Украденные небеса - Кимберли Кейтс

Ложки, черпаки и прочая жестяная утварь, сверкая в солнечных лучах, казались украшениями из серебра. Между рядами прилавков уже бродили ирландские фермеры, бойко торговавшиеся с продавцами. То и дело раздавался смех — обсуждались последние сплетни и новости. И со всех сторон раздавались голоса — торговцы расхваливали свои товары и призывали покупателей не скупиться.

Стоял прекрасный ярмарочный день — об этом неустанно повторяла Кассандра, — и от разнообразия товаров у девочки разбегались глаза; она с восхищением разглядывала яркие безделушки, лежавшие на прилавках.

Эйдан с улыбкой наблюдал, как дочь время от времени вскидывает руку, чтобы полюбоваться игрой солнечного света на маленьком коралловом браслете, который он ей купил. Ее пальцы были липкими от сладостей, а шляпка болталась на лентах за спиной. Возможно, он смог бы представить, что Кэсси снова стала маленькой девочкой, если бы не ее настойчивые попытки его женить и не назойливое внимание местных парней, то и дело предлагавших ей в подарок гирлянды на шею, сплетенные из полевых цветов. Благодарная улыбка, которой она одаривала их в ответ, вероятно, разбила в тот день не одно сердце — уж в этом-то Эйдан нисколько не сомневался.

Внезапно Кэсси, взвизгнув от восторга, выпрыгнула из коляски и побежала к ярко разрисованным крытым повозкам, расположившимся на краю ярмарки. Эйдан нахмурился, когда увидел, что послужило приманкой для его своенравной дочери. Повернувшись к Норе, он проворчал:

— Можно быть уверенным, что Кассандра всегда выберет самых грязных цыган.

Подъехав к дочери, Эйдан выбрался из коляски. Кассандра же, склонившись над коллекцией трав и цветов, внимательно их рассматривала.

— Мисс Линтон, вы слышали что-нибудь столь удивительное?! — воскликнула девочка. Повернувшись к англичанке, она сунула ей в руку пучок травы. — Эта женщина говорит, что если зашить такую траву в одежду, то никогда ничем не будешь болеть. А если сделать вытяжку из паслена и дать выпить человеку, то он поверит любой глупости, какую ты ему скажешь.

— Очень удобно, — проворчал Эйдан. — Вероятно, мне стоит воспользоваться этим в другой раз, когда у тебя случится приступ упрямства и ты снова станешь со мной без устали спорить.

Тряхнув локонами, Кассандра рассмеялась:

— Лучше влей это в собственную кашу, папочка. Тогда не будешь сомневаться, что мисс Линтон — лучшая для тебя невеста.

— Кассандра! — Нора вернула пучок тысячелистника на прилавок. На ее щеках вспыхнул румянец. — Кассандра, мне бы не хотелось, чтобы ты вела подобные разговоры.

Эйдан перехватил взгляд Норы, адресованный цыганке с проницательными глазами, и уловил в нем тревогу.

— Вам лучше быть ко всему готовой, моя дорогая, — предупредил он. — Когда Кассандра чего-то хочет, она ни за что не отстанет. Будет грызть вас, как собака кость, пока не добьется своего.

Из-под широких полей шляпки на Эйдана уставились огромные темные глаза, и они показались ему слишком уж серьезными.

— Сэр Эйдан, мы не всегда получаем то, чего хотим больше всего на свете. Этот урок рано или поздно придется Кассандре усвоить, хотите вы того или нет.

Предупреждение Норы заставило Эйдана поморщиться, но не потому, что вызвало раздражение, а потому что ее слова были правдой. Он перевел взгляд на дочь. Кассандра уже перешла в другое место и теперь перебирала стеклянные пузырьки с загадочным содержимым.

— От чего это? — осведомилась она, встряхнув бутылочку с розовой жидкостью.

К ней подошла пожилая цыганка и, прищурившись, уставилась на пузырек.

— О, этот настой обладает могучей силой. Невероятно могучей. Он лечит кровоточащее сердце.

— Вы хотите сказать, что если человек страдает от сердцебиений, то это снадобье поможет от них избавиться? — спросила Кассандра. — Мне кажется, что у матери миссис Кейдегон слабое сердце. Мисс Линтон, как вы думаете, может, мне стоит купить это для нее?

Эйдан заметил, что Нора еще больше смутилась, и пришел ей на помощь. Повернувшись к дочери, он заявил:

— Ни в коем случае, Кэсси. Я не позволю тебе отравить бедную бабушку Кейдегон.

— Ваш отец прав, — поддержала Кейна цыганка. — Это для сердца, которое кровоточит не от телесных ран, но от лезвия кинжала куда более страшного.

Кэсси повела плечиком и снова сосредоточила внимание на том же флаконе.

— Что это за лезвие кинжала?

— Любовь.

Цыганка вскинула на Нору пронзительный взгляд и осведомилась:

— А вам знаком удар этого ножа, миледи?

— Н-нет. Конечно, нет.

— Вот как?! У вас глаза странника.

— Странника? — удивилась Нора.

— Того, кто странствует во времени в поисках… Хотите, чтобы я рассказала вам, чем закончится это путешествие и принесет ли оно встречу с ним?

— С ним?

— С морем для вашего шторма, с солнцем для вашей луны. С ним, кто есть вода кристальной чистоты для утоления испепеляющей вас жажды.

— Нет, не хочу ничего об этом знать.

— О, мисс Линтон, пожалуйста! — взмолилась Кассандра. — Пусть цыганка вам поколдует! У меня от восторга… бегают мурашки!

Нора молча пожала плечами; ей очень не хотелось разочаровывать девочку.

— Мне кажется, это будет забавно, — сказал Эйдан. Он взял Нору за руку и расстегнул пуговку на ее перчатке. — В конце концов все это просто игра.

Тут Эйдан стащил с ее руки перчатку, и у Норы перехватило дыхание — ей почудилось, что его прикосновения обожгли ее. Но уже в следующее мгновение цыганка завладела ее рукой и внимательно посмотрела на ладонь.

— О, вы забрались очень далеко, — пробормотала старуха. — Вы очень одинокая… Унесенная злобным ветром от острова за волнами.

— Она догадалась, что вы из Англии, — прошептала Кассандра, едва дыша.

— Ей известно, что я англичанка. Она поняла это по моему акценту, — сказала Нора.

Цыганка пристально взглянула на нее и проговорила:

— Вы сомневаетесь в правдивости моих слов? Может, ваша речь подсказала мне и другое?.. Я знаю, что у вас умер отец, когда вам было четыре года. Я права?

Нора ахнула. Эйдан же почувствовал, как у него по спине поползли мурашки.

— У вас, моя милая, словно сердце вырвали из груди. Он ушел. Все ушли. Ушли, оставив вас одну. — Цыганка прищелкнула языком и покачала головой. — Бедная малышка, брошенная в одиночестве в комнате, в крови?

Эйдан невольно вздрогнул, и к горлу его подступила тошнота. Цыганка говорила о прошлом Норы Линтон, о ее прошлом, а не о комнате, где он разместил ее прошлой ночью. И все же, входя туда, он каждый раз задавался вопросом: на самом ли деле его руки в крови?

— Вам предстоит пережить три великих испытания, — продолжала цыганка. — Большую любовь. Большую боль. И предательство мужчины.