Код Бытия - Джон Кейз

Ласситер был готов поклясться, что во время бега ни о чем не думал. Его разум наконец-то освободился. Но отрывая листок со своим номером и вручая его судье, он с удивлением сообразил, что еще на дистанции принял важное решение. Лавируя между столами, уставленными банками с апельсиновым соком и разнообразной калорийной пищей, он снова прокручивал в голове свое решение. Он возьмет отпуск. Неделю, две, месяц – одним словом, сколько потребуется для того, чтобы выяснить, почему были убиты Кэти и Брэндон и кто за этим стоит. Именно такое решение Ласситер принял во время бега. Оно было окончательным, и можно считать, что он уже в отпуске, просто в его компании об этом пока никто не знает.

Он вошел в здание школы и обнаружил свою влажную одежду там, где и оставил, – на подоконнике. Одеваясь, Джо покачивал головой, будто удивляясь, как много времени ему понадобилось для принятия столь простого решения. Какой смысл владеть детективным агентством, если его услугами никогда не пользуешься? Если на Уолл-стрит хотят что-то узнать, то обращаются к нему. Так же поступает добрая половина адвокатов с К-стрит в Вашингтоне. Почему же он, Джо Ласситер, бросает близких ему людей – Кэти и Брэндона – на попечение копов?

Машину запорошило снегом. По возможности счистив его рукавом, Джо влез внутрь. Пока он искал ключи зажигания, стекла совсем запотели, и отопителю потребовалась целая минута, чтобы их осушить. Когда видимость стала приличной, он двинулся в путь.

Ветер разошелся вовсю. Светофоры раскачивались как маятники, а дорожные знаки дребезжали под его порывами. Снег бил прямо в фары ровным горизонтальным потоком. Город за серой рекой оставался невидимым, лишь красные маячки на вершине памятника Вашингтону светились недобрым огнем.

Ласситер сразу направился в свою контору на Фогги-Боттом. Проехав по мосту Четырнадцатой улицы и по Индепенденс-авеню, он свернул на запад. Подача электроэнергии в городе прекратилась, и автомобили, уподобившись слепцам, неуверенно ползли через перекрестки.

К счастью, в здании имелся свой генератор, и все оборудование работало. Оставив машину в подземном гараже, Джо быстро пошел к лифтам. Даже здесь, глубоко под землей, он слышал завывание ветра и ощущал пронизывающий до костей холод, однако, поднимаясь на девятый этаж, Джо чувствовал, как по спине ползут струйки пота.

Рядом с его кабинетом находился душ, и Ласситер воспользовался им. Затвердевшие от бега мышцы под воздействием горячих струй расслабились, и он ощутил, как мускулы постепенно освобождаются от молочной кислоты. Поскольку пять раз в неделю Ласситер совершал пробежки вдоль мола, в кабинете в шкафу всегда хранилось несколько комплектов одежды. Хорошенько протерев волосы полотенцем, Джо натянул джинсы и свитер и уселся за стол.

Первый раз в жизни он чувствовал, что кабинет его раздражает. Книжные полки, панели, литографии… На кого он пытается произвести впечатление? В помещении было множество фотографий в изящных рамках, но ни на одной из них не было Кэти и Брэндона. Зато на всех фото Джо находился в компании известных людей. Ласситер совещается с принцем Бандаром; Ласситер пожимает руку советнику президента по национальной безопасности; Ласситер в вертолете с группой генералов из Объединенного комитета начальников штабов; Ласситер в фешенебельном ресторане…

Предметом его гордости была шутливая фотография, сделанная в загородном клубе армии и флота. На ней он валял дурака в компании лидера сенатского меньшинства. Сенатор стоял, горделиво выпятив подбородок, – классический плакатный тип для иллюстрации американских моральных ценностей, а Ласситер со зловещей ухмылкой и округлившимися безумными глазами подкрадывался к сенатору, замахиваясь на него клюшкой для гольфа и изображая, по-видимому, Луисвильского убийцу.

Рядом с этой фотографией висел подарок Джуди – рамка в форме сердца и в ней вырезка из «Вашингтонца» со списком наиболее выдающихся потенциальных женихов округа Колумбия. Ласситер значился в нем под номером 26, что ему иногда льстило, а порой, в зависимости от настроения, – нет.

Когда-то фотографии казались Джо полезными или по крайней мере забавными. Но теперь он не понимал, зачем все это? Чтобы открыть новые отделения фирмы? Построить еще один дом? Все это – сущая чепуха. Кстати, принц Бандар ему никогда не нравился. Спрашивается, почему портрет этого типа торчит на каминной полке?

