Золото Афродиты - Наталья Павлова

— Зачем вы мне это говорите? Мне совершенно не интересны ваши ассоциации, — прервала Нинель Александровна. — Мало ли похожих вещей на свете, Бог с вами! Это бестактно и неприлично приставать к незнакомым людям со своими подозрениями. Вы весь показ не сводили с меня пристального взгляда, он мне не давал сосредоточиться, а теперь вы меня одолеваете нелепыми фантазиями.

— Повторяю, эти украшения в единственном экземпляре, тут не может быть никаких случайностей, я не могла ошибиться, — упрямо настаивала на своём незнакомка. — Можете взглянуть за нижний лепесток камелии, и если на нем нет гравировки «О. В. С любовью, май, 1991 г .», то беру свои слова обратно и прошу прощения. На внутренней стороне перстня точно такая же надпись, снимите и посмотрите.

Женщина стояла перед ней и не собиралась уходить. Нинель Александровна усмехнулась. Однако и наглая эта гражданка! Еще не хватало при людях отстегивать брошь и рассматривать вещь с этой сумасшедшей. Итак вокруг них уже собрались любопытные и с интересом прислушивались к разговору. Нинель Александровна передернула плечами, что означало категорический протест и, обойдя незнакомку, пошла к выходу.

— Успокойте эмоции, — с возмущением бросила на ходу. — Это сущий бред.

— Обязательно посмотрите! Эти вещи не принесут вам счастья и радости, потому что вы носите ворованные вещи. Вам лучше избавиться от них, верните мне, это единственная память о моей матери, — говорила незнакомка, идя сзади Нинель Александровны.

От слов, брошенных в спину, Нинель Александровне стало плохо. Праздник был испорчен. Страшно разболелась голова, нехорошо заныло сердце. Слова незнакомки долго стояли в ушах. Вернувшись домой, приняла валерьянки, анальгин, затем разделась и повесила костюм в шифоньер. Подумав немного, сняла с пиджака брошь, села за стол и стала внимательно со всех сторон её разглядывать. Ничего особенного с внешней стороны золотой камелии не обнаружила, но, заглянув под нижний лепесток, явственно прочитала выгравированную надпись: «О. В. С любовью, май, 1991 г .» Она тут же сняла с руки перстень и увидела на внутренней стороне точно такие же слова.

Неприятные чувства охватили её. Чьи это драгоценности? Кому они принадлежали раньше? Кто был их хозяином, через чьё горе, нужду и страдания вещи попали к ней в дом? Разволновавшись, налила коньяка, выпила, закурила сигарету. Мысли роем кружились в голове. Она не могла успокоиться. Выходит, Петр скупал в ювелирном магазине всё то, что несли ему попавшие в трудные обстоятельства люди? Он брал за бесценок то, что сбывали в магазин грабители, воры и жулики? В таком случае он был в какой—то степени их сообщником! Женщина сказала, узнав брошь матери: «Эти украшения не принесут вам радости и счастья, потому что они чужие, вы носите ворованные вещи. Вам лучше избавиться от них, верните мне, это единственная память о моей матери».

Боже, как неприятно! Теперь, по воле судеб, она оказалась владелицей чужих драгоценностей! Пётр умер, у него ничего нельзя узнать, можно только догадываться каким способом он собирал коллекцию. Вот почему он не хотел показывать украшения на шоу! Понятно, почему планировал продать драгоценности и уехать за границу. Она стала доставать из сейфа коробочку за коробочкой и пристально разглядывать каждую вещь. Оказалось, что на многих кольцах, кулонах, браслетах были выгравированные дарственные надписи. С этими вещами нельзя нигде показываться, можно попасть в неприятное положение. Мало ли кто ещё признает украшение и выскажет ей об этом?

Нинель Александровна поспешно собрала коробочки и затолкала их в сейф. Куда девать это добро? Его никому нельзя показывать. Находиться рядом с ним тоже неприятно. Может быть, кого—то из бывших владельцев убивали с целью ограбления? Потом снимали с мёртвых людей драгоценности, продавали их Петру, а он покупал, ни о чем не спрашивая и не вдаваясь в детали. Для Нинель Александровны одно стало ясным: в доме находятся чужие вещи. Что же делать?

Опять мысли вернулись к Володьке. Прошло немало времени, а следствие им не занимается. Он разгуливает, как ни в чем не бывало, звонит в её квартиру, ему ведь что—то нужно! От Князева никакого толка в расследовании убийства. Вот сейчас он ей срочно нужен, а его нет в городе, уехал на уик—энд с модистками.

Рогожин! Вот кому нужно немедленно позвонить. Она вспомнила, что давно собиралась сообщить ему, что у нее пропала связка Петиных ключей от квартиры. В чьих они руках? Достав из сумочки визитку Рогожина, набрала его номер телефона. Ей ответил мужской голос, она сразу узнала его.

