Время собирать камни (СИ) - Николай Воронков

— Мало будет — скажешь.

Служанка заметно повеселела. То ли рассчитывала на чаевые, то ли ещё что, но взгляд стал заметно приветливей.

— Щас всё будет.

«Щас» и в самом деле оказалось весьма быстрым. Каких-то пара минут, и служанка притащила пару бутылок вина и кружку. Вообще-то вино в бутылках по местным понятиям было выпендрёжом, и большинство предпочитали простенькое пойло из бочек. Я сам пил вино из бутылок только в присутствии Вероны и на её деньги. Я, конечно, не спец, но тогда вкус мне понравился. Да и оформлено было так, чтобы радовать не только вкус, но и взгляд — бутылка темного стекла, тисненая золотом этикетка, пробка зафиксирована проволокой (что-то типа нашего шампанского). В таверне, разумеется, было попроще — и этикетка блеклая, хотя рисунок и был выполнен в цвете, и пробка обычная, залитая сургучом. Я осторожно плеснул вина в кружку, пригубил. Конечно, не как у Вероны, но после той бурды, что обычно подавали в тавернах, очень даже ничего. Я милостиво кивнул служанке.

— Сойдёт. Тащи остальное.

Вино с голодухи сразу ударило в голову, и я чуть расслабился, разглядывая посетителей. Всё как обычно — мастеровые, приказчики, несколько женщин. Парочка из них откровенно скучали, но у меня и мысли не возникло приглашать их за свой стол. Нафиг, нафиг. Я ещё не настолько опустился, чтобы подбирать чужие объедки, да и венерических болезней здесь тоже хватало. Удовольствие на час получить можно, а вот где и как потом лечиться? Можно и к целительнице, но я ведь со стыда сгорю, рассказывая и показывая свою проблему. К тому же, целительница наверняка заинтересуется моей странной кожей, захочет посмотреть всё тело... Не, нафиг.

Принесли чуть парящую чашку с похлёбкой, булочки вместо хлеба, и я забыл про окружающий мир. Наваристый густой супчик был великолепен, но как описать его вкус? Я не смогу. Вроде были какие-то овощи, вроде какие-то крупы и специи, но всё вместе давало неповторимый вкус. А может это я соскучился по нормальной домашней еде? Больше месяца, считай, у костров, бесконечные каши и простенькие тюри. А тут...

Опомниться не успел, как чашка опустела. Вытерев со лба неожиданный пот, расслабленно отвалился от стола. А нормально здесь кормят! Если и остальные блюда будут не хуже, но сюда можно будет ходить хотя бы ради вкусного обеда.

Служанка, наблюдавшая за мной, тут же притащила большое блюдо, на котором горкой были сложены ребрышки с большими кусками мяса. Да ещё овощи, да жижка, да запах... Так и хотелось хватать и есть, но я себя пересилил — я же никуда не тороплюсь.

Откинувшись, пригубил вина. А жизнь-то налаживается!

Ковылявший мимо стола одноногий остановился, окинул взглядом моё пиршество.

— Похоже, дельце у тебя выгорело приличное. Угостишь на радостях?

Вот только алкаша-прихлебателя мне не хватало! Да и видуха... Высокий, худой как щепка. То ли от болезни, то ли с рождения, но весь словно усохший. Лицо костлявое, кожа неприятно бледная, взгляд устремлен на бутылки с вином. Взгляд непонятный — вроде просит, а вроде как и требует. Не может оторвать взгляд от бутылок, но промелькивают и остатки гордости. Если ещё не совсем пропил мозги, то может что и расскажет интересное?

В моих странствиях со всякими приходилось общаться, но вот к такими, опустившимися, всегда испытывал какую-то брезгливость. Ладно, выгнать всегда успею.

— Можно и угостить, — на лице одноного промелькнула радость — но... — лицо сразу напряглось — я давненько тут не был, так что придётся рассказывать все новости.

— Новости? Да сколько хочешь! — мужик ловко, по-хозяйски, устроился на лавке с другой стороны стола, положил под руку костыль и так же по-хозяйски рявкнул служанке — Эй, Ляля, кружечку мне.

Чувствовалось, что он здесь «за своего». Странно. Обычно алкашей в приличных заведениях стараются не пускать. Наполнив кружки, приподнял свою.

— Что будем праздновать? — мужик тоже приподнял свою.

— Живой остался, и то праздник.

— Верно — согласился собутыльник — Вот я теперь и праздную почти каждый день.

Не чокаясь, выпили, и алкаш, не спрашивая разрешения, сразу принялся за мясо. Основательно так, обгрыз ребрышко, уже не спрашивая разрешения, налил вина, и мы снова выпили. Он — до дна, я — пару глоточков. Я уже начинал жалеть, что разрешил ему сесть за стол. Не то чтобы мне было жалко вина или жратвы, но когда тебя пользуют только как источник дармовщинки, это противно.

Обчистив второе ребрышко, мужик снова приложился к кружке и неожиданно сказал:

— Лакмус.

— Чего? — Не понял я.

— Лакмус меня зовут — разъяснил мужик — А к тебе как обращаться?

Это он ловко завернул, невольно хмыкнул я. Вроде как и в душу не лезет, вроде готов называть хоть падишахом, давая мне свободу маневра. Снова сменить имя? Зачем? К своему третьему имени я уже привык, вроде нигде здесь не засветился. Так чего изобретать велосипед?

— Зови Адрагом.

— Адраг — мужик словно попробовал имя на вкус — Мда, ничуть ни лучше моего. Где же это матери так детей называют?

— Далеко. Очень далеко — усмехнулся я.

— Ну, далеко так далёко — легко согласился одноногий — Так про что ты хотел узнать?

— Ну... Я уже был у вас проездом с год назад, а сейчас решил место потеплее да поспокойнее подыскать. Вот мне и интересно — что у вас творится, как с работой.

— У нас? Да, наверное, как везде.

— Говорят, у вас какой-то заговор был?

— Заговор?! — откровенно удивился мужик. Потом вспомнил — А, ты про это. Было чего-то с полгода назад, но там никто ничего не понял — он отхлебнул из кружки — Было тихо, спокойно, а потом в одну ночь началась резня. Сколько ребят зря положили... — одноногий даже печально вздохнул — Наши ведь как — чтобы с мечом ходить, денег побольше, да чтобы шкуру не подставлять. Про заговоры никто ничего и не знал, а тут подняли ночью да повели сюда, в столицу. Может, чего бы и получилось, но, по слухам, кто-то предупредил короля, и он успел вызвать верные ему части. Ну и... — мужик снова отхлебнул из кружки и задумался, словно вспоминая те дни.

— Ногу-то в те дни потерял? — негромко спросил я.

— Ногу? А, не... — мужик очнулся — Это пару лет назад на лесной дороге бандиты на обоз наскочили, а мне вот не повело. Жив остался, но теперь приходится перебиваться случайными заработками.

— Значит за одну ночь всех «зачистили».

— Если бы — хмыкнул Лакмус — Это только тех, кто с оружием в столицу приперся и на улицы вышел. Трупы несколько дней телегами вывозили. А вот тех, кому король потом чистилище устроил, вообще никто не считал. Нам, во всяком случае, никто не говорил. Но месяц, наверное, чиновники не успевали переписывать указы о присвоении новых титулов — он хмыкнул — Бывало, замки по несколько раз хозяев меняли.