Наступление королей - Владимир Белобров

Гуго молча взял трубу.

— Ну как, Гуго? Видишь? — Спросил Полудокл. — Правдаужас?..А ты не верил. Вот тебе и доказательства… Дай, я еще посмотрю.

Гуго вернул трубу и, пошатываясь, отошел в сторону.

— Ну, мать честная, и картина! — Полудокл почесал затылок. — Я и не гадал, что у меня будет морская граница. — Он запел. Ра-аскинулось мо-оре ши-ы-ыроко… И волны бу-ушуют же-е-есто-око…

— Папенька, ну сколько можно? — Оборвала Клавдия. — Дайте же, наконец, и нам. — Она подергала отца за рукав и запрыгала. Дайте же! Дайте же! Дайте же!

— На! А то ведь не отстанешь. И в кого ты такая капризная?

Принцесса Клавдия выхватила трубу.

— Ой, маменька, — воскликнула она, — вы не поверите! Такой вид! Куда ни посмотришь — кругом вода! А вон — чайка полетела! Какая прелесть! А вон еще одна! И еще! И еще!

Смотрите, они, кажется, рыбу ловят! — Она передала трубу королеве-матери и захлопала в ладоши.

— Ну, надо же! — Филоксея покачала головой.

— Правда, маменька, потрясающе?! Прямо как на курорте. Помните, маменька, мы ездили?

— Дааа… — сказала Филоксея, — теперь и ездить никуда не надо. У самих теперь курорт под боком!

— Ну, ладно, хватит вам трещать, — осадил Полудокл. — Пойдемте вниз. А то, я гляжу, у Гуго голова с непривычки закружилась.

Женщины пошли в замок вышивать. Полудокл и Гуго вернулись в беседку.

— Я тебя понимаю. Как тебе сейчас тяжело. — Полудокл положил руку на плечо Гуго Пятому. — Держись, мой мальчик. Не каждому на долю выпадают такие испытания. Это надо же, в один день потерять буквально все, что нажили отцы и деды! Кошмар! Но ты, сынок, не падай духом. Все, я думаю, образуется.

— Как же, папа, образуется, когда все-все утонуло! — Гуго ударил кулаком по столу, закрыл лицо руками.

— Я понимаю, понимаю… — Полудокл похлопал Гуго. — Я и сам не представляю, что бы на твоем месте делал. Но все-таки… это… Ты сильно не убивайся… Ты тут сидишь — живой и здоровый, руки-ноги целы. Хорошо еще, что ты ко мне приехал, а то бы утоп… Вот, значит, и хорошо… Судьба, как говорится, вершит свой приговор, но мы не слишком ей подвластны, и над мужчиною напрасно она заносит свой топор! Понял, о чем я? Другими словами, может, и к лучшему, что у тебя все залило… А ты не сдавайся! Будь мужчиной!

У Гуго Пятого выступили слезы:

— Все-все потонуло!

— Ну, что ты, что ты! — Успокаивал его Полудокл. — Ну будь же мужчиной.

Мужчины плакать не должны… Ну и потонуло… Бывает… У тебя, наверное, плотина неисправная была. Вот ее и прорвало.

Плотина — дело такое… Опасное.

— Да ведь ремонтировали ее недавно, — всхлипнул Гуго.

— Значит, плохо ремонтировали. — Рассудил Полудокл. — Надо было проследить. Народец-то нынче жуликоватый. Не то, что в старое время. Один — доску домой взял, другой — гвоздь, третий — паклей карманы набил. Вот плотина, как положено, и рухнула. А чему тут удивляться?

— Да ведь я следил… Все крепко держалось.

— Значит, кто-то специально навредил. Ты кого подозреваешь?

— Да кого тут подозревать?

— Так не бывает. — Полудокл поднял палец. — Всегда кого-нибудь подозревать надо. А то как иначе виноватого найдешь? Не сам же ты эту плотину сломал. Ты же у меня третью неделю живешь. Значит, кто-то со стороны… Погоди… Ты что-то про тетю рассказывал, будто она чего-то от тебя хотела, а ты ей не да.

— Тетя Хурдоба хотела, чтобы я ей Заливные луга подарил под серные купальни.

— Вот! — Полудокл ткнул пальцем Гуго в грудь. — Она и сломала! Я сразу почувствовал — что-то тут не так. А теперь мне все понятно! Скотина твоя тетя, вот что я тебе скажу!

— Тетя шмуева! — Гуго шмыгнул носом.

— Не плачь, Гуго, мы этой тете еще покажем. — Полудокл погрозил кулаком. — Устроила, стерва, себе серные купальни. Лизать ей сковородки на том свете. Черти-то, черти ей покажут серные купальни!

— Папа, — Гуго вытер рукавом слезы, — не надо мне лошадей добавлять, я согласен взять корабль. Дайте мне корабль, я на нем сплаваю.

Полудокл вытащил из кармана трубку, медленно ее набил.

— Во-первых, — сказал он, — запомни: на кораблях не плавают, а ходят.

Плавает бревно. А корабль ходит. А потом… — Полудокл раскурил трубку….корабль я дать не могу.

— Почему же?

— А потому, что ты сейчас на моем корабле уйдешь, а что я Шокенмогену скажу, когда он приедет?