Сняв все снимки и сложив их в углу, Ласситер вернулся к столу и взял чистый лист бумаги. Разделив лист вертикальной линией, он слева начертал КОМПАНИЯ, а справа – РАССЛЕДОВАНИЕ.

Некоторое время он сидел спокойно, думая, что следует предпринять. Замена самого себя, даже временная, осложнялась тем, что его обязанности в компании не имели определенных границ и были очень широкими. Ласситер делал все, чтобы компания работала, иными словами, он был не только владельцем и управляющим, но и рекламным агентом, «скорой помощью» в случае конфликта, а если требовалось, даже вел некоторые дела. Можно сказать, что он делал все понемногу, а если выразиться точнее, только то, что ему нравилось. «А как поручить кому-то другому то, что вам нравится?» – думал он.

Под словом КОМПАНИЯ он написал: БЕРГ – ВСЕ ПиС, а еще ниже: РИВКИН – ОСТАЛЬНЫЕ ДЕЛА. Лео и Джуди были людьми честолюбивыми и занимали в фирме одинаковое положение. Если он отдаст предпочтение кому-то одному, другой может уйти. Но в любом случае все дела поровну разделить нельзя, так как имелись чисто административные вопросы: финансы, поиски новых клиентов, связи с общественностью. Ласситер решил взвалить все бремя административных забот на Билла Бохакера. Билл возглавлял нью-йоркское отделение, но дела можно вести и оттуда. Половина доходов компании так или иначе поступала с Уолл-стрит.

БОХАКЕР – АДМИН. УПР.

Немного подумав, Джо сделал пометку, призванную напомнить о необходимости пригласить Билла в понедельник в Вашингтон. Если он воспользуется челночным рейсом, то будет здесь к девяти часам. Затем они все четверо встретятся в конференц-зале и обсудят детали.

Обратившись к компьютеру, он ввел пароль и просмотрел все дела, которые находились в производстве здесь, в Вашингтоне. Лично он был серьезно и напрямую вовлечен лишь в два, но зато за каждым из них стоял очень серьезный клиент. Джо не думал, что могут возникнуть проблемы, но даже если возникнут, он без всякой обиды передаст расследование «Кроллу».

На левой половине листка появилась еще одна запись:

А. Ф. Л. Си. Ай. О. (позвонить Ухлайну); АМЕКС (позвонить Рейнольду). Подумав немного и написав еще кое-что, Ласситер встал из-за стола и подошел к окну. Снегопад сменился дождем со снегом, и мостовые покрылись ледяной коркой. Поглазев на развернувшийся поперек Пенсильвания-авеню «линкольн» и послушав, как капли и снежная крупа стучат по стеклу, Джо вернулся к столу.

Под заголовком «Расследование» было пусто. Смежив веки, он откинулся на спинку кресла и задумался. Что придумать? Что упустил из виду Риордан? Может ли он сделать нечто такое, что еще не сделала полиция? Джо просидел в кресле полчаса, прежде чем написал единственное слово: ФЛАКОН.

У Джона Доу нашли лишь два предмета: здоровенный нож и крошечную бутылочку. О ноже полиция узнала все, но флакон для них ничего не значил. Риордан дважды анализировал его содержимое и ничего интересного не обнаружил. Но может быть, стоит заняться самим пузырьком? Он выглядит если не дорогим, то, во всяком случае, весьма необычным. Наверное, надо сфотографировать флакон и попросить одного из работников им заняться.

Затем Джо написал еще два слова. Мотель «Комфорт». Он помнил, что спрашивал Риордана, не звонил ли Джон Доу оттуда кому-нибудь, но ответа детектива припомнить не мог. Скорее всего это означало, что никаких звонков не было, но проверить стоило. «Похоже, дел у меня немного», – глядя на короткий список, подумал Джо.

Глава 13

Ласситера разбудили телефонный звонок и поток солнечного света, такого яркого, что он был вынужден снова закрыть глаза. Телефон верещал не переставая, а Ласситер, подобно захваченному врасплох дневным светом вампиру, брел через комнату на заплетающихся ногах. Добравшись до телефона, он нащупал трубку и, откашлявшись, пробурчал:

– Слушаю.

Человек на другом конце провода немного помолчал, а затем спросил:

– Ты спишь?

Это был Риордан.

– Нет, – машинально соврал Ласситер.

Когда бы его ни будили по телефону, он, сам не зная почему, утверждал, что не спит. Даже если это было в три утра, Ласситер все равно чувствовал себя виноватым, словно весь мир ожидал, что он должен всегда находиться на боевом посту. Ведь если тот, кто звонит, уже или еще бодрствует, по какому праву спит он?

– Точно? – не поверил Риордан.

– Проснулся на все сто. Кстати, который час?

– Семь ноль-ноль.

– Подожди минуту.