Москва мистическая, Москва загадочная - Борис Соколов

Реконструкция выглядит убедительно, но вот беда: твердо установлено, что на территории усадьбы Глинки в XVIII веке был только один нижний пруд. Он довольно внушительных размеров и для проведения опытов со льдом никак не подходит. Да и лед, поднятый летом со дна, всегда будет по размерам гораздо меньше самого пруда. Он будет плавать, как льдины в океане, но цельного катка не образует. Да и никаких сведений, что Брюс во время Северной войны создавал ледяные мосты, в источниках нет. Поскольку почти все боевые действия шли весной, летом или осенью, ему затруднительно было бы использовать подобные средства переправы.

Согласно точке зрения современных инженеров-технологов, специалистов по холодильным установкам для того, чтобы пруд превратить летом в ледяной, Брюс должен был иметь ледник – небольшой пруд, обычно находившийся в тенистом парке, на котором лед сохраняли на все лето, покрывая его по весне соломой, опилками, стружкой и т. д. При наличии такого пруда можно сконструировать приспособление, с помощью которого на поверхности льда летом можно было дать небольшой слой воды, всего в 5—10 см. И вот по прибытии гостей Брюс дает команду крестьянам освободить ледник от всего, что лежало на льду, и дать поверх льда слой воды. Он встречает гостей, ведет их по парку и подводит к пруду с таким расчетом, чтобы гостям была видна только поверхность воды. Теперь ему достаточно поднять волшебную палочку и взмахнуть ею, то есть дать сигнал открыть клапаны, через которые вода будет уходить с поверхности льда. Это происходит в течение нескольких минут. Гостям же кажется, что пруд из обыкновенного превратился в ледяной по мановению волшебной палочки Брюса.

Несмотря на эти объяснения легенда о замораживании прудов остается очередным мифом о Брюсе, не подтвержденным ни фактами, ни документами. И никому пока что Брюсов фокус со льдом повторить не удалось.

В Сухаревой башне Брюс будто бы хранил «черную книгу», читал ее по ночам, творил по ней волшебство, смотрел в подзорную трубу на звезды и гадал по ним, производил снег и гром среди лета в ясные дни и делал много-много другого необычного. В башне, кроме «черной книги», хранилась и «Соломонова печать» на перстне, поворачивая которым в разные стороны всяк мог производить чародейства: «от себя отвратишь, все очарование разрушишь, власть над сатаной получишь».

Такой волшебный перстень с «Соломоновой печатью» якобы хранился в Сухаревой башне

Профессор Московского университета И. М. Снегирев в статье, написанной в 1840-х годах, привел выписки из рукописной библиографии, попавшейся ему и содержащей сведения о сокровищах Сухаревой башни: «Черная книга, написанная волшебными знаками; ей беси покоряются и служат, соч. Рафли, Шестокрыл, Воронограй, Остромий, Зодий, Алманах, Звездочет, Аристотелевы врата. Писана до Ноева потопа, сохранились на дне морском в горючем камне алатыре. Чернокнижник ее достал, а ныне закладена в Сухаревой башне, связана страшным проклятием на 10 000 лет, 35 книг, 180 000 листов. Черная магия, писанная непонятными письменами волшебными, существующая от начала мира, во время потопа сохраненная в камне Хамом. Гермес нашел после сию книгу. 9 книг, 100 000 листов, а ныне закладена в Сухаревой башне», еще целый ряд подобных сочинений. Далее идут чародейные предметы: «Соломонова печать на перстне слова Sator, apero tenet opera rotas» («Творец, дай силу повелевать судьбой» (лат.)), а внутри дух заключен, на кольце разные фигуры. Можно сим перстнем делать разно: к себе печатью превратишь – невидим будешь, от себя отвратишь – видим будешь и все очарования разрушишь, власть над сатаной получишь… Досчечка точно аспидная черная, литеры красные и белые, действует сице: ударишь его обо что, духи выйдут из нее трое и что хошь исполнят».

В другой рукописи, ходившей по рукам в XIX веке, описывались таинственные «волшебные» книги и вещи, хранившиеся в Сухаревой башне, которыми будто бы пользовался Брюс:

«1. Книжица хитрая с таблицами, тайными буквами, выписанная из чернокнижия магии черной и белой, кабалистики и пр.

2. Зерцало, показывающийся покойник за 100 лет в живе образом и одежду, и походку и говорящий, на все вопросы отвечающий одни сутки, после пропадает.

3. Черная книга, кудесничество, чародейство, знахарство, ворожба. Сие русское чернокнижие, собранное русскими знахарями. 19 частей. Рукопись скоро писная…» и многое другое.

Была здесь и «Соломонова печать» (шестиконечная звезда, символ черных магов), в которой «были заключены» всемогущие духи, была и «Досчечка аспидная черная», превращавшая обладателей в невидимку, а если ее положить к себе «взапазуху», «то будешь все на свете знать и будешь память, хитрость, мудрость, разум иметь».

Что ж, перечень оккультных книг впечатляет, хотя далеко не факт, что все они существовали в действительности. К Брюсу же они никакого отношения не имеют и в описи его библиотеки не значатся.

После смерти Брюса все эти «волшебные» вещи и книги якобы были замурованы в тайниках башни. Однако когда в 1934 году сломали Сухареву башню, никаких тайников там обнаружено не было.

