Всемирный следопыт, 1926 № 04 - Джошуа Слокам

Вот что рассказывает об этом сам проф. Манген.

— Для того, чтобы иметь возможность отступить на 70 метров, необходимых при зас'емке общего вида одного дерева, четыре дровосека должны были пятнадцать дней вырубать целый участок леса. И все же на снимке (см. рис. налево) видна лишь нижняя часть стволов и без самых раскидистых ветвей. Вершины дерева увидеть невозможно.

Вся лесная стена разбита на этажи не хуже любого небоскреба: верхушки, стволы и «антресоль». Только этот нижний этаж и является теоретически доступным, но и сквозь него пробираться очень трудно. Он весь состоит из лиан и кустарников, самым ужасным из которых является Calamus (Каламус), представляющий как бы усеченный моток ниток, утыканный бесчисленным количеством булавок, острия которых направлены наружу. При этом каждое колено деревца имеет несколько колючек, расположенных, как острия тройного рыболовного крючка. И эти кустарники в «нижнем этаже» леса представляют сплошные, сплетенные друг с другом заросли.

Одно из величайших деревьев в мире. Под его тенью может укрыться целый поселок.

В этих высокоствольных лесах царят обезьяны. Первая обезьяна, которую я подстрелил, раненая, свалилась как раз надо мной, с ужасным треском. Мне казалось, что она падает мне на голову. Но она задержалась на одной из нижних ветвей, и я с величайшим удивлением увидел, как две другие обезьяны, спустившись с невероятной быстротой, подхватили и унесли на руках мою жертву.

Обезьяны являются настоящим бичом местного населения. Они производят огромные опустошения хлопковых и других плантаций, которые составляют главное занятие населении и чуть ли не главное богатство страны.

Хижина «сторожихи от обезьян».

Туземпое население изо всех сил борется с обезьяньими нашествиями и при том весьма оригинальными способами.

— Одним прекрасным утром, — рассказывает проф. Манген, — я шел вдоль обширной плантации в области Kaйec. Внезапно я вздрогнул от неожиданного сильного шума в кустах: звон бубенчиков, рев автомобильных рожков, гонги, человеческие голоса, еще что-то. Осведомившись, я узнал, что это «сторожа от обезьян» (вернее сторожихи, потому что почти всегда это бывают старые негритянки) — выражают свою бдительность.

Они располагаются на некотором расстоянии друг от друга, на хрупких помостках, сделанных из веток. Днем и ночью они должны выслеживать опасность и давать знать о ней по линии. Едва какая-нибудь из них заметит одну или нескольких обезьян, как они пускают в ход свои шумящие инструменты.

Подвозка ценного леса по рельсам вручную.

В одно мгновение шум, звон, рев и крики распространяются по всей линии. Получается своеобразный обезьяний джаз-банд. Это звуковое заграждение дает блестящие результаты. Обезьяны вообще боятся громких, а тем более незнакомых звуков и, услыша этот джаз-банд, моментально исчезают. Испуг, вызванный этим шумом, обезьяны помнят долго и нескоро возобновляют попытки проникнуть на плантации.

Во многих частях Западной Африки проложены великолепные железные дороги, снабженные всем современным комфортом. Самая большая из них — Тисс—Кайес—Нигер — на очень большом протяжении имеет интенсивное пассажирское и грузовое движение.

Эта дорога тоже является пожирателем леса в виде горючего материала. Для того, чтобы обеспечить годовое движение, она поглощает не менее 15.000—20.000 тонн леса.

По обеим сторонам железной дороги не видно уже никаких следов леса. Поэтому железнодорожной компании приходятся подвозить лес для своих паровозов за много километров. Особенно ценится в этом отношении дерево сунсун, которое, действительно, горит великолепно. Но использование его на топливо совершенно не рационально, так как оно могло бы с успехом служить для вывоза. Это дерево родственно ценнейшему «черному» дереву Занзибара.

Линия Тисс—Кайес—Нигер имеет большое значение для всей страны. Она значительно способствует вывозу местных продуктов и сырья к Атлантическому океану. Но не следует думать, что роскошь вагонов и быстрота сообщения свойственны этой железной дороге на всем ее протяжении. За исключением скорых поездов между Куликоро и Бамако, железнодорожная цивилизация стоит на очень низком уровне. Часто пассажирские поезда состоят из товарных платформ.

