вопросов у «мозговедов»? – Шеф перешел на «ты», показав, что дальнейший разговор пройдет в неофициальном русле.

– Я было грешным делом подумал, что Некрасова в предательстве подозревают, – ответил Ярослав, – или вычисляют, кто у него документ какой-нибудь похитил. Вышел от них, потом еще с ребятами посмеялись над ситуацией. Классик же у нас чистый, как хрусталь. Был. Бред какой-то!

– Пускай пока так и думают. Папаша Мюллер просил еще три часа инфу о смерти сотрудника не разглашать. Он сейчас всех подозревает, работа такая. Даже своего заместителя Казимира Бойко через гипнограф прогнал. Оказывается, Классик ему ночью звонил, жаловался на какого-то психа, якобы ломившегося в квартиру. Казимир направил туда трех «спецов». Ребята приехали, дверь заперта, никто не отвечает. Отзвонились Бойко. Казимир понял, что дело неладно, рванул в Управление, взял дубликаты ключей от квартиры Некрасова. Когда они наконец открыли дверь, Коля уже успел остыть. В квартире, кстати, следов борьбы не зафиксировано. Пробежались по соседям: никто не слышал никакого шума, никаких криков. Зато в комнате пустая бутылка вискаря и следы кокаина на столике. Странно, ты не находишь?

– Игорь Владимирович, – посмотрев через стол в глаза начальника, спросил Ярослав, – а зачем вы мне это рассказываете?

– Ты знаешь, какой линией занимался Некрасов последние годы? – вопросом на вопрос ответил Князь Игорь.

– Разрабатывал и курировал активные контрразведывательные мероприятия, – достаточно уверенно ответил Ярослав и уточнил: – Вот только какие именно, я не знаю.

– Да, конечно. Режим секретности у нас на высоте, – рассеянно согласился начальник. – На том стояла и стоять будет российская контрразведка. А что тебе известно про «Объект С»?

Ярослав быстро перебрал в голове все возникшие ассоциации и ответил:

– Ничего, за исключением того, что этот вопрос мне сегодня уже задавали «мозговеды».

– Мы к нему еще вернемся, – пообещал Князь Игорь. – А пока скажи мне, кого мог впустить к себе в квартиру Классик в вечернее время? Находясь, судя по всему, под кайфом и только что позвонив сотруднику ВБ?

– Только кого-то, кого знал лично.

– В точку.

– А если гипотетически предположить, что Некрасов, испытав приступ «мании преследования», вызвал Бойко? Потом внезапно испугался, что откроется его пристрастие к наркотикам, и покончил с собой?

– Ерунда, – отмахнулся Жук. – Запись разговора по видеофону между ним и Бойко уже отсмотрели эксперты. Он не был в состоянии наркотического опьянения. Ну, может, употребил пятьдесят – сто грамм виски. А вскрытие показало, что в крови у него содержалась такая доза морфинов, что хватило бы на троих. Вызывать «спецов», затем обнюхаться до состояния невменяемости и полезть в петлю он не мог. С такой порцией отравы в крови он валялся бы в отключке до следующего полудня или умер от передозировки.

Полковник Жук внимательно посмотрел на подчиненного и снял очки. Протирая стекла небольшим бархатным платком, он выждал небольшую паузу, давая возможность Ярославу обдумать всю свалившуюся на него информацию.

– Значит, все-таки убийство, – подытожил Ярослав.

– Да. И совершенное вопреки законам логики.

– Мистика какая-то!

– Ты сам это сказал, – произнес полковник Жук, возвращая очки на их обычное место. – А теперь вернемся к «Объекту С».

Внутренности кабинета, никогда не видевшие дневного света, озарялись теперь только отсветами пламени открытого камина. Хранитель Дома сидел неподвижно в своем кресле, и тени, рожденные игрой огня, неузнаваемо меняли его лицо. Оно как будто плавилось, текло, и неизменными на нем оставались только черные непроницаемые очки. Кроме Гранд-Мастера в помещении никого не было. Бруно уехал несколько часов назад. Секретарь и верный алабай находились вне Дома – совершали обход внутреннего двора. Они знали, что в такое время беспокоить хозяина нельзя.