Коллекция детективов - Дэвид Кук

Мисс Джилхули окунула палец в его пиво, провела им по лбу Малдуна. Закрыла глаза, и секундная стрелка пробежала полный круг, прежде чем она открыла их вновь.

— Сколько лет твоей теще? — спросила мисс Джилхули дрожащим голосом, не сводя с Малдуна водянистых глаз.

— Семьдесят четыре. — Чувствовалось, что вопрос удивил Малдуна. — Исполнилось в прошлом месяце. А что?

— Точно не знаю, — медленно ответила старая мисс. — Могу сказать только одно. Я закрыла глаза и спросила себя: «Как Малдун может добыть денег?» И тут же под веками огненными буквами высветились слова: «Сколько лет Вере Каллахэн?» Что-то это да значит.

— Да, — мрачно буркнул Малдун. — Но что?

— Я опаздываю на автобус. — Мисс Джилхули поднялась, подхватила свой древний саквояж. — Ты додумаешься, не волнуйся. — И с улыбкой скрылась за дверью.

Семьдесят четыре, размышлял Малдун, направляясь к маленькому дому, который теперь делил с тещей. Обычно старая мисс Джилхули более щедро выдавала информацию. А тут явно пожадничала. Семьдесят четыре! Малдун остановился как вкопанный. Трактовка-то однозначная, и чем дольше Малдун думал об этом, тем больше нравился ему выход, предложенный мисс Джилхули, враждовавшей всю жизнь с Верой Каллахэн. И его теща достаточно часто поминала свою пожизненную страховку. Можно сказать, эта страховка стала одной из причин, убедившей Малдуна пустить тещу на порог. И семьдесят четыре — более чем почтенный возраст, на четыре года больше отведенных человеку Библией три раза по двадцать и еще десяти лет. Не говоря о том, что среднестатистическая продолжительность жизни и близко не подошла к этой отметке.

Малдун улыбнулся: как быстро он смог найти ответ на эту непростую загадку. Отправить тещу на тот свет — труд небольшой. Даже с гирями в каждом кармане едва ли она тянула на сто фунтов. Да и смерть ее вряд ли кто заметит. Она путешествовала между кроватью и кухней и жила на одном чае. А учитывая целый букет болезней, бедняжка с радостью отправится в могилу.

Он подумал о том, чтобы справиться в страховой компании о сумме, причитающейся родственникам усопшей, но при здравом размышлении решил, что делать этого не стоит. Ему могли задать не очень-то приятные вопросы, если бы выяснилось, что старушка загнулась вскоре после того, как зять наведался в страховую компанию. Тем более Малдун не сомневался, что получит приличную премию: старая мисс Джилхули никогда его не подводила.

Когда он вошел в дом, теща спала на диване (она спала больше кошки, подумал Малдун), и от него потребовалось лишь приложить к ее лицу небольшую, с вышивкой, подушку и несколько минут подержать, навалившись всеми своими двумястами фунтами. Она разве что подрыгала ногами.

Потом Малдун поднялся, убрал подушку, посмотрел на тещу. Он не ошибся: на лице покойницы читалась искренняя благодарность. Подушку он взбил, вернул на место и пошел звонить в похоронное бюро.

И только закончив все переговоры — пришлось изрядно поторговаться, чтобы сбить заоблачные цены похоронного бюро, — и подписав все бумаги, Малдун позвонил в страховую компанию. Вот тут его ждал сюрприз. Страховочная премия тещи составила четыреста долларов. Несомненно, крупная сумма шестьдесят лет назад, когда любящие родители позаботились о дорогой дочери, но сущий пустяк в нынешний инфляционный век. Малдун хотел отменить похороны, но владелец похоронного бюро пригрозил: а) подать в суд; б) прислать на разборку своего племянника, известного на весь Южный Бостон хулигана. В итоге, чтобы расплатиться за похороны, ему пришлось подчистую снять деньги со своего банковского счета.

И Малдун осознал, что он неправильно истолковал намек старой мисс Джилхули. Он не обиделся, не поставил под сомнение ее экстрасенсорные способности — вина лежала только на нем. А посему вновь вернулся к цифрам. Семьдесят четыре… Может, предполагалось совершение с ними неких математических действий? Если от семи отнять четыре, останется три… Три чего? Три маленьких поросенка? Три слепых мышки? Три слепых поросенка? С другой стороны, семь плюс четыре равнялось…

Он стукнул себя по лбу, кляня за дурость, потер ушибленное место: рука у каменщика Малдуна была тяжелая. Конечно же! Семь плюс четыре равнялось одиннадцати. ОДИННАДЦАТИ! Если это не прямое указание на то, что он должен сыграть в кости, то его дед родом из Варшавы (Бостон — город выходцев из Ирландии).