Веселое зрелище представляют собой черные человеческие гроздья, берущие приступом товарные платформы. При этом негры издают невероятный визг, но все время сохраняют в равновесии тыквенные бутылки, украшающие их курчавые головы.

Проф. Mанген так описывает свои впечатления об этой «железной дороге» в наиболее удаленных ее частях:

— Вот дорога начинает подниматься по склону, поезд мужественно подступает к нему, но не может осилить. Он вынужден дать задний ход и спуститься, чтобы напитать котел водой. Затем он вновь пускается в путь, и снова начинается приступ. Я видел. как эта история под'ема и спуска продолжалась пять раз подряд, пока паровоз, наконец, не осилил гору.

Вот наш состав остановился в пути и не хочет везти нас дальше. Ну, что ж из этого! Мы выходим, и у самого полотна разбиваем палатку. Мы, закусываем, беседуем, спим.

Порча автомобиля — весьма обычное явление. Особенно памятным осталось одно приключение, случившееся в самой гуще мавританских кустарников. Когда автомобиль окончательно отказался работать, одного из членов экспедиции пришлось отправить пешком в Сенегаль за вспомогательным автомобилем. Остальным спутникам с экспедиционным багажом пришлось терпеливо ждать возвращения посланного, которому надлежало покрыть по пескам расстояние в 120 километров.

Проходили дни и ночи. Наше существование напоминало жизнь потерпевших кораблекрушение на необитаемом острове. Ради развлечения мы охотились по берегам африканских речек. Дичи было пропасть: пеликаны и марабу тысячами реяли в небе. Много было разных пород уток, волоклюев, гамбийских гусей, трубачей и др. Здесь один из членов экспедиции совершил замечательный выстрел: он убил одной пулей восемь уток на протяжении 800 метров.

Самое необычайное приключение случилось с экспедицией в то время, как мы спускались вниз по реке Нигеру. Экспедиция была задержана серьезными переговорами с неграми. Взгляды негров на право, выраженные по этому поводу, были весьма своеобразны.

Нам удалось убить каймана (особый вид крокодила). В его желудке мы нашли два ножных браслета одной негритянской женщины, исчезнувшей за несколько недель перед тем. Узнав об этом, муж несчастной жертвы стал оспаривать у нас владение крокодилом, с'евшим его супругу. После долгих споров мы согласились, наконец, признать основательность его доводов. Он немедленно воспользовался предоставленным ему правом собственности и стал мстить кайману. В течение пяти дней он с'ел его всего. Таким образом, он вновь входил в обладание не только телом умершей, но, согласно суданским верованиям, и ее душой.

Однажды наш караван встретился с отрядом кабрайцев (одно из негритянских племен Зап. Африки). Кабрайцы обладают прекрасным сложением и ходят совершенно голыми. Все их туалетные принадлежности сводятся к палке из черного дерева и к вееру. При виде этого отряда один из наших суданских негров, единственной одеждой которого был кусок материи вокруг бедер, был очень возмущен. Он гордо и презрительно крикнул кабрайцам: «Это не быт в Судан, это быт у дикари!».

Произведенные экспедицией обследования показали, что лесной вопрос в Западной Африке обстоит совершенно катастрофично.

Нужно принять все меры к тому, чтобы в самое ближайшее время приостановить истребление лесов. Кроме того, нужно культивировать ряд ценных древесных пород, уже почти исчезнувших.

Если во-время не восстановить западноафриканских лесов, то в скором времени вся Западная Африка обезлесится, потеряет значительное количество своих водных ресурсов и со временем превратится в пустыню, подобную Сахаре.

Старый Том.

К годовщине дня рождения Томаса Эдисона.

11 февраля 1847 г. — день рождения знаменитого изобретателя Эдиссона. В бедной семье родился он, и в 1855 г. — восьми лет от роду — маленький, шустрый мальчуган уже бегал по вокзалу, продавая газеты. Чтобы увеличить заработок, он придумал стать раз'ездным газетчиком по линии Мичиган — Канада. На рассвете он дежурил уже у редакции, хватал газеты, мчался сломя голову на вокзал и бросался в первый поезд. Пока экспедиция пересчитывала и принимала газеты, Том уже несся в предрассветной полумгле в поезде и выбрасывал своим абонентам на глухих станциях свежие новости всего мира. Все свободные минуты он отдавал опытам по химии и физике и жадно учился, где и как мог.