Москва мистическая, Москва загадочная - Борис Соколов

16 ноября 1732 года Брюс ответил Эйлеру: «Из этого письма достаточно ясно видны Ваша сила и искусство как в алгебре, так и в механике. Поэтому я Вам весьма обязан тем, что Вы взяли на себя большой труд сообщить мне образчик Ваших занятий, и я желал бы только увидеться с Вами, чтобы мы могли устно поговорить об этом, ибо я в свое время уже размышлял над этими вопросами.

Вы можете быть уверены, что если я могу оказать Вам какую-нибудь услугу, я сделаю это с готовностью и охотно.

Позволю себе послать Вам приложенный рисунок с просьбой, если это Вам угодно, на досуге посмотреть…».

Далее Брюс рассказал об аналогичных исследованиях, проведенных им самим. А в следующем письме Эйлер отметил: фигура, полученная в результате расчетов «есть именно та самая, которую нашли Ваше высокографское Превосходительство, у меня нет никаких сомнений».

В последнем письме от 18 января 1733 года Брюс признался:

«Я охотно ответил бы на него (письмо Эйлера. – Б. С.) раньше, если бы тому не мешало мое непрерывное нездоровье. Между прочим, посылаю при этом чертеж эллипса и гиперболы, как они мне представились в свое время; хотел бы надеяться, что они понравятся Вам. Я имею еще несколько кривых линий, которые я оставляю, чтобы сообщить о них, когда состояние моего здоровья будет лучше. В остальном остаюсь как всегда

Вашего высокоблагородия

Преданный Я. В. Брюс».

Из этой переписки ясно, что Брюс и Эйлер вели диалог на равных и что какие-то из Брюсовых открытий даже предвосхитили открытия молодого Эйлера. К сожалению, повторим, до сих пор лишь в очень малой степени известна переписка Брюса с иностранными учеными. Вполне возможно, что нас ждут там удивительные сюрпризы. Не исключено, что Брюс сделал действительно значительные для своего времени открытия в математике, механике и оптике.

Насколько успешными были эксперименты Брюса с «плосковыпуклым и другим, с обеих сторон плоским стеклом», опыты по «нахождению» наиболее подходящей для полировки «композиции металла» для «катадиоптрических труб», по изготовлению зеркал «с мышьяком и без», доказывают сохранившиеся образцы его зрительных труб и металлических зеркал. Брюс был знаком со сплавами И. Ньютона – «невтонианской композицией». Необходимо учитывать, что изготовление высокоточных инструментов для научных измерений в начале XVIII века было сопряжено со многими трудностями и лишь немногим ученым удавалось их с успехом преодолеть. Брюс относился к их числу.

Несомненно, в научном развитии Брюса наибольшее значение имело почти годичное пребывание в Англии, где он познакомился с самой передовой наукой того времени. Как раз тогда на туманном Альбионе возник своеобразный синтез бэконовского эмпирически-индуктивного и декартовского математически-дедуктивного методов исследований, и Брюс вполне усвоил эти достижения британской научной мысли, и прежде всего – революционную механику Ньютона. Математике же Брюс обучался у известного английского ученого Джона Колсона. Конспекты ученых занятий в Англии составили то, что в описи названо «Сборная рукопись по математике и фортификации» на шведском языке. Рукопись включает такие разделы, как «Арифметика», «Геометрия», «Практическая геодезия и геометрия», «Осада крепости», «Инструкции по фортификации», и многое другое. На 286 страницах здесь подробно изложен теоретический и практический материал с упражнениями и схемами по использованию математических знаний для всяких целей.

Таким же конспектом являются «Заметки по математике» на немецком языке. В описи Брюс обозначен в качестве автора этой рукописной книги. Но на самом деле это конспекты лекций, составленные Брюсом во время занятий у Джона Колсона. Конспект включает все основные разделы математики, в том числе «Правила треугольника», «Правила двойных углов», «Арифметические прогрессии», «Геометрические прогрессии», «Извлечение квадратного корня», «Дефиниции», «Теоремы», «Проблемы геометрии», «Тригонометрия».

