Москва мистическая, Москва загадочная - Борис Соколов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алхимические инструменты
Брюса обычно считают не только колдуном и чернокнижником, но также масоном. Однако возникшая в 1731 году в России первая масонская ложа, великим мастером которой был назначен капитан Дж. Филиппс, была не вполне русской, поскольку включала преимущественно иностранцев, живших в Петербурге. Главная функция, которую выполняла эта ложа, заключалась в налаживании связей между иностранными дипломатами и «негоциантами», поддержке всех приехавших в Россию. Для этих целей ложа должна была иметь большие связи с правительством, высшим светом и купечеством России, что сразу же и было осуществлено Дж. Филиппсом и сменившим его на этом посту в 1741 г. Джеймсом Кейтом. И даже при наличии широких связей с высшими слоями российского населения организация масонов вплоть до воцарения Елизаветы Петровны в 1740-е годы оставалась полностью закрытой для русских организацией. Конечно, возможны возражения по поводу того, что Брюс был не совсем русским, однако достаточно вспомнить последние годы службы петровского сподвижника и его отъезд из Санкт-Петербурга сразу после отставки, чтобы понять, что свою связь с высшим светом России он утерял окончательно и никакого особого интереса для первой ложи масонов в России – организации достаточно прагматической – не представлял.
Собственно русские масоны в значительном количестве появились только в 1760-е годы, через три десятилетиия после смерти Брюса.
Москвичи рассказывали про Брюса, что он был ученый человек и «волшебством занимался и все знал: и насчет месяца, солнца, и по звездам умел судьбу человека предсказать. Наставит на небо подзорную трубу, посмотрит, потом развернет свои книги и скажет, что с тобой будет. И как скажет, так и выйдет точка в точку. А вот про себя ничего не мог узнать. И сколько ни смотрел на звезды, сколько ни читал свои книги – ничего не выходит». В народном сознании ученый обычно причастен к сверхъестественному и вполне сродни колдуну. Но однажды было ему видение во сне. Явился старец, который обвинил Брюса, что он хочет все узнать сверх меры, а надо довольствоваться тем, что дано: «А если будешь пытаться узнать свыше, то все потеряешь».
При этом, как утверждала молва, «у Брюса-то ум какой был? Один на всю Россию… Ну, может Петр Первый превышал его. Да и как сказать? В одном-то деле и превышал, а в другом не доходил».
Приписывали Брюсу и метеорологические прогнозы, сбывавшиеся со стопроцентной точностью. Жаль, что в его время еще не было Гидрометцентра. Молва поселила Брюса в Сухаревой башне, где «ему помещение было отведено, там и составлял разные порошки, составы. Книги у него редкостные были, вот из них-то он и брал. Конечно, без ума не возьмешь, а у него ум обширный был».
С именем Брюса связывали, в частности, изобретение вечных часов, которые шли много лет после одного завода, а ключ от них Яков Вилимович забросил в Москва-реку. Но после смерти Брюса императрица Екатерина I задумала часы усовершенствовать. Она хотела, чтобы ровно в полдень из часов «солдат с ружьем выбегал и кричал: «Здравия желаем, Ваше Величество!»» Приглашенный сделать солдата мастер-немец разобрал часы, а собрать снова не смог. Не смогли собрать часы и другие мастера.
В Сухаревой башне у Брюса «банки стояли с разными составами да подзорные трубы, а главная мастерская у него была в подземелье – там и работал по ночам. Мастер на все был. Вот раз взял, да и сделал горничную из цветов.
Настоящая девушка была: комнату убирала, кофий подавала, только говорить не могла. Приходит царь Петр Великий.
– Хороша, говорит, у тебя служанка, только одно плохо – не говорит. Немая, что ли? – спрашивает.
А Брюс говорит:
– Да ведь она не рожденная. Я, говорит, из цветов ее сделал.
А царь не верит:
– Полно, говорит, зря языком трепать, мыслимое ли это дело?
– Ну, говорит Брюс, смотри!
Вынул из головы служанки булавку, она вся рассыпалась цветами. Царь и смотрит, дескать, что это за чудо такое?
– Как, говорит, ты этого добился?
– Наукой, – говорит Брюс.
– Да ведь наука науке рознь, – говорит царь. – Может, волшебством? Ты, говорит, лучше признайся.
А Брюс ему отвечает:
– Мне, говорит, нечего признаваться. Вот мои книги, вот составы, смотри сам».
Но Петру Брюс показал только ученые книги, а тринадцать книг по волшебству спрятал в подземелье, и эти редкие книги и по сей день не могут найти.