— При чем тут Шокенмоген?

— Ну, как это… приедет Шокенмоген-младший…это…ну я тебе, кажется, говорил уже…ему моя Клавдия нравится, так я это…должен же ему что-то в приданое предложить…

— А как же я? — Гуго Пятый вытаращил глаза. — Мы же, кажется, с вами договорились…папа…что это я на ней женюсь…через две недели.

Полудокл выпустил кольцо дыма и некоторое время смотрел, как оно расползается.

— Послушай, Гуго….ты, конечно, человек хороший и мне, в принципе, нравишься… Но…ты же понимаешь…как я свою дочь отдам за короля, у которого все утонуло? Я же не враг своей дочери. Она у меня одна. А у тебя вместо королевства — лужа. Сам посуди, это же смешно, хе-хе… Правда, смешно?..

Ну, чего ты замолчал?.. Обиделся, да? Ты, Гуго, не обижайся. Если б у тебя плотину не прорвало, разве ж я тебе отказал бы? Нет, конечно! Я бы тебе и дочь отдал, и лошадей, и корабль. А так…лучше меня и не проси… Не могу. Сам понимаешь…

— Э-эх! — Выдохнул Гуго Пятый. — Я думал — вы порядочный человек. Я к вам, как к отцу родному…а вы… Ну и гад же вы! Гондон!

Полудокл покраснел, встал с лавки.

— Что ты сказал, молокосос?! Что ты себе позволяешь?! Вон из моего дома, голодранец! Не-ме-дле-нно!

Гуго Пятый поднялся и, гордо вскинув голову, покинул беседку.

Гуго 5-ый Спокойный и сопровождавший его барон Отто фон Ширалас ехали по дороге в направлении затонувшего королевства.

— Сволочь Полудокл. — Гуго плюнул вниз с лошади. — Какая сволочь! Я его ненавижу! — Он закусил губу. — Все равно Клавдия будет моей! Веришь мне, Отто?

— Что, Ваше Величество? — переспросил барон и приставил ладонь к уху.

— Ты мне, глухой черт, уже вот где. — Гуго провел ребром ладони по горлу. — Не доорешься до тебя.

Один единственный подданный остался — и тот глухой. — Он притормозил лошадь и, поравнявшись с бароном, заорал тому в самое ухо. — Клавдия будет моя! — Гуго постучал себя кулаком в грудь. — Моя!!!

От неожиданного шума лошадь барона отскочила в сторону и понесла.

Пришпорив своего скакуна, Гуго-5й помчался вслед. Он скакал сзади и кричал:

— Моя! Моя! Клавдия моя будет! Клянусь, что моя!

Барон Ширалас оборачивался и кричал:

— Не понял, Ваше Величество!

— Идиот! — Орал Гуго. — Клавдия будет моя! Понял?!

— Чи-его?! — Орал барон.

— Останови лошадь, говорю! Сто-ой!

— Я ничего не слышу, Ваше Величество!

— Лошадь останови! Клавдия будет моя!

— Лошадь не слушается, Ваше Величество!

— Ах ты, сволочь!

Гуго выхватил пистолет и выстрелил лошади в жопу. Лошадь рухнула.

Барон, по инерции пролетев несколько шагов, покатился в грязь.

Гуго 5-ый соскочил с лошади, схватил барона за шиворот и потряс:

— Клавдия будет моей! Ты понял?! Ты понял теперь?! Понял? Понял? А?

Глухой черт?!

— Понял, Ваше Величество. — Пробормотал перепуганный насмерть барон. Клавдия будет, кажется, ваша.

— Что значит кажется?!

— Извините, Ваше Величество. — Залепетал барон. — Вы, кажется, только что сказали, что Клавдия будет ваша. Так вы сказали?

— Ты бы себе воронки в уши вставил, чтобы чего-нибудь слышать. Чтоб ты сдох! Знал бы, что все утонет, так я бы лучше вместо тебя графа Хуана Суридэса взял, а тебя бы тонуть оставил.

— Чего, Ваше Величество?

— Нет, напрасно я в лошадь стрелял! Надо было в тебя стрелять!

— Вы же знаете, Ваше Величество, — стал оправдываться Ширалас, — я слух на войне потерял, кровь проливая. Я ж не нарочно.

— Еще бы нарочно. Я бы тогда точно не в лошадь стрелял. — Гуго отпустил Шираласа.

Вскоре впереди показалось море. Король и барон подъехали к берегу.

Гуго снял шапку.

— Все потонуло. — Сказал он скорбным голосом.

— Ваше Величество, все потонуло. — Барон тяжело вздохнул. — У меня там жена осталась…

— А у меня все осталось. Абсолютно все… А в женитьбе мне вообще отказали… Так что, считай, и у меня жена потонула… Все равно! Клавдия, я тебе, барон, говорю — будет моя!

Слева за кустами послышались какие-то голоса.

Гуго пришпорил лошадь и заехал в кусты.

За кустами на небольшом естественном пляже лежало несколько человек в трусах. Над костром висел котелок. Аппетитно пахло рыбным супом. Два человека лепили крепость из песка. Один стоял по колено в воде и удил рыбу. Трое играли в карты. На носах у некоторых были наклеены бумажки. Еще один сидел на государственном флаге и обстругивал ножиком палку.