Также сохранилась рукопись Брюса «Статьи по математике и астрономии». Книга имеет следующие разделы: «Угловой сектор», «Построение синусов, тангенсов и секансов», «Основы пропорции диаметра окружности к ее длине», «Техника логарифмов, или Действия с логарифмами», «Основные логарифмы заданных чисел», «Проблемы астрономии», «Теория движения планет», «Орбита Луны», «Орбита Солнца», «Проекция орбиты Солнца», «Три известных долготы Солнца, находящихся в его апогее и перигее». Возможно, здесь мы тоже имеем дело с конспектом. Но вполне вероятно, что здесь, как и в конспекте лекций Колсона, присутствуют и собственные мысли, и открытия Брюса. К сожалению, разбору со стороны астрономов и математиков научные рукописи Брюса до сих пор не подвергались и его истинный вклад в науку своего времени пока что не определен.

Ньютон, тогда уже признанный авторитет в научном мире, именно в восьмидесятые годы особое внимание уделял астрономии и оптике. В 1671 году им был представлен в Лондонское общество зеркальный телескоп. В 1687 году был издан великий труд Ньютона «Математические начала натуральной философии», совершивший переворот в физике. Брюс тоже в первую очередь интересовался: математикой, механикой, астрономией и оптикой.

В библиотеке Брюса имелись все основные труды Ньютона и многие наиболее значительные труды его последователей, комментаторов теории Ньютона, имелись даже «Похвальные стихи на господина Исаака Невтона», изданные в Лондоне в 1728 году.

При активном участии Брюса составляются первые для России таблицы логарифмов.

Совершенно уникальна находка, сделанная Брюсом в Кенигсберге в 1711 году, – список «Повести временных лет» Нестора (Радзивилловская рукопись). Летопись была переписана одним из служителей Брюса и передана им В. Н. Татищеву в 1719 году с пожеланием заняться историей России.

В библиотеке Брюса было около 1500 книг, и практически все были нужны для его научных занятий. По мнению некоторых исследователей, в его библиотеке почти нет книг на тех языках, которыми он не владел свободно, например, на французском. Подавляющее большинство книг здесь было на немецком, английском, голландском и латинском языках. На французском языке имелось всего 25 книг. Тут надо иметь в виду, что французский язык в то время еще не был языком науки, в отличие от латыни, немецкого и английского. А тот факт, что в библиотеке Брюса присутствовали комедии Мольера не только на немецком, но и на французском, доказывает, что этим последним языком Брюс тоже владел, причем в достаточной степени, чтобы читать художественную литературу. Иначе наличие в библиотеке пьес Мольера на языке оригинала становится необъяснимым. Не таким человеком был Яков Вилимович, чтобы просто украшать красивыми корешками полки своей библиотеки. Книги он собирал исключительно для практических целей. Полный перечень известных ему языков, кроме родного английского, включал, очевидно, не менее родной немецкий (по матери), а также русский, латынь, греческий, голландский, французский и, возможно, шведский и итальянский. Всего в библиотеке Брюса, напомним, имелись книги, как минимум, на 14 языках. Вероятно, в той или иной степени он владел всеми из них.

Василий Никиитич Татищев (1686–1750) – российский историк, географ, экономист и государственный деятель, автор первого капитального труда по русской истории – «Истории Российской». Гравюра А. Осипова

Вообще же художественную литературу Брюс предпочитал иметь в своей библиотеке в переводе на английский язык. Сохранились англоязычные «Басни» Эзопа и «Дон Кихот» Сервантеса.

Политическая литература в библиотеке Брюса была немногочисленной, однако среди этих книг имеется знаменитое сочинение Никколо Макиавелли «Князь» (или «Государь»), изданное в 1699 году, а также «Правда воли монаршей…» Феофана Прокоповича, вышедшая в 1722 году.

По сохранившимся описям библиотеки больше всего в ней было книг на немецком языке – 658 экз. На втором месте была литература на английском языке – 308 экз., а русских только 38. В меньшем числе были у Брюса книги на голландском языке – 89 экз. В настоящее время это соотношение изменилось. Если книги на английском языке сохранились почти полностью, то почти половина изданий на немецком языке до настоящего времени не дошла.

Когда в начале 1736 года библиотека Брюса была доставлена в Петербург, Академическая канцелярия приняла решение сохранить ее как единое целое, но после передачи ее в БАН книги разошлись по русскому и иностранному фондам. Все двойные экземпляры, в том числе почти все книги на русском языке, прямиком отправились для продажи в книжную лавку. Туда же попали многие дублеты книг на иностранных языках, главным образом на немецком, поскольку с немецкими книготорговыми, книжными лавками и издательствами связи в Академии наук были налажены гораздо лучше, чем со всеми остальными. Впоследствии следы этих книг затерялись. Некоторые книги с экслибрисом Я.В. Брюса были найдены в библиотеке МГУ.