Еще Брюсу приписывали изобретение эликсира молодости: «Сперва-наперво он над собакой сделал испытание: розыскал старую-престарую собаку, да худющую такую – кости да кожа. Притащил он этого пса в подземелье, изрубил на куски, потом перемыл в трех водах. После того посыпал куски порошком и снова они срослись как следует, по-настоящему. Вот он полил на ту собаку из пузырька каким-то составом, и сейчас из нее получился кобелек месяцев шести. Вскочил на ноги, хвостом замахал и давай вокруг Брюса бесноваться. Известно, малыш: ему бы только поиграться. Тут Брюс и обрадовался:
– Наше дело на мази! – говорит. – Теперь всех стариков сделаю молодыми, пусть живут.
А этот кобелек так и остался при нем; как вечер, сейчас взберется наверх и поднимет брех: тяв-тяв… тяв-тяв…
А народ, который мимо идет, поскорее бежать: думает, что это Брюс собакой обернулся и свою башню сторожит».
Не здесь ли один из источников повести Михаила Булгакова «Собачье сердце»?
Когда Петр узнал об открытии чудесного эликсира, то не поверил, и Брюс предложил царю убедиться самолично в действенности изобретенного средства: «Отыскали такого старючего деда, что он и лета свои позабыл считать и ходить не может, не слышит ничего. В носилках притащили его в башню, спустили в подземелье.
Вот как царская прислуга ушла, Брюс изрубил в куски старика, перемыл в трех водах, посыпал порошком. Вот видит царь: ползут эти куски один к другому, срастаются. И видит, лежит целый дед… Тут Брюс полил из пузырька, и заместо этого деда поднимается молодой парень. Встал, стоит и смотрит. Тут Петр очень удивился и думает: «Наяву ли я или во сне?» Потом приказывает выгнать этого парня. Брюс и выпроводил его, ну, может, дал ему рублишко-другой… Потом натравил на него кобелька. Как принялся кобелек за икры хватать, так этот парень, точно полоумный, бросился бежать.
После этого Петр и говорит:
– А ты брось свою затею, чтобы из стариков делать молодых.
– А почему бросить? – спрашивает Брюс.
– По этому, по самому, – говорит Петр, – что из этого, кроме греха, ничего не выйдет. Ведь если переделать стариков на молодых, тогда и смерти не будет человеку.
И как, говорит, тогда жить? Ведь ежели теперь люди грызутся, то тогда, говорит, за каждый вершок земли станут резаться. А с человека довольно и той жизни, какая ему определена. Ты, говорит, уничтожь эти порошки и составы и больше не занимайся этаким делом».
С этими эликсирами связывали и смерть Брюса: «Пропал Брюс через свою жену и ученика своего: они погубили его. Брюс был старый, а жена молодая, красивая. Ученик тоже старый был. Тут как раз к этому времени Брюс выдумал лекарство… ну такой состав, чтобы старого переделывать в молодого.
А еще не пробовал, как он действует: удача будет или неудача? А на ком испытать? Думал, думал… Вот позвал ученика в подземелье. А у него в этом подземелье тайная мастерская была – никого в нее не пускал. И как позвал ученика, взял да и зарезал.
Всего на куски изрубил, сложил в кадку, посыпал порошком. А сам рассказал, что будто рассчитал своего ученика, так как он ленивый. И целых девять месяцев в кадке лежали эти куски. Это как женщина носит ребенка девять месяцев, так и тут. Вот на десятый месяц взял он изрубленное тело, вывалил на стол, сложил кусок к куску, как было у живого. Как сложил – сейчас полил составом, куски все срослись. Он взял, из пузырька покапал. И поднялся ученик: был старый, стал молодой.
– Вот, говорит, как я спал долго!
А Брюс говорит:
– Ты спал девять месяцев. Ты, говорит, вновь народился.
– Как так? – спрашивает ученик.
Брюс рассказал ему. А тот не верит.
– Это, говорит, белой кобылы сон.
Брюс и говорит:
– Когда не веришь – посмотри в зеркало.
Вот ученик посмотрел в зеркало, видит: совсем молодым стал.
– Это, – говорит, – такие чудеса, что и сказать нельзя. По наружности, – говорит, – я молодой, а по уму старый.
Вот Брюс и приказывает ему:
– Ты, – говорит, – смотри, никому не говори, что я сделал тебя молодым. И жене моей не говори. А рассказывай, что ты у меня новый ученик. Я буду то же говорить.
Потом стал он учить его, как переделывать старого на молодого.
– Это, – говорит, – для того учу тебя, что сам хочу переделаться на молодого. А когда, – говорит, – будут спрашивать, где Брюс, говори: уехал, мол, на девять месяцев, а куда – неизвестно. И жене моей не рассказывай про наше дело, а то она по всей Москве разнесет.