И, наконец, еще одна легенда, связанная с так называемым Брюсовым календарем.

Он действительно издал первый в России гражданский столетний календарь, впервые вышедший в 1709 году. Этот календарь был создан по образцу немецких календарей и назван по имени Брюса. Впоследствии этому календарю приписывали магические свойства и использовали его для гаданий. Хотя действительным автором календаря был царский библиотекарь Василий Киприянов, торговец свечным товаром и астролог-любитель, написавший сочинение «Планетик», Брюс лишь «надзирал» за его изданием по своей должности заведующего всем типографским делом. Нет даже никаких намеков, что Яков Вилимович хотя бы подал автору саму идею такого рода календаря. Источниками для календаря стали древнерусские отреченные книги – громовники, колядники и другие, предназначенные для гаданий, а также западноевропейская астрология. По гадательным таблицам календаря можно было получить предсказание на любой день любого года, что обеспечило изданию большую популярность не только в XVIII, но и в XIX веке. Ведь он содержал кроме святцев также астрономические сведения, а главное – составленный по иностранным источникам астрологический прогноз на 1710–1821 годы.

Календарь состоял из 6 гравированных листов, содержащих сведения астрономического характера, святцы, пасхалию, «предзнаменование времени на всякий год по планетам» с 1710 по 1810 гг., предзнаменования на каждый день «по течению луны» в зодиаках; 3 таблицы, по которым можно было узнать, когда «кровь пущать, мыслить почать, брак иметь или жену пояти», 4 таблицы «вечного» календаря и большой портрет Петра I, «окруженный арматурою, аллегорическими изображениями планет и времен года».

В. Киприянову могли помогать ученые, работавшие в обсерватории Сухаревой башни, в частности Леонтий Магницкий. В год выхода календаря Брюс был в походе против шведов и вряд ли мог снабжать автора календаря данными своих астрономических наблюдений.

«Месяцеслов» был так популярен, что и через два столетия справочные календари в России, приобретавшие все более энциклопедический характер, назывались «Брюсами».

В один из «Брюсов», на 1896 год, была включена краткая биография «крестного отца» русских календарей. И в ней содержалось одно очень важное утверждение: «Что касается до астрологических предсказаний и советов о счастливых и несчастливых днях и месяцах, помещавшихся в календарях, то Брюс не мог их уважать и если не противился помещению их в календаре, то делал это лишь в угоду укоренившемуся в Европе обыкновению сопровождать ими календари…». Несомненно, астролог и чернокнижник так бы не поступил.

С 1714 года в Петербурге стал издаваться «Календарь или месяцеслов на лето от Р. Х. 1714 (1715,1716,1717… и т. д.), где указывались солнечные затмения, фазы Луны, время восхода и захода Солнца, причем все данные давались по петербургскому меридиану и широте. С 1716 года московские календари стали также издаваться с приложением «табели взхода и запада (захода) солнечного, еще долготы дней и нощей по елевации московской». Вполне возможно, что некоторые астрономические данные, в том числе географические координаты, предоставил авторам календаря Брюс.

Брюса никак нельзя назвать «русским Нострадамусом», поскольку он не только не был автором предсказаний исторических событий, но и самих предсказаний в календарях, издавашихся при жизни Брюса, еще не было.

В начале XVIII столетия успехи астрономии были уже столь обширны, что астрологические предсказания помещались в календари только в угоду суеверной публике.

Подводя итоги, можно сказать, что реальный, из плоти и костей, Яков Вилимович Брюс абсолютно не соответствует тем преданиям и легендам, которые сложились о нем в русском народе (за пределами России об этой фигуре знают только специалисты по истории России XVIII века). Он не был ни магом, ни чернокнижником, ни астрологом, ни алхимиком, а был человеком точного научного знания и сугубо рационального мышления, отрицавшим любую мистику. Однако тайна все равно продолжает окутывать эту незаурядную личность. Быть может, он поспешил родиться лет на пятьдесят, примерно на такой срок опередив свое время в России. В противном случае Брюс стал бы достойным соратником Эйлера и Ломоносова, и, вполне возможно, с его именем мы бы связывали сегодня открытия в механике и астрономии, оптике и математике действительно мирового уровня. Что же касается психологического портрета Брюса, его внутреннего мира, наконец, даже его поведения в быту, нам известно очень мало. Мы даже не знаем, любил ли Яков Вилимович свою жену, или для обеих сторон это был брак по расчету. Не знаем, были ли другие женщины (и тем более – внебрачные дети) в его жизни. Можно только предположить, что жену Брюс любил. Ведь Маргарита фон Мантейфель так и не принесла ему наследников и, очевидно, не способна была этого сделать. Брак у них был лютеранским, допускавшим развод, и при желании Брюс без большого труда мог бы найти себе новую жену, но не сделал этого. И как уживались в нем любовь к науке и любовь к деньгам, нелюбовь к интригам и наклонность к коррупции? Наверное, когда-нибудь будут найдены новые источники о жизни Брюса, позволяющие прояснить различные ее стороны, будет написана действительно научная биография Якова Вилимовича. Но и тогда, как мы убеждены, за ним не закрепится ни в коем случае репутация чернокнижника и мага.