Русские в Сараево. Малоизвестные страницы печальной войны - Александр Тутов

— Живи! Боюсь, что мы еще встретимся в ближайшее время. И чем закончится наша следующая встреча, знает только Господь Бог!

Она наклонилась ко мне и крепко поцеловала в губы, после чего выпрямилась, развернулась и, ни слова не говоря, вышла из квартиры, оставив меня лежать на полу со связанными руками.

Я огляделся, морщась: голова болела и кружилась. Потом рывком встал на ноги. Пошел на кухню. Там можно было найти какой-нибудь режущий предмет. Янки быстро собирался, мог что-то и забыть.

На кухонном столе лежал набор кухонных ножей. Я воспользовался одним из них и освободил руки. Странно, но дотошно обыскать меня, видимо, поленились: я хоть и лишился автомата Калашникова, автоматической винтовки М16, штыка-ножа, но зато у меня за пазухой остался не обнаруженный пистолет ТТ, подобранный мной у тел моджахедов.

Теперь мне предстояло решить, как поступить дальше. Один мой товарищ в институте любил повторять: «Счастье — это когда нет выбора!» Как он был прав! Но как поступить мне сейчас?

Воевать против Рады я не хочу, да и, честно говоря, вообще воевать больше не хочу. Но я помнил о своей задаче! Я должен идти за этим американским снайпером! Я знал теперь место встречи хорватского офицера и американца.

Какое же дело ему собираются предложить хорваты за такие неплохие бабки?

12

Приближался рассвет. Сутки назад, примерно в это же время, я с друзьями отправился к этой многоэтажке. Всего сутки? Казалось, я здесь уже год! Я несколько раз чуть не погиб, видел столько смертей, сам сражался и убивал, успел влюбиться и разочароваться… И это всего лишь за сутки!

За окном вспыхнула перестрелка. Потом стали раздаваться глухие взрывы. Так могли рваться только противопехотные мины — «паштеты». Что-то происходило на улице. Неужели наши пошли в атаку?

В Сараево как мусульмане, так и сербы не любили воевать по ночам и на рассвете. Но если это русские, то для них война ранним утром не в напряг. Может быть, наши добровольцы решили отыскать меня и спасти? И кто-то уже подорвался на минном поле?

Мне как-то хотелось предупредить их, чтобы не совались. На моей совести уже смерть деда Вуеслава и его жены Светаны, и это мне не забыть до конца света!

Из дома, где-то этажом выше, начал строчить пулемет.

Видимо, все-таки наши парни предприняли попытку проскочить к высотке, чтобы отыскать меня. И скорее всего, это Вадим со Славаном. Больше некому! Другие не рискнут. А Вадим, верный принципам русской офицерской чести, меня не бросит.

Но если я сейчас ничего не предприму, их всех убьют.

Выскочив из квартиры, я с пистолетом ТТ в руке побежал вверх по лестнице. На лестничной площадке я обыскал убитых моджахедов. У одного из них нашел отличный кинжал в инкрустированных ножнах, слегка изогнутый в восточном стиле. Арабской вязью тянулись строчки из Корана. Я не специалист по арабскому, поэтому не понял, что означала эта строчка из суры. И все-таки это знак!

Бог посылает мне поддержку. На смену кавказскому, отобранному у меня кинжалу пришел новый — нисколько не хуже. Судя по всему, это знаменитая дамасская сталь! Не подведи своего нового хозяина!

Снова загрохотал пулемет. Внизу погибали соратники! Наверх! Надо обезвредить этого пулеметчика! Но ноги не очень слушались. Не хотелось нестись сломя голову навстречу очередной смертельной опасности.

Пулемет стрелял уже совсем близко. Сколько там человек? Мне повезло, пулеметчики в спешке не закрыли дверь в квартиру. Переведя дух, я ворвался в нее, готовый палить из ТТ. Внутри оказалось три турчина из отрядов Изитбеговича, судя по форме и зеленым нашивкам. Один палил из немецкого пулемета МГ, второй подтаскивал ему пулеметные ленты, третий стоял со снайперской винтовкой и прицеливался. В него-то я и выпустил первые пули.

Снайпер выронил винтовку и рухнул на подоконник. Тот, кто тащил пулеметные ленты, бросился было к приставленному к стене автомату, но я опередил его выстрелами. Пулеметчик не успевал развернуть тяжелый пулемет в мою сторону, выхватил нож и пантерой прыгнул на меня. Я выстрелил и промахнулся. Патронов в пистолете больше не было.

Как опытный фехтовальщик, я вовремя успел уклониться: лезвие ножа оцарапало кожу под мышкой.

Отбросив пистолет, я извлек из ножен кинжал. Теперь мы оказались в равных условиях.

Противник был повыше меня ростом, с длинными могучими волосатыми руками и густой бородой.

Ножом он владел ловко. Если бы не мой фехтовальный опыт, то я раза четыре уже повис бы на лезвии его ножа. Но пока я уходил от его выпадов и размашистых ударов.