Малдун повторно заложил свой маленький домик, получив чуть больше восьмисот долларов, добавил к ним две сотни, вырученные за автомобиль, купленный три с половиной года назад, и с тысячей баксов, банкнотами по сто, в кармане направился в гриль-бар «У Кейзи».

— Кейзи! — полюбопытствовал он. — Где нынче играют в кости?

— В отеле «Каллахэн», — ответил Кейзи, протирая стаканы. — Как и всю неделю. В номере семьдесят четыре.

Малдун едва удержался от того, чтобы вновь не двинуть себя по голове. Ну откуда в человеке такая тупость? Задай он этот вопрос раньше, ему не пришлось бы иметь дело с этим вором из похоронного бюро, не говоря уж о том, что какие-то деньги остались бы на счету. Хотя он не мог не признать, что без тещи в маленьком доме стало просторнее.

— Благодарю, — бросил он Кейзи и выскочил из бара.

За разборным столом для игры в кости, установленным в номере 74 отеля «Каллахэн», собрались крутые парни, но Малдуна это нисколько не пугало. С тысячей долларов в кармане и удачей, улыбавшейся ему во весь рот, он чувствовал себя очень уверенно. Кивнув одному из игроков, которого знал, он повернулся к другому, похлопал по плечу.

— Есть место еще для одного?

— Ставка сто баксов минимум, — ответил мужчина, не отрывая глаз от стола. — Только наличными.

Малдун кивнул. Именно на такие условия он и рассчитывал.

— Кто последний?

— Я, — коротко ответил мужчина.

Малдун достал деньги из кармана, согнул банкноты вдоль, как принято у игроков, обернул вокруг пальца, дожидаясь своей очереди. Когда кости пододвинули к нему, Малдун положил стодолларовый банкнот на середину стола, взял кости, потряс у уха. Перестук ему понравился. На его лице появилась счастливая улыбка.

— Семь и четыре мои счастливые цифры, — объявил он. — Те самые, что нарисованы на двери этой комнаты. А теперь, если человек сможет таким макаром выкинуть одиннадцать…

— Он кончит в канаве, — ответили ему. — Не тяни время — бросай. Ты их обобьешь.

Оббить кости Малдун не успел. Собственно, побывали они у него в руках ровно десять раз. Пять раз он выкинул два очка, пять — три. Поставил рекорд, которому предстояло запомниться надолго. Предыдущий равнялся пяти неудачным попыткам. Потом игрок поднялся на лифте на крышу (играли тогда в «Копли-Сквер») и прыгнул вниз. Малдун передал кости соседу справа и молча вышел из номера.

Побродил по улицам, тяжелыми рабочими башмаками сшибая с тротуара все, что попадалось под ноги: банку из-под пива, кусок кирпича, вызвавший такие приятные воспоминания, пустую сигаретную пачку. А вот с оберткой шоколадного батончика ничего не вышло: удача изменила ему, и башмак просвистел выше. Семьдесят четыре! Что же могло означать это гр… паршивое число (монастырская школа воспитала Малдуна в строгости, он не позволял себе ругаться даже в мыслях). Попытался подойти к проблеме с позиций здравого смысла, не давая воли эмоциям. Старая мисс Джилхули никогда не подводила его, следовательно, не могла подвести и в этот раз. Просто он неправильно истолковал ее слова.

Семьдесят четыре? Семьдесят четыре? Цифры в его голове зазвучали в определенном ритме. Чего-то, правда, недоставало. Семь-четыре… ноль? Семь-четыре-ноль! Все точно! Чувство полного удовлетворения охватило Малдуна. Вот оно что! Семь-четыре-ноль!

Ноги сами привели его в гриль-бар «У Кейзи». Он вошел в пустой зал, сел за стойку.

— Пива!

— Как сыграл? — спросил Кейзи.

— Дай мне и виски, — ответил Малдун. Опрокинул стопку, выпил полкружки пива, вытер рот, пристально посмотрел на Кейзи. — Тебе что-нибудь говорят цифры семь и четыре?

— Ничего, — честно признался Кейзи.

— А как насчет семи, четырех и нуля?

— Еще меньше.

— А если подумать?

Но Кейзи уже ушел на кухню, чтобы приготовить себе сэндвич, и Малдун обнаружил, что разговаривает с воздухом. Положил деньги на стойку, направился к выходу. В дверях столкнулся с коротышкой О’Лири, который по поручению мафии собирал ставки в лотерее «Цифры» [Numbers — незаконная ежедневная лотерея, в которой ставки делаются на непредсказуемое число, например, три последние цифры в биржевом индексе Доу-Джонса]. Возможно, он предпочел бы заниматься чем-то другим, но где бы ему стали платить такие деньги?

— Не желаете поставить на число, мистер Малдун? — спросил О’Лири.

Малдун уже хотел пройти мимо, мотнув головой, но вновь остановился как вкопанный. По его телу пробежала дрожь. В голове словно вспыхнула яркая лампа. Он пнул себя ногой, в результате чего потом три недели хромал.