Победитель получает счет - Светлана Алешина

– Ну тебе-то нечего переживать по этому поводу, – успокоила Людмила, оглядывая изящную фигурку девушки.

– Лариса, а вы что, теперь Людмилу охраняете? – переключилась Алена на Котову.

– Провожу расследование, – деловым голосом коротко сообщила Лариса.

– Ну и как? Обнаружили что-нибудь?

– Думаю, что уже завтра смогу объявить всем, кто убийца, – как можно спокойнее ответила Лариса.

Людмила открыла рот и вытаращила глаза. Лариса посмотрела на нее и тихонько наступила под столом ей на ногу. Людмила тут же закрыла рот.

– Да ну? – поразилась Алена. – А сейчас вы не можете сказать? Жутко интересно!

– К сожалению, сейчас не могу, – разочаровала Лариса любопытную девчонку, которая уже начала раздражать ее своей глупой восторженной болтовней.

«И почему Людмила записала ее к себе в подруги? Неужели настолько одичала в одиночестве? Неужели на занятиях шейпингом не нашлось более подходящей женщины? Алене же впору с Настей дружить, у них развитие примерно на одном уровне, хотя даже моя не совсем взрослая дочь не ведет себя так глупо», – невольно подумалось Ларисе.

– Ну ладненько, тогда я побежала. А то я уже опаздываю. Мила, я тебе завтра обязательно позвоню и узнаю все, хорошо? Все, пока! Ой, ну все-таки какие интересные дела у нас творятся!

И она выпорхнула из комнаты, оставив после себя приятный аромат дорогих духов и атмосферу суеты и веселья. Лариса скептически посмотрела на Людмилу.

– Беспечное дитя начала двадцать первого века! – развела та руками, с улыбкой посмотрев на захлопнувшуюся с треском входную дверь.

– Я не понимаю, как вы все-таки дружите? – полюбопытствовала Котова. – У вас интересы-то общие есть, кроме шейпинга?

– Пожалуй, нет, – вздохнула Людмила. – Просто… Ну у меня же и так подруг почти нет, разве что Лада, но у нее свои семейные хлопоты. А Алена – девочка свободная, к тому же она такая всегда бурная, веселая… На шейпинге с ней весело и в дороге тоже. А так бы я совсем от скуки зачахла.

– Ну, смотри, это, конечно, дело твое, – пожала Лариса плечами.

Людмила взглянула на Котову и задала вопрос, который явно давно вертелся у нее на языке:

– Лара, а почему ты сказала, что уже завтра сможешь сказать, кто убийца? Ты правда в этом уверена?

– Я пока ни в чем не уверена, но это часть моего плана. А тебя я попрошу вот о чем: обзвони всех, кто был у тебя вчера на дне рождения, и объяви как бы между прочим, что Лариса Викторовна Котова практически вычислила убийцу, но тебе ничего не рассказала. А вот завтра она поделится своими подозрениями с капитаном Ключниковым. Поняла?

– Не совсем. Зачем тебе это?

Лариса глубоко вздохнула и произнесла как можно убедительнее:

– Пойми, Мила, чем меньше ты будешь знать о моих делах, тем тебе же будет лучше. Не подвергай себя ненужной опасности и предоставь все мне.

Людмила вроде бы успокоилась и пообещала сделать все так, как просила Лариса. Та пожелала подруге всего хорошего и пошла собираться. Итак, Людмила сообщит всем гостям о том, что завтра они узнают разгадку. В том, что это сделал кто-то из них, сомнений не было. И этот кто-то обязательно занервничает. Он непременно чем-то должен будет себя выдать! А Ларисе остается смотреть и ждать.

Ей не очень нравился только что придуманный план, но в сложившейся ситуации нельзя было изобрести ничего получше. Котова зашла в тупик. Расследование свелось к бесконечным перемываниям косточек одним и тем же персонажам, попыткам определить их характеры и то, способны ли они на убийство. Одной психологии теперь мало. Сдвинуться с мертвой точки может помочь именно что-то такое, что взбудоражит убийцу и вызовет его ответную реакцию.

Погрузившись в размышления, Лариса не заметила, как задела лежавшую на тумбочке сумку. Она упала на пол и раскрылась. Все, что в ней лежало, рассыпалось по полу. Людмила хотела было помочь собрать вещи, но Лариса отказалась и принялась поднимать их сама. Самым печальным было то, что попутно с сумкой с тумбочки полетели и стоявшие на ней безделушки, в том числе и флакончик с каким-то косметическим молочком. Он был, видимо, не закрыт, и молочко разлилось по полу. Людмила пошла за тряпкой.

Лариса собрала все вещи и заглянула на всякий случай под тумбочку, чтобы убедиться, что на полу действительно ничего не осталось. В углу она заметила какой-то предмет. Достав его, Лариса поняла, что это блокнот Окорокова, в котором был записан перечень интересующих его дел. Блокнот был перегнут пополам и раскрыт на одной из страниц. Лариса не задумываясь сунула его к себе в сумку. В этот момент вернулась Людмила с тряпкой в руках и принялась уничтожать следы молочка на полу. Лариса извинилась за свою неуклюжесть, попрощалась с Милой и вышла на улицу. Сев в машину, она достала из сумочки блокнот Окорокова и принялась его изучать.

