Танцы в лабиринте - Владимир Болучевский

- А ты, выходит, близок? То есть как бы накоротке?

- Ну-у... есть потребность в обретении такой тенденции. Ибо остро ощущается неполнота собственного бытия.

- Сам-то понял, чего сказал? - покосился на Гурского Герман. - Ладно, давай-ка я сам поджарю. А ты, вон, лучше присядь. Я и один-то здесь много места занимаю, а уж с тобой... Налей лучше.

- Только, чтобы с хрустящей корочкой, так вот, знаешь...

- Поучи свою жену щи варить.

- Кстати, - Гурский вымыл руки и присел за стол, - а где Светка?

- Светка на работе, - Герман вымыл картошку и теперь нарезал ее большим ножом на разделочной доске. - Элис улетела куда-то с самого утра. Мы вот тут вдвоем с доктором, - он кивнул на водочную бутылку, - чаи гоняем.

- А Жаклин не проявилась?

- Вроде нет. Не знаю. Элис там что-то выясняет. А чего ты себе-то не налил?

- Да я... пережду пока.

- Дело хозяйское. - Герман, чокнувшись с Вениамином, выпил рюмку, засунул в рот целиком маленький маринованный огурчик и, с хрустом пережевывая его, вернулся к плите. - А ключей твоих нигде нет. Я искал после того, как ты позвонил.

- Куда ж они могли подеваться? - задумался Гурский.

- А Бог их знает. - На заскворчавшую сковороду Герман вывалил нарезанную соломкой картошку и стал разравнивать ее деревянной лопаткой. - Может, у Петра в машине выпали. Позвони.

- Ага, - Гурский встал и пошел к телефону.

- Ну что, - Вениамин взглянул на почти опустевшую бутылку, - я еще сгоняю?

- Давай, - пожал плечами Герман. - Денег дать?

- Не надо, у меня есть пока. - Он выбрался из-за стола и, выходя из кухни, столкнулся в дверях с расстроенным Гурским.

- Ну что? - спросил Александра Герман.

- Да он это... вне зоны досягаемости.

- Потом позвонишь. Куда спешить-то?

- Ну а чего я у тебя здесь сидеть буду? Я не пью.

- А при чем тут это? А просто так с друзьями пообщаться нельзя? Без стакана тебе скучно? Так побеседуем, о жизни, и вообще... Я вот тут, например, книжку удивительную читаю. Рассказы Ляо Чжая о чудесах.

- Ты этого... Ляо Чжая, надеюсь, в оригинале читаешь?

- Это не автор. Автор Пу Сун-Лин. А название: "Рассказы Ляо Чжая о чудесах". Могу пересказать содержание своими словами. Хочешь?

- Хочу, - кивнул Гурский. - Только непременно в лицах и с демонстрацией чудес.

- Ну во-от, вот видишь? Уже и беседа завязалась. - Герман переворачивал лопаткой жарящийся картофель. - А вот давно ли, к примеру, ты, в свою очередь, был в филармонии?

- Недавно.

- Вот... А ты мне расскажешь, что слушал.

- Может, еще и насвистеть?

- Это лишнее, - рассудительно сказал Герман. - Денег не будет.

Раздался звонок в дверь.

- Открой, а? - повернулся к Гурскому Герман.

Тот встал, вышел в прихожую и открыл дверь.

- Привье-ет... - улыбнулась ему с порога Элис.

- Здравствуй! Проходи. Давай помогу раздеться.

- Нет-нет, - отстранила она его руку - Я сама.

- И все-таки, вы там, в своей Америке, ненормальные. Со своей эмансипацией. Ну неужели неприятно, когда за тобой мужик ухаживает?

- Но... я ведь могу сама, правда?

- Можешь, можешь... Как там Жаклин не появилась?

- Нет,- удрученно покачала головой Элис.

- Ты голодная? - крикнул ей из кухни Герман.

- Я? Да, но... не очень.

- А у нас уже почти все готово. Сейчас я стейки поджарю. Один момент. В гостиной зазвонил телефон.

- Элис, - попросил Герман, - послушай пожалуйста, мне не отойти.

- О'кей! - Элис прошла в комнату и сняла трубку. - Алоу? Да... да... Момент, я не совсем... Саша, - позвала она Гурского, обернувшись к нему и протягивая трубку, - Саша, я ни всо понимаю... по телефон.

21

Когда Адашев-Гурский, повесив трубку, вернулся на кухню, стол был уже накрыт, Элис с аппетитом уписывала мясо с картошкой, а Герман все еще возился у плиты.

- Чего это ты, - взглянул он на Гурского, - лицом-то переменился?

Элис подняла голову и тоже тревожно посмотрела на Александра.

- Джеки украли, - коротко сказал Гурский, сел за стол и достал сигареты.

- Как это украли? - Герман выключил на газовой плите огонь и снимал с себя пестрый фартук. - Не по-онял...

- Ну как... Короче, звонит сейчас баба, говорит, что нашла записку, а в ней - твой телефон. И просьба позвонить. Какой-то, мол, Жаклин просит передать, что его похитили.

- Погоди-ка, - Герман, услышав звонок в дверь, вышел в прихожую, впустил в дом Вениамина, держащего в руках литровую бутылку водки, и вернулся на кухню. - Что за баба? Как это она записку нашла? Где?

