Аукцион холостяков - Шона Делакорт

Ее тело сладострастно содрогнулось, из губ вырвался тихий стон. Согнув ноги, она начала гладить ступнями его икры. Рот его стал настойчивее, она почти не могла дышать. Он был искусный любовник, знал, куда прикоснуться слегка и куда более требовательно, чтобы вознести ее к вершинам наслаждения.

Кэтрин чувствовала, что погружается в забытье. В мире ничего не осталось, кроме Скотта, его умелых рук и губ и не правдоподобных ощущений, которые они в ней вызывали. Без малейших сомнений она отдавалась ему целиком и без остатка — так сильно она любила его, так сильно хотела принадлежать ему — навсегда.

Скотт погладил нежный изгиб ее бедра, пощекотал темный пушок внизу живота. Он почувствовал, как затрепетало ее тело, когда рука его скользнула меж ног. Негромкие стоны наслаждения усиливали накал, и желание сжигало их, как солнце в палящей пустыне.

Он перевернулся на спину и положил ее на себя. Пальцы его пробежались по атласной коже ее мягкой, податливой спины и принялись гладить округлости ягодиц. Она тяжело дышала, при вдохе ее островерхие холмики упирались ему в твердую грудь. Она воплощала в себе все его желания, все, что он искал в последние годы. Он хотел слиться с ней, обладать и быть обладаемым, и чтобы это никогда не кончалось.

— Извини, надо было спросить раньше… — Он стесненно подбирал слова. — Ты как? Предохранилась?

— Да. — Лежа на нем, она животом ощущала степень его возбуждения. — Не беспокойся. — Говорила она глухо, едва понимая смысл собственных слов. Он снова перевернул ее на спину и лег сверху. Поласкав бархатистый треугольник, его палец скользнул к самому сердцу ее женственности.

— Скотт!

Он накрыл ее рот своим, не давая говорить. Его неукротимая страсть передавалась и ей.

Он раздвинул коленом узкую расщелину меж ее бедер и, опершись на локти, вонзился в жаркие недра. Она судорожно сглотнула воздух и крепче вцепилась в него. От первого глубокого толчка по телам их прокатилась томительная волна.

Вихрь наслаждения вскружил им головы и раскачал тела, которые, едва только слились, мгновенно приспособились друг к другу. Во взаимной гармонии их движения, поначалу сладостно-медлительные, все убыстрялись. Он отыскал ее рот, язык его, проникнув вглубь, подчинился тому же ритму. Ее губы были такими же мягкими и свежими, как при первом поцелуе. Он почувствовал, как в нем неудержимо нарастает экстаз.

Пальцы Кэтрин судорожно сжались. В ней тоже зарождалось исступление, заставлявшее ее вскрикивать от восторга. Ее душа прорвала тонкую оболочку земного упоения и устремилась ввысь, но и там он был для нее точкой притяжения, центром вселенной. Такого она никогда еще не испытывала. Она вся растворилась в нем, растаяла в облаках эйфории.

Скотт не мог больше сдерживаться. Последний раз неистово припав к ней, тело его затвердело, а потом отдалось сотрясавшим его спазмам. Не выпуская ее из объятий, он уткнулся ей в шею, тяжело дыша.

Их тела лоснились, покрытые испариной. Он мягко поцеловал ее в щеку. Говорить они не могли и просто лежали, обнимая друг друга и восстанавливая дыхание. Он погладил ей волосы, убрав с лица прилипшие завитки.

Наконец сердце у нее утихомирилось, но все равно каждая клеточка пела от его присутствия, его прикосновений. Ей было так хорошо и покойно, как никогда в жизни. Да, это — любовь.

Он тоже наслаждался ее теплом, ее близостью. Ни одна женщина до сих пор не заставляла его настолько слиться с нею в единое существо. Ему хотелось продлить это ощущение как можно дольше.

Они нежились в золотых лучах закатного солнца, мурлыкали любовную чепуху, игриво щекотали и нежно ласкали друг друга, смеялись. Но постепенно в блаженное ощущение тепла и близости нет-нет да и вкрадывалась какая-нибудь мысль о насущных делах..

— Давай съездим куда-нибудь в следующий уик-энд. Я знаю одно романтичное