Бэтмен: По следу Спектра - Саймон Хоук

В толпе на тротуарах, за полицейскими кордонами, стоял высокий, бледный, приятный мужчина с белыми как снег волосами и резко очерченным лицом и спокойно курил французскую сигарету, наблюдая за работой на пожарников, сражающихся с неистовым пламенем. Докурив сигарету и затоптав ее носком дорогого итальянского ботинка, мужчина повернулся и зашагал вдоль квартала к телефонной будке на углу. Опустив четверть доллара, он быстро набрал номер.

— Редакция новостей, — ответил голос в трубке.

— Попросите Энрике Васкеса, пожалуйста.

— Могу ли я узнать, кто спрашивает, сэр?

— Спектр. Если он не подойдет через двадцать секунд, я вешаю трубку.

— Один момент, сэр.

Васкес взял трубку ровно через десять секунд.

— Энрике Васкес. Это вы, Спектр?

— Добрый день, мистер Васкес. Я только что взорвал Универмаг Баррингтона. Это должно показать серьезность моих намерений. Передайте жителям Готэм-Сити — это только начало; каждый день, пока генерал Гарсиа остается в тюрьме, в городе будут происходить такие инциденты… и погибнет много людей. Я скоро позвоню вам снова.

И прежде чем Васкес успел задать Спектру вопрос, он повесил трубку.

День Джима Гордона начался с раннего злого звонка Чэмберса, а в дальнейшем обстановка менялась только к худшему. Уставших, расстроенных детективов, назначенных охранять государственного свидетеля, без конца допрашивали Чэмберс и его люди, позже за дело взялись ребята из Департамента внутренних дел. Каждого полицейского проверили на детекторе лжи, и в каждом случае — безрезультатно. Гордон настоял на том, чтобы и его проверили вместе с его людьми, и он уверенно прошел это испытание. Чэмберс не знал, что и делать.

Измученный, он сидел в кресле в кабинете Гордона, прикуривая одну сигарету от другой. Его галстук был распущен, две верхние пуговицы мятой рубашки расстегнуты, круги под глазами стали глубже и темнее, а волосы взлохмачены — в отчаянии он поминутно запускал в них руки.

— Не могу понять, — говорил он устало, — мы дважды повторили тесты, и все ваши люди уверенно их прошли. Но ведь никто кроме них не знал о перемещении свидетеля. Никто из них даже не говорил ни с кем об этом. Моих людей я сам проверил на машине. Сам я и подавно не раскрывал рта. Так как же, Бог мой, об том узнал Бэтмэн?

Гордон тяжело вздохнул.

— Обычно Бэтмэну все удается совершенно необъяснимым образом.

— Вот как! Он что, ясновидящий? Или прослушивает ваш телефон? — Чэмберс внезапно щелкнул пальцами. — Черт побери! Вот в чем, должно быть, дело!

— Я должен вас разочаровать, — ответил Гордон, — но дело не в этом. Мы каждый день тщательно осматриваем весь офис в поисках возможных «жучков». Как видите, вы не единственный параноик.

Чэмберс поморщился.

— Послушайте, не хочу вас обидеть, однако вы разрешите моим людям провести независимую проверку ваших помещений?

— Конечно, — согласился Гордон, — только вы ничего не найдете. Это я могу вам обещать.

В дверь постучали.

— Войдите, — сказал Гордон.

— Комиссар, — обратился вошедший сержант Капилетти, — сэр, скоро час дня, а я знаю, что вы здесь уже с пяти часов утра. Вы еще ничего не ели, как и мистер Чэмберс, я думаю, может, вам принести чего-нибудь?

— Сэндвич был бы кстати, — устало ответил Гордон. — А вам, Чэмберс?

— Нет, не могу даже думать о еде, — скривился Чэмберс, — я весь как клубок нервов. Принесите просто черный кофе, Капилетти. Много кофе. И еще, спасибо.

— Зачем он это сделал, вот чего я не понимаю, — размышлял Гордон вслух. Прежде Бэтмэн всегда сотрудничал с полицией.

— Я уже говорил вам, комиссар, его, без сомнения, купили. Возможно, девушка скоро всплывет в Ист-Ривер лицом вниз.

Гордон покачал головой.

— Нет, в это я никогда не поверю.

— Бог мой, вы все еще защищаете его? — спросил Чэмберс с недоумением.

— У него должна быть веская причина, — сказал Гордон. — Чтобы вы ни думали, Бэтмэн не убийца. Он похитил свидетеля, но сделал это, никому не причинив вреда. Хотя, мог бы. Нет, я просто не могу поверить, что Бэтмэна могли купить. Он не преступник.

— Да он просто шут, Гордон, — сказал Чэмберс. — Проснитесь наконец, и вы сами это поймете.

На столе Гордона зазвонил телефон, он поднял трубку. Пока он слушал, его лицо совершенно побелело.

— О, мой Бог, — простонал он.