- Рассказываю, - Гурский закурил сигарету. - Она говорит, что шла, мол, вчера на работу, рано утром, и увидела, как из форточки кто-то выбросил кассету магнитофонную, аудио, в коробочке. Она подняла, открыла, видит - кассета новая, хоть коробочка и треснула. Ну, она постояла, посмотрела в разные стороны, сунула кассету в сумку и пошла. Чего добру-то пропадать? А работает она сутки, дежурит где-то. Вот сегодня пришла домой, кассету сыну отдала. Он сунулся, а там, ну на вкладыше этом, картонном, изнутри, чем-то накорябано: "Меня похитили, квартира шесть. Позвоните по телефону..." А дальше - твой телефон и подпись: "Жаклин".

- Ни-и хе-ера себе... - нараспев произнес Герман. - Слушай... а почему сюда? Почему не в менты звонить? И... квартира-то - шесть, а дом? Улица?

- Улица Кирочная, дом двенадцать. Кассета же у бабы этой прямо перед ее носом, говорит, шмякнулась. То есть окна-то она не заметила, конечно, она же наверх не смотрела, но... Дом, говорит, большой, арка еще там такая - она как раз мимо нее проходила, когда кассета на асфальт упала. И ветра, говорит, никакого не было. Не могло коробку ветром от соседнего дома снести. Короче, дом двенадцать, улица Кирочная. Квартира шесть.

- Ну? - Герман вытер руки полотенцем.

- Почему она просила именно сюда звонить? Ну... может, потому, что здесь Элис. Может, она именно от нее помощи ждет, а ментам нашим не доверяет? Здесь же, по ее понятиям, хоть и не империя зла уже, но все равно для нее и не дом родной. Короче, чего гадать? Хорошо еще, что про записку эту сообразила, как ее на волю выбросить и чтобы ветром не унесло. И чтобы обязательно поднял кто-нибудь, не затоптал. Значит, мыслит здраво. И значит, хотела, чтобы именно до Элис сообщение дошло, а не к ментам. Может, шуму лишнего поднимать не хочет. Может, ее бой-френд какой-нибудь очередной взаперти держит. Да как угодно может быть, мало ли...

- А если нет?

- Что нет?

- Если не бой-френд? - Герман отложил полотенце. - Слушай, надо ехать.

- Да подожди ты...- Гурский погасил сигарету. - Ты чего, дверь там выносить будешь?

- И очень просто.

- Записку она вчера выбросила. А сегодня ее, возможно, уже там и нет. Ты дверь вынег сешь, тебя же и свинтят.

- А ты что предлагаешь?

- Не знаю. Петьке нужно дозвониться. Он профессионал, в конце концов. И адрес грамотно пробить сможет, и вообще...

- Ну так звони. Чего сидеть-то? Гурский ушел к телефону.

- Александр вообще-то прав. - Веня свинтил крышку с большой бутылки. Тут иди ментов нужно туда засылать немедленно, или... если, может быть, она этого не хочет... подумать сначала надо. Как вы полагаете, Элис?

- Я не знаю... - растерянно взглянула на него Элис.

Герман машинально подвинул ближе к ней миску с салатом.

- Хорошо еще, что она хоть так, но дала о себе знать. Все какая-то определенность.

- А я бы все-таки ОМОН туда вызвал. - Вениамин крутил в руках пустую рюмку. - На всякий случай.

- Ну? - вскинул Герман вопросительный взгляд на вернувшегося из гостиной Александра.

- Да не дозвониться до него. У него вообще телефон барахлит - то работает, то нет, - Гурский сел к столу. - Господа, возможно, это и бестактно, но я почти двое суток ничего не ел. Ничего, если я немного картошечки?..

Герман поставил перед ним чистую тарелку, открыл холодильник и достал из него стеклянную банку кабачковой икры.

- На вот,- снял он с банки капроновую крышку, - это тебе можно.

- Спасибо, - поблагодарил Гурский.

- В конце концов, записку она выбросила вчера, а дозвонились до нас только вот сейчас. Больше суток прошло. Я думаю, большой беды не будет, если мы еще с четверть часа... э-э... подумаем.

- Я тоже так считаю, - поддержал его Веня.

- Ну, - Герман положил себе и доктору по куску сочного жареного мяса с гарниром, а Гурскому одной картошки. Затем сел за стол и налил в рюмки водки, давайте... э-э... подумаем.

- Собственно, - рассуждал вслух Гурский, - у нас всего два варианта на рассмотрении. Первый - мы звоним в милицию и сообщаем, что, как нам известно, по такому-то адресу бандиты удерживают заложника. Менты туда приезжают, выносят все двери и окна и освобождают Жаклин из заточения. Плюсы - оперативность и надежность. Минусы - мы привлекаем всеобщее внимание к американской группе. А если Джеки на самом деле держит взаперти какой-нибудь ненормальный ее любовник и мы туда ментов с автоматами направим, то и вовсе скандал получится. Вот, мол, как иностранные студенты свое свободное от занятий время проводят, вместо того чтобы интересоваться бессмертным культурным наследием великого города-музея. Могут и вообще всю эту программу свернуть. Очень даже просто. Нам это надо? Возможно, именно поэтому Жаклин и просила позвонить не в милицию, а сюда. Логично?