Похищенная - Колин Фолкнер

Ворон растерянно смотрел на сломанную стрелу, понимая, что нет смысла в таком настроении пытаться починить ее.

– Говори прямо, что ты хочешь сказать. У меня сегодня много дел.

– Я хочу сказать, что ты должен либо отпустить эту женщину, либо сделать ее своей. В такое трудное время нельзя настраивать против себя соплеменников. Меня не проведешь. Я-то знаю, куда клонит На-Ки со всеми своими подарками, выпивкой, теплыми одеялами и шелками. Но далеко не все видят его насквозь, как я.

– Ну и дураки.

– Возможно. Но многие просто хотят жить по старинке. Им лень думать головой, и потому они слушают На-Ки. И верят, что если мы объединимся с французами, то нас не прогонят с наших земель, что мы останемся жить здесь, как жили наши предки тысячи лет. – Она пожала плечами.

Ворон искоса взглянул на мать.

– Ты сказала, что я должен отпустить ее или сделать своей. Что ты имела в виду?

– Я тебе скажу. Женись на ней. И она родит тебе сыновей и дочерей, которые смогут преодолеть все беды нашего времени. Им удастся изменить то, что мы не в силах изменить. – Она в умилении сложила руки на груди. – Они будут полукровками. В них будет течь и кровь наших предков. Они будут сильными. Они выживут, Ворон.

– Жениться на ней? – Ворон захохотал. Ну уж нет! Он никогда не женится на белокожей женщине. Скорее всего он вообще не женится. Он станет вождем и будет служить своему народу. У него не будет времени на всякие глупости.

– Мне не нужна жена! – отрезал он.

– Да? Жена – это как раз то, что тебе нужно. Когда у человека есть жена и малыш в люльке, он начинает понимать, в чем смысл жизни. Только женатый мужчина, который видел, как в мир приходит его ребенок, плоть от плоти его, имеет право называться мужчиной.

– Я никогда не женюсь на белой женщине. Подумай, что ты говоришь! И никогда больше не заводи разговор со мной об этом.

Женщина Грез раздраженно повела рукой.

– Ты такой же упрямый, как твой отец. Когда только ты поймешь, что нужно прислушиваться к тому, что приходит к нам в видениях?

– У меня не бывает видений.

Женщина Грез улыбнулась и покачала головой.

– Зато у меня бывают. Ладно, занимайся своими делами, сынок. Ты, конечно, можешь обманывать сам себя, но ты не можешь обмануть женщину, которая тебя родила.

– Раз уж ты тут, – сказал Ворон, пользуясь моментом, чтобы сменить тему, – я хочу поговорить с тобой совсем о другом, мама.

Он встал на ноги. Мать подошла к нему поближе и ласково заглянула в глаза. Ворон был рослым мужчиной, мать едва была сыну по плечо.

– Да, я слушаю тебя, сынок.

– Я имею в виду Таандэ.

– Таандэ?

– Да.

Ворон сразу понял по озорному огоньку, заблестевшему в глазах матери, что она прекрасно понимает, о чем идет речь.

– Я видел вас вместе вчера вечером.

– И что же ты видел?

– Таандэ обнимал тебя, и ты обнимала его. Вы целовались. Это видели и другие.

Женщина Грез улыбнулась.

– Ты только что сказал мне, что ты – взрослый мужчина. Тогда тебя не должны удивлять отношения мужчины и женщины.

– Мама, но это неправильно!

– Сын, я – вдова. Я родила троих детей. Одного я похоронила. Я имею право на внимание любого свободного мужчины племени.

Ворон не знал, что сказать. Он не хотел обижать мать, но чувствовал, что его долг сказать, что он думает по этому поводу.

– Мама, Таандэ родился в тот же год, что и я. Это ты помнишь?

Мать рассмеялась.

– Так, значит, ты считаешь, что я уже слишком стара, чтобы иметь отношения с мужчиной?

– С мужчиной – нет, но для Таандэ ты слишком стара. Не обижайся. – Ворон взял мать за руку. – Почему бы тебе не выбрать Спящего Медведя? Он твоего возраста и тоже вдовец. Наверняка ему нужна женщина.

– Ему?! Да он беззубый. Ему не женщина нужна, ему нужен кто-то, чтобы жевать для него мясо.

Ворон ухмыльнулся.

– Ну ладно. А как насчет Хмурого Неба?

– То же самое.

– А Две Белки?

– Этот ничего уже не хочет. Только посидеть у костра и покурить трубку. Его обслуживают дети, готовят еду и приносят табак, а он только ворчит да вспоминает лучшие времена, когда был молодой и сильный. – Она подбоченилась. – Сын, я еще слишком молода, чтобы целыми днями сидеть у огня и курить трубку.

Ворон не ответил. Тогда мать положила руку на его плечо и, вздохнув, сказала:

– Ты решай, с кем ты будешь спать. О себе я уж как-нибудь позабочусь.

– Ты хочешь сказать, что ты спишь с моим лучшим другом?!

Женщина Грез рассмеялась и похлопала сына по плечу.

– Не стоит так волноваться обо мне, сынок.

Отвернувшись, она пошла своей дорогой, на ходу крикнув через плечо:

– Ты лучше хорошенько подумай о Тэсс! И тогда ты поймешь, что я права.

Глядя ей вслед, Ворон пожалел, что у него не такая мать, как у Таандэ. Мать его друга, Маленький Лебедь, всегда была занята домашними делами и никогда не совала нос в жизнь сына. Кроме того, она вела себя сообразно своему возрасту, а не так, как Женщина Грез. Это просто позор какой-то!

Майрон Элсворт грыз ноготь большого пальца. Он уже целый час ждал здесь, в холле дома Макэлби. Он ждал своего дядю.

Утром Майрон встал пораньше, тщательно оделся, проверив каждую складочку наглаженных галифе, и до блеска надраил башмаки. Правда, он чувствовал себя гораздо лучше в простой рубахе и штанах, на которые сверху он обычно надевал кожаный фартук. Но сегодня он должен быть одет как настоящий джентльмен. Он точно не знал, зачем Макэлби пригласил его, но раз пригласил, значит, это очень важно и нужно выглядеть как следует. Он всего лишь оружейных дел мастер, но ничем не хуже любого плантатора.

Майрон отодрал ноготь зубами и сплюнул его на паркет. У мужчины всегда должны быть чистые руки и ногти, говорила ему мать. «Чистые руки – чистая душа». Это была ее любимая поговорка. И как он забыл? Надо было отчистить ногти жесткой щеткой.

Майрон старался держать руки в чистоте, хотя при его работе это было совсем не просто. Полировочная паста и смазочное масло с годами так въелись, что кожу под ногтями почти невозможно было отчистить.

Майрону хотелось поскорее вернуться домой, он расхаживал взад и вперед, почти теряя терпение. Проходя мимо большого зеркала, в уголке которого летели нарисованные ангелочки, Майрон оглядел себя с ног до головы. Потом послюнявил ладонь и пригладил непослушную шевелюру, которая, к сожалению, что-то слишком быстро редела. Он считал себя красивым мужчиной. Роста он невысокого, но зато не толстый. Можно даже сказать, у него довольно стройная, подтянутая фигура. Черты лица – правильные, чуть мелковатые, но здоровые белые зубы. Две небольшие бородавки на щеке совсем не портили его внешность. Мать говорила, что он не был бы красавцем, не приложи к его внешности руку сам дьявол.