— Что еще случилось? — спросил Чэмберс.

Гордон повесил трубку.

— Спектр только что взорвал Универмаг Баррингтона. Бригады с телевидения уже там. — Он встал, подошел к телевизору, стоящему на шкафу с картотекой, и включил его.

На экране полыхали картины опустошительной бойни. Пламя рвалось из окон универмага, и пожарники отчаянно пытались усмирить бушующий огонь. С воем сирен подъезжали полицейские и санитарные машины; на тротуарах толпились прохожие, они переходили с места на место, пытаясь все увидеть. Это была сущая преисподняя.

— Повторяем специальный выпуск. Вы смотрите прямую трансляцию из Универмага Баррингтона, где сегодня приблизительно в двенадцать тридцать произошел сильнейший взрыв. Свидетели сообщают об ужасном грохоте в глубине здания. Предполагают, что была подложена бомба, может быть не одна, но пока мы не можем сказать ничего определенного. К настоящему моменту три пожарных отряда прибыли по вызову. Сейчас еще невозможно определить, сколько человек убито и ранено, однако, с уверенностью можно сказать, число жертв значительно. Пожарники непрерывно выносят тела пострадавших, но большинство их все еще остается внутри здания универмага. Мы не знаем, уцелел ли кто-нибудь из них. Стоя здесь и глядя на весь этот ужас, немыслимо поверить, что там еще могут быть живые. И вот теперь…

— Джон, — вступил ведущий, — мы получили свежий материал. Похоже, кто-то берет на себя ответственность за взрыв. Мы на минуту переключимся на другую камеру. Пожалуйста, будь наготове.

Репортер кивнул, придерживая рукой наушники, и добавил в микрофон:

— Отлично, Том, переключайте.

— Вы слышали, — продолжал ведущий, — я повторю для вновь подключившихся телезрителей, в Универмаге Баррингтона взорвана бомба, и только что мы получили сообщение о том, что в редакцию позвонил некий человек, имеющий отношение к этом ужасному акту. Мы возвращаемся в редакцию к Энрике Васкесу из отдела новостей. Энрике, вы на месте?

На экране появился Васкес, без пиджака и с развязавшимся галстуком. С наушниками на голове и микрофоном в руке, он выглядел изможденным.

— Том, несколько мгновений назад мне сюда позвонил некто, представившийся Спектром и заявивший, что он берет на себя ответственность за взрыв. Я уже разговаривал прежде со Спектром, поэтому я узнал его голос. Тот же акцент образованного европейца. К тому же он подозвал меня лично.

— Бог ты мой! — сказал Чэмберс.

— Спектр передал мне следующее, — Васкес продолжал, подняв лист бумаги, — я цитирую: «Я только что взорвал Универмаг Баррингтона. Это должно показать серьезность моих намерений. Передайте жителям Готэм-Сити — это только начало; каждый день, пока генерал Гарсиа остается в тюрьме, в городе будут происходить такие инциденты и погибнет много людей. Я скоро позвоню вам снова». И он тут же повесил трубку.

— Энрике, — сказал ведущий, вы уже сообщили в полицию об этом звонке?

— Я полагаю, они слышат об этом сейчас, Том, — ответил Васкес. — Разговор произошел минуту назад, как я уже говорил, позже я передам им отпечатанный текст всего разговора. Вы видите, Спектр осуществляет свои угрозы против жителей нашего города, и я надеюсь, что комиссар Джим Гордон слушает нас сейчас. Еще вчера, когда я сообщил ему о первом разговоре со Спектром и его угрозе приступить к террористическим актам, комиссар ответил, что он оперирует фактами, а не слухами. Что ж, теперь перед вами факт, комиссар, — ужасный, трагический факт, и, по словам Спектра, нас ждут не менее ужасные новые подобные факты.

— Большое спасибо, мистер Васкес, — процедил Гордон сквозь зубы.

— Энрике, — обратился ведущий к Васкесу, — в сообщении, которое вы зачитали, Спектр говорит, что вскоре свяжется с вами. Как вы думаете, что это означает?

— Том, я пока не знаю, — ответил Васкес, — можно только догадываться, что он имел в виду. Разговор прервался, прежде чем я успел задать хоть один вопрос. Однако по звукам в трубке — а я отчетливо слышал крики — предполагаю, что он звонил из автомата вблизи от места взрыва. Возможно, он хотел сказать, что мы снова вспомним о нем, как сегодня, после нового дикого террористического акта, но, может быть, он просто позвонит мне в частном порядке. Точнее я не могу ответить, это лишь мое впечатление, которое, как я уже сказал, не больше, чем предположение. Однако, если по какой-то причине, Спектр избрал меня вестником рока — видит Бог, Том, я не просил этого, — то моей обязанностью журналиста и долгом гражданина будет информировать о всем том, что он мне сообщит, и как бы я ни хотел, я не могу отказаться.