Я выжидал, готовя главный удар, высматривая слабые стороны противника.

Я почувствовал сейчас привычную обстановку фехтовального поединка. За свою жизнь я сражался не одну тысячу раз, используя различные виды оружия. Это, конечно, были не поединки насмерть, но историческое фехтование отлично учит не бояться холодного оружия.

Сейчас же главное — не отвлекаться, не пропустить удар и найти возможность для проведения своей атаки, для неожиданного резкого рывка. Эго мой фирменный способ победы над противником еще с самых первых турниров.

Жду момента…

И наконец, я дождался. Издав боевой крик, я прыгнул вперед, нанося скрытый удар из-за спины ножом с разворотом кисти. Это был еще один мой коронный номер — фирменный удар.

На тренировках партнерам почти никогда не удавалось его отразить. И здесь произошло то же самое, но с тем отличием, что клинки были настоящие.

Но и враг успел нанести удар: клинок его проник мне в рот, ударил в нёбо. Рот заполнился солоноватой кровью.

Какое-то время мы стояли, покачиваясь, потом ноги моего противника подкосились, и он завалился навзничь.

Кровь заполняла рот, но сознание меня не оставило. Я потрогал рану во рту. Острие вражеского ножа, сорвав слизистую, оставило глубокий порез на нёбе, но дальше не пошло. Рука врага остановилась на пол пути. Все-таки я успел опередить противника…

Конечно, рана во рту доставит мне серьезные проблемы, придется поголодать, да и говорить будет какое-то время сложно. Я приходил в себя после схватки. Язык придавливал рану во рту, кровь еще текла, но уже не так интенсивно.

Нечто подобное со мной происходило уже дважды. Сначала на показательных выступлениях по историческому фехтованию, когда мой напарник Гарик во время выступления с острым кинжалом был так «замучен» и раздражен моими падениями и ловкими обезоруживаниями, что в конце номера метнул в меня этот кинжал. Как он потом уверял, метал в пол. Но кинжал полетел через всю сцену за кулисы, туда, куда уходил я, считая номер оконченным. Я автоматически, не раздумывая, сбил летящий предмет ногой. Что-то обожгло стопу, я в горячке не сразу понял, что же, в сущности, случилось. Принялся торопливо готовиться к следующему номеру — это был «Судный поединок», на котором мы с Эдиком должны были рубиться на двуручных мечах.

И тут я заметил, как у сапога растекается лужа крови. Боевой кинжал пробил мне стопу насквозь. Но вот везуха — он прошел между костей, ничего серьезно не повредив. Пусть и пришлось накладывать швы и почти месяц ходить с палочкой, но обошлось без серьезных последствий.

А в следующий раз мы рубились на тренировке тяжелыми двуручниками, но мой оказался с браком. «Яблоко» рукояти вывинтилось. Сам клинок выскочил и ударил мне в верхнюю губу, пробив ее насквозь. Рана зажила, но остался небольшой шрам.

…Я осторожно выглянул из окна, опасаясь «схватить» от своих же пулю. Внизу сквозь рваный утренний туман наблюдалось какое-то достаточно интенсивное шевеление. Точно — это ползли наши! Хотелось надеяться, что никто не погиб.

Наплевав на всякую конспирацию, я прокричал во всю глотку, выплевывая сгустки крови и морщась от боли:

— Вадим, Славан, я здесь! Спускаюсь!

После крика во рту добавилось крови. Но надо спешить!

Я покинул квартиру, прихватив автомат Калашникова, и побежал со всех ног вниз по лестнице. Из подъезда я буквально вылетел.

Время теперь шло на минуты. Услышав перестрелку, могут подтянуться отряды мусульман. Да американец может слинять вместе с нанявшими его усташами, и тогда мы его упустим совсем. Зря, что ли, потрачено столько усилий?! А что он еще натворит?!

Предрассветный туман почти рассеялся.

Я забежал за угол дома и чуть не угодил под пули своих. Это была группа из семи человек во главе с Вадимом и Славаном.

— Лexa, живой! — обрадовались они.

— Сам удивляюсь этому! — отозвался я, сглатывая кровь.

— А мы и не надеялись, что застанем тебя в живых.

— Как пробрались?

— Тяжко. Нас было пятнадцать человек, но четверо получили ранения. Один — тяжелое. Выживет ли? Ты его помнишь — Миро из интервентного взвода!

— Жаль! — искренне сказал я.

— Вот Мишка хорошо придумал, — пояснил Вадим. — Нашел способ, как «паштеты» на нашем пути обезвредить. Сетку из проволоки с тяжелыми грузами сплел и забрасывал, как у Пушкина старик невод в поисках золотой рыбки. Без шума, увы, не обошлось. Не умеют «паштеты» бесшумно взрываться. Но дорожка до «китайской стены» почти безопасная образовалась. А со ртом-то у тебя что? Выглядишь как вампир! Ты что там, загрыз, что ли, пулеметчиков? С тебя станется, граф Дракула!