— Алло! Это Дмитрий Сергеевич?

— Да, я слушаю.

— Здравствуйте, это Кольцова Нинель Александровна, я хотела сообщить вам, что у меня пропала связка ключей от квартиры. Они были у Петра Аркадьевича, после убийства я их не нашла.

— Сожалею, но я теперь не могу заниматься вашим делом, оно сложное и запутанное. Его будут вести другие следователи, я им обязательно передам эту информацию. Сегодня на работе нахожусь последний день, так решило мое начальство.

— Странное у вас начальство, если оно разрешает бросать начатое дело! Так вы ни одного преступника не найдёте и не раскроете ни одного преступления.

— Извините, это не ко мне. Рекомендую по всем вопросам обращаться к начальнику отдела уголовного розыска Князеву Игорю Семеновичу. До свидания.

Нинель Александровна не успела ответить, в трубке раздались гудки.

Ей ничего не оставалось, как дождаться любовника и потребовать от него решительных действий.

Глава двенадцатая

Дома известие Рогожина о том, что он отправлен в отпуск, встретили с радостью. Пес Джек восторженно повизгивал, с невероятной энергией махал из стороны в сторону хвостом и ухитрился несколько раз лизнуть хозяина в лицо, когда тот расшнуровывал ботинки.

— Ну, хватит, хватит, — Рогожин погладил собаку, — я верю, что ты рад, но не нужно меня целовать.

Надюша, конечно, сразу поинтересовалась, получил ли он отпускные, услышав, что деньги будут только на следующей неделе, стала вслух рассуждать, на что они их потратят. Рогожин прервал её расчёты.

— Не нужно заранее ничего планировать, может, мне выдадут частями, сейчас зарплату всем задерживают. Вот когда принесу деньги домой, тогда считай их и распоряжайся, как хочешь.

— Да, и то правда, — вздохнула Надюша. — Все равно, хорошо, что ты в отпуске, мы тебя почти не видим. Побудь дома, отдохни, а потом займись дачным участком, надо же когда—то начинать его разрабатывать, да хотя бы баньку достроить.

— Ну, ты даешь! Сейчас, разбежался вприпрыжку! — сердито ответил Рогожин. — Дай отдохнуть неделю от работы. Хороша же у меня жёнка, только муж в отпуск собрался, а она его выпроваживает пни в лесу корчевать.

— Да никуда я тебя не выпроваживаю, просто к слову пришлось. Давай, садись ужинать, все готово, а я спать пойду, что—то устала немного.

— А ты со мной не будешь?

— Я не хочу. У меня желудок болит и тошнит постоянно. Не обращай внимания, садись и ешь.

Рогожин поужинал, помыл за собой посуду, заглянул в комнату к детям, убедившись, что все спят, проверил, закрыты ли двери, затем пошёл в ванную комнату принять перед сном душ. Наконец, тихо открыв дверь спальни, он на цыпочках подошел к кровати. «Единственное место на земле, где я чувствую себя человеком, — это мой дом, моя семья, наша спальня вместе с моей Надюшей», — подумал Рогожин и нырнул под одеяло.

— Надюша, ты еще не спишь?

— Нет, конечно, я жду тебя.

Они прожили вместе уже более десяти лет, но чувства их не притупились, не потеряли той свежести и остроты, что кружила им головы вначале совместной жизни. Он обнял её мягкое, теплое тело, привлёк к себе, поцеловал в губы. Она нежно погладила его голову, плечи, ответила горячим, долгим поцелуем. Их супружеские ночи продолжали, как и прежде, оставаться страстным и полным выражением любви друг к другу. Казалось, что время не стирает их близость, а наоборот, высвечивает яркими, радостными, волнующими тело и душу красками.

В середине ночи Надюша проснулась. Её разбудила неприятная, давящая боль под ложечкой, заставила подняться и пойти на кухню, принять обезболивающие таблетки. «С моим желудком определенно нужно что—то делать, — подумала она. — Опять чувствую болезненный ком, придется ещё раз сходить к врачу. Что за хворь прицепилась ко мне?» Надюша достала две таблетки спазмолгона, которые пила уже в течение последних двух недель, лекарство быстро снимало боли. Посидев на кухне полчаса и почувствовав, что спазмы утихли, вернулась в спальню и легла в постель.

Утром за завтраком Рогожин сказал:

— Знаешь, Надюша, я надумал съездить и посмотреть на наш дачный участок, ты права, нужно не терять время зря, а приниматься за работу. Ты собери мне сумку с едой.

— Вот видишь, я же знала, что ты не выдержишь сидеть дома и ничего не делать, тебя надолго не хватит быть бездельником. Раз ты собрался пни корчевать, то я попрошу: сделай на участке под деревом хорошую скамейку, можно и стол рядом. В следующий раз, когда мы с тобой поедем, будем на свежем воздухе за столом, как нормальные люди, пить чай.