На открытом листке была только одна запись. Она крупными буквами пересекала наискосок всю страницу и гласила следующее: «Разобраться с Узлом». Кто такой этот Узел? Лариса быстро пролистала блокнот. Больше там ничего интересного не было. Обычные рабочие дела.

На всякий случай, просто для очистки совести, Лариса позвонила из дома подруге и спросила, знает ли Людмила, кто такой Узел, и нет ли такого человека среди знакомых ее мужа. Но результат оказался абсолютно предсказуемым – если уж Мила не знала, как называется фирма ее мужа, то о том, кто такой Узел, она и подавно не имела понятия.

Выяснить, кто это, Лариса решила у человека, непосредственно имевшего дело с фирмой Окорокова. Более того, этот человек теперь стал главой фирмы, у господина Кирилла Вересаева.

Странная вещь, но два персонажа, давняя сокурсница Ларисы и этот симпатичный мужчина, оба они выиграли после смерти Окорокова. Как ни крути, Вересаев получил фирму, а Людмила – свободу, которой, как показалось Ларисе, она была лишена в браке с Андреем. Все это подкреплялось деньгами Окорокова, которые ей, как его законной жене, достались в наследство.

Но это могло быть всего лишь совпадением, и оба они, несмотря на очевидные мотивы, могли быть непричастны к случившемуся.

Кирилл оказался на месте и сразу же узнал Ларису. Вопрос относительно некоего Узла поставил его, однако, в тупик. Спустя несколько секунд он нашелся:

– Ну есть морской узел, есть железнодорожный… А что?

– Нет, это совсем не то, – возразила Лариса. – Дело в том, что в блокноте Окорокова я нашла непонятную запись: «Разобраться с Узлом». Что это может значить? Вы, может быть, в курсе, как непосредственный компаньон Андрея?

– Нет, – немного подумав, ответил Вересаев. – Абсолютно не представляю, что это может быть. Вернее, кто… Похоже на кличку какую-то. А может быть, он действительно какой-то узел имел в виду? Хотя… У нас вроде бы в фирме никаких проблем ни с какими узлами не было.

На этом их разговор и закончился. Лариса получила в руки некую наводку, но как ей воспользоваться, пока что не знала. Ни Людмила, ни Вересаев понятия не имели, что означала запись в блокноте ныне покойного Окорокова.

Глава 6

Этот день ознаменовался для Ларисы не только активностью на фронтах частного сыска, но и заботами, связанными с рестораном. Она приехала в свое «детище» уже во второй половине дня и сразу же поняла, что произошло что-то неладное. Официантки двигались как-то чересчур суетливо, наспех выставляя на стол заказанные блюда. Вид у них всех был встрепанный, и они то и дело торопливо выбегали из зала. Лариса прошла внутрь и уже из конца помещения услышала знакомый каркающий голос, разносившийся на все служебные помещения:

– Давайте, давайте! Работайте, живо! А то провалимся здесь все к чертовой матери! Катька! Куда пошла?! Я тебе такой перекур устрою, будешь два месяца в уборщицах ходить! Работай давай!

Орал Дмитрий Степанович Городов – его голос, а также интонации спутать с чьими-то другими было невозможно. Крик его доносился со стороны туалета для персонала. В «Чайке» было два туалета – для посетителей и для сотрудников, но находились они в разных местах, и посетителям не требовалось проходить в служебное помещение. Лариса поспешила туда. Картина была впечатляющей. Задрав юбки, чтобы не замочить их, бегали туда-сюда официантки, поварихи и уборщицы с ведрами и тряпками, пытаясь собрать воду, которой был залит весь коридор. Кроме этого, стоял какой-то крайне неприятный запах, словно в общественном туалете, чего в Ларисином заведении никогда не наблюдалось. Кто-нибудь из персонала постоянно поскальзывался и плюхался в воду, и тогда Степаныч принимался орать еще сильнее. Сам он активного участия в откачке воды не принимал, только, что называется, руководил процессом. Руководство это заключалось в беспрерывном крике и ругани, а также в нелестных эпитетах, которые Городов высказывал направо и налево. Кажется, не было ни одной официантки, которую бы Дмитрий Степанович не обозвал «коровой криворукой», «кобылой толстозадой», а также «уродиной тряпочной». Брюки Дмитрия Степановича были закатаны по колено, обнажая тощенькие лодыжки, сам он при этом был босиком. Вода шпарила, как поняла Лариса, из туалета, но понять причины этого катаклизма она пока никак не могла. Проходить в затопленный коридор в недавно купленных туфлях ей совершенно не хотелось. Лариса остановилась на довольно безопасном расстоянии, куда еще не дотекла вода, и крикнула: