Искусство выживания - Чингиз Абдуллаев

Кажется, впервые в жизни я почувствовал, как дрожит от негодования голос Арвида. Он просчитал все варианты и явно разозлился. Наверное, идея с аварией была именно его, а позже понравилась и самому Палехову.

– Что вы мне советуете? – спросил я своего опасного собеседника.

– Ни под каким видом не выходить из реанимационной палаты и не отвечать на звонки Хейфица. Скажешь позже, что у тебя отняли мобильный телефон. Эдуарда Александровича мы предупредим, чтобы к тебе не пускали посторонних.

– Хорошо. – Я не стал напоминать ему о деньгах – Арвид может заподозрить неладное, поэтому для начала просто согласился со всем, что он сказал. Мы закончили разговор, и я удовлетворенно перевернулся на бок. В это время снова раздался звонок.

– Что с тобой случилось?! – услышал я крик Жени.

– Все нормально. – Я даже удивился, почему она кричит.

– Только что передали, что известный певец Михаил Лихоносов совершил аварию у своей дачи на Николиной Горе, – сообщила Женя.

– Может быть. Сейчас популярные актеры совершают иногда такие аварии. Они прекрасно знают, что им ничего не будет за это…

– Подожди, – прервала меня Женя, – сообщили, что Лихоносов наехал на человека. Гастарбайтера Ильгара Салимова, который является гражданином Азербайджана. Ты случайно не знаешь, кто этот Салимов?

Она еще может шутить в такой момент! Я не ответил, понимая, что любые мои слова только вызовут недоверие и гнев.

– Где ты сейчас находишься? – после паузы снова заговорила она.

– Я занят.

– Ты не ответил на мой вопрос. А в Интернете уже сообщили, что тебя увезли в реанимацию. Скажи откровенно, где ты сейчас?

Будь прокляты все эти вездесущие журналисты и этот Интернет! Теперь не отстанут.

– Меня привезли в больницу на обследование, но со мной ничего страшного не произошло, – попытался я успокоить Женю. – Просто журналистам нравится нагнетать обстановку, выдавая желаемое за действительное.

– Тогда скажи откровенно: авария была?

– По-моему, да. Но не такая, как об этом пишут в газетах.

– Ты находишься в больнице? В реанимационной палате?

– Здесь такой порядок. Прежде чем оформить пациента, тем более пострадавшего в аварии, его должны осмотреть, сделать рентгеновский снимок, просветить, снять кардиограмму, осмотреть все кости и голову.

– И третий вопрос. Это то самое дело, о котором ты не хотел мне говорить? Значит, ты заранее знал, что может произойти?

– Нет, это совсем другое дело. – На этот вопрос я все-таки соврал, но, кажется, она это почувствовала по тембру моего голоса и сразу добавила:

– Ты не умеешь лгать. Даже будучи актером, не умеешь врать.

– Или не хочу…

– Или не хочешь, – согласилась она, – но в любом случае я собираюсь приехать к тебе в больницу.

– Нет! – всполошился я, только этого мне не хватает. – Не надо приезжать. Меня уже завтра отсюда выпишут. Я абсолютно здоров, ничего даже не сломал.

– И поэтому ты не хочешь, чтобы я приехала?

– Нет, не хочу. Не нужно, чтобы тебя здесь видели. Это слишком опасно и сразу привлечет к себе внимание местных журналистов. Они и так тут дежурят с утра до ночи. В общем, будь умницей и никуда не приезжай, – сказал я напоследок.

Не успел отключить телефон, как позвонил Хейфиц:

– Мы обсудили наши проблемы и пришли к единодушному выводу, что вам следует выступить именно сегодня. Дело в том, что мой подопечный проявил сразу после аварии некоторую нервозность, вполне понятную для человека его возраста и ранга. Он несколько раз ударил вас ногой, уже зная, что у вас нет никаких видимых повреждений. Конечно, это не оправдывает его безобразный поступок, но его хотя бы можно понять. Мы не сомневаемся, что Палехов использует этот эпизод, чтобы окончательно скомпрометировать Лихоносова и не позволить ему выходить на международную арену с песнями и моим продюсированием. Поэтому нам важно его опередить. И ваше появление на экранах будет лучшим подтверждением вашего здоровья и убедит всех, что вы были нарочно подставлены под удар машины Лихоносова. Вы меня понимаете?

– Когда речь идет о деньгах – вполне. Только не двадцать пять, а все пятьдесят. И я готов выступить с любыми разоблачениями.

– Вы с ума сошли! – нервно бросил Хейфиц. – Почему пятьдесят? Может, сто или двести?

– Только пятьдесят. Иначе я отказываюсь выступать на вашей стороне. Я уже говорил вам, что вы должны понимать мои проблемы. Уже сейчас опубликованы подробности этой аварии по всему Интернету. Везде кипят страсти. Там указаны и мое полное имя, фамилия, возраст, род деятельности. За несколько часов я стал популярным человеком, от одного слова которого зависит не только дальнейшая судьба Михаила Лихоносова, но и ваше собственное будущее, и реноме вашего конкурента – Глеба Мартыновича.

– Вы правы, – сразу согласился Хейфиц. Он вообще был достаточно гибким и понимающим человеком. – Пятьдесят тысяч я заплачу. А вы расскажете всем о происшедшей аварии и особо подчеркнете, что вас нанял для подобной подставы сам Глеб Мартынович Палехов. В лучшем случае его просто исключат из всех творческих союзов. В худшем – отлучат от продюсирования. А это означает творческое забвение и смерть любого продюсера. Даже если он проживет еще много лет.

Вот какой план был у Хейфица. Он все-таки переиграл своего компаньона и готов выложить даже пятьдесят тысяч, чтобы окончательно скомпрометировать основного конкурента. Теперь я понимал позиции обоих акул шоу-бизнеса. Но даже предположить не мог, что в этот расклад вмешается Женя, и я окажусь перед реальным выбором между ее жизнью и смертью.

Глава 13

После моего первого свидания с Женей дела у Маира пошли совсем плохо. Налоговая полиция начала проверку его деятельности. В Германии тоже начали проверять, кто именно и за какие деньги продавал ему машины и как оформлялись документы на них. Одним словом, мы с Расимом сидели почти два месяца без работы. А так как работа у нас была в основном сдельная, то можете себе представить, насколько сложное положение у нас было. Мы проедали свои деньги и ничего не зарабатывали. Маир каждый день обещал послать нас за новой партией автомобилей в Германию, но каждый раз что-то мешало, и наша поездка откладывалась.

Остальные перегонщики уже перешли работать в другие организации или на других бизнесменов. Ничего не поделаешь, сказывалась жесткая конкуренция. Достаточно быстро все узнали, что у Маира крупные неприятности и в ближайшее время он не сможет работать, как прежде. Поэтому его оставили даже те, кто работал с ним больше пяти лет. Только мы с Расимом никуда не могли уйти, так как нас никуда не брали. Не забывайте, что мы не имели российского гражданства, не имели права работать в России, не платили налогов и вообще были явно не законопослушными гражданами. Конечно, нам обоим очень хотелось иметь работу, но неприятности у Маира только усиливались.

Я по-прежнему звонил и разговаривал с Женей почти каждый день. Тратил на эти международные разговоры последние деньги, но мне было приятно, что я могу хотя бы услышать ее голос. Я так надеялся, что Маир сумеет уладить свои дела, и мы снова поедем за этими машинами, и я снова смогу уговорить Расима сделать небольшой крюк, остановившись в Минске, где наконец увижу Женю. Наши разговоры с ней становились все содержательнее и глубже.

Я не выдержал, купил билет на самый дешевый плацкарт и уже вечером в субботу был в Минске, заранее предупредив ее о моем приезде. На последние деньги купил букет цветов и отправился к ней. Было девять вчера, и я просто умирал с голоду, так как позавтракал еще рано утром в Москве, а потом в вагоне чувствовал запахи вареных яичек, лука и различных колбас, которые в большом количестве поедали мои соседи. Я еще подумал, что в прежние времена соседи обычно делились своими запасами. Увы, все быстро менялось, и далеко не к лучшему. Каждый лопал свой бутерброд, даже не думая поделиться им с соседом.

Мне было очень стыдно появляться перед Женей, не имея ни работы, ни денег. Но это было просто выше моих сил. Мне так хотелось увидеть ее, поговорить с ней, пообщаться. Поэтому и приехал сюда, рассчитывая уйти от нее ровно в одиннадцать, чтобы успеть на поезд, отходящий в Москву в двенадцать тридцать пять.

Когда я позвонил, Женя открыла сразу, словно стояла за дверью и ждала моего появления. Сегодня она была в длинной юбке и в свитере, а еще снова достаточно коротко постриглась. Когда она открыла дверь, я сначала поцеловал ей руку, а затем протянул букет, из-за которого остался без ужина. Все-таки мужчина не имеет права находиться в таком плачевном состоянии, в котором оказался я. Если у вас все в порядке со здоровьем, если вы достаточно сильны, чтобы не бояться даже обычной тяжелой работы, если вы хоть немного себя уважаете, вы просто обязаны зарабатывать деньги. Они на самом деле талоны на жизнь. Многие считают, что деньги – талоны на счастье, но это совсем не так. А вот жить без них сложно. Правда, в моем бедственном положении я отчасти не был виноват. У Маира появились могущественные конкуренты, которые ввозили теперь подержанные автомобили целыми трейлерами. И появился противник в лице государства, которое не собиралось позволять превращать страну в свалку старых автомобилей. Вот мы с Расимом и сидели без работы и без денег.