Горькая услада - Оливия Уэдсли

Маркус научил ее плавать, когда она была еще совсем маленькой. Она отлично помнила, как он совершенно серьезно говорил: «Не надо бояться, дорогая, посмотри — вот этот краб не больше твоего пальчика, однако он идет в море, даже не дрогнув».

Сильвия, тогда еще малютка четырех лет, с уважением и восхищением, смешанным со страхом, следила за крохотным крабом, барахтавшимся на песке.

— Видишь, какой он храбрый, — сказал Маркус и, посадив ее к себе на плечо, понес в море.

Зачем на свете происходят такие ужасные вещи, как этот трагический случай?

Они были все вместе, живые и веселые, а минуту спустя Маркус был уже мертв, его смерть наполнила ужасом каждый последующий день ее жизни.

Где-то часы пробили два: эти звуки мягко, но гулко прокатились над Парижем.

Два часа. Сильвия снова откинулась на подушки и попробовала заснуть; она задремала, но ее разбудил громкий смех Фернанды; вслед за тем послышался голос Манелиты и, ей в ответ, целый хор возгласов. Немного погодя кто-то начал играть, и мужской голос запел по-английски. Слова романса долетели до Сильвии: «Страна молчания, где яблони в цвету и обрызганный росою виноград озарены мерцанием бледных звезд, — вот где страна наших грез».

У певца был очень красивый голос, и он пел с мечтательным выражением, словно его мысли уносились в ту страну, где мерцали бледные звезды.

Красота этих слов, музыка и всегда очаровывающая задумчивая тишина ночи окончательно сломили мужество Сильвии. Ее охватило чувство такого острого одиночества, что показалось, будто она находится в изгнании и сквозь туманную завесу видит ту страну света, в которой жила до сих пор. Ей показалось, что она стоит на краю бездонной пропасти и что радость жизни никогда уже не вернется к ней.

До этой минуты в глубине ее души еще теплилась надежда на то, что Родди напишет ей или как-нибудь иначе даст знать о себе. В этот час рассвета, когда заря пронизала своими лучами нависшие на небе тучи — она от этой надежды отказалась.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

— Ты останешься дома или пойдешь с Марией в кино? — Фернанда задавала Сильвии этот вопрос каждый вечер, слегка варьируя его, и каждый раз Сильвия отвечала:

— Спасибо, я лучше останусь. Не беспокойтесь…

Она почти не видела Фернанды и старалась как можно реже попадаться ей на глаза, когда та бывала дома. Фернанда всегда была мила с ней, но это не прежняя Фернанда, которая разделяла с ней свой досуг в те давно прошедшие счастливые дни.

Однажды Сильвия случайно встретилась с князем Рамальди. Нино был высокий юноша с такими длинными ресницами, что ему могла позавидовать любая женщина, и с ослепительно белыми зубами. Он очень понравился Сильвии, и они оба оживленно разговаривали, когда в комнату вошла Фернанда.

При виде их она в одно мгновение испытала всю ту горечь, которую только может почувствовать тридцативосьмилетняя женщина, окруженная всегда лестью и преклонением, влюбленная в свою красоту, и которая невыносимо страдает при появлении каждой новой морщинки.

В некотором смысле Фернанда была гораздо красивее Сильвии. У нее была пышная, яркая красота вполне распустившегося цветка, о ее глазах говорили повсюду; у нее были безукоризненные черты лица, — она это знала, — и все же сейчас, стоя на пороге своего экзотического, залитого солнцем, будуара и глядя на Сильвию, она готова была пожертвовать даже своей славой, чтобы получить взамен эту неуловимую грацию еще неопределившихся линий, цвет лица, нежный, как лепестки цветка, необычайно ясные глаза и серебристый смех юности.

Нино и Сильвия весело смеялись, и звук их смеха привел Фернанду в ярость.

Она тотчас же постаралась отвлечь внимание Нино от Сильвии: она думала остаться с ним дома, но теперь отказалась от этого и предложила ему кататься в его автомобиле. Нино, конечно, согласился и попросил Сильвию принять участие в прогулке.

— Ах, нет, это невозможно! — резко перебила Фернанда. — Девочка обещала кое-что сделать для меня.

После этого глупого объяснения радость Сильвии мгновенно угасла. Она попрощалась и направилась к себе. Закрывая за собой дверь, она услыхала веселый, звучный голос Нино:

— Но она просто обворожительна, ваша маленькая приятельница!

После этого ничтожного события жизнь шла, как и раньше. Сильвия, окруженная роскошью и комфортом, чувствовала еще больше свое одиночество и пустоту.

Во второй раз Сильвия встретилась с Нино, когда Фернанда, думая, что он еще не вернулся из Милана, поехала с ней кататься в автомобиле. Сильвия управляла автомобилем; она научилась этому под руководством старого Гастона во время своих одиноких прогулок. И надо же, именно в этот день ей не повезло, и она впервые за все время столкнулась с другой машиной. В ней сидел Нино со своим другом, таким же элегантным и жизнерадостным, как и он сам.

С этого дня прогулки в автомобиле прекратились. Нино и его друг Габриэлли постоянно расспрашивали Фернанду о Сильвии и передавали ей приветы, но до девушки все это не доходило.

Фернанда пришла к определенному выводу: необходимо удалить Сильвию, она ей мешает. Фернанда была почти влюблена в Нино, он очень молод и великодушен и, хотя обожает ее сейчас, в достаточной степени легкомыслен, а она очень привязалась к нему.

Она направилась в клинику к Васси и откровенно призналась ему в том, что привело ее сюда, отлично зная, что с ним бесполезно хитрить и стараться скрыть от него истинную причину ее желания избавиться от Сильвии.

Васси молча выслушал ее. Он всего два раза видел Сильвию, и то всего несколько минут.

— Послушайте, Фернанда, — внезапно сказал он, — леди Дин не стало лучше и не станет так скоро: она вряд ли Поправится раньше, чем через год, а то и два. У нее сильное мозговое переутомление, и она очень близка к помешательству. У них есть какие-нибудь родственники?

Фернанда назвала фамилию Россмитов.

— Я напишу им, — коротко заявил Васси.

Когда он провожал Фернанду к дверям, выражение его липа несколько смягчилось.

— Я бы не поручился за постоянство Рамальди, — заметил он.

Фернанда красивым гибким движением обернулась к нему, и Васси увидел, что ее прекрасные глаза наполнились слезами.

— Мой друг, — слегка дрогнувшим голосом сказала она, — именно потому, что я знаю это, я хочу извлечь из настоящего как можно больше радости. Знаю, что я ужасная эгоистка и выгоняю из дому девочку, которая совершенно одинока. Это гнусно, не правда ли? Все это так, но поймите, она молода, а я нет, — у нее еще вся жизнь впереди, а у меня уже все в прошлом. А между тем, жизнь так коротка. До свидания, милый друг, осуждайте, браните меня, презирайте даже — но пожалейте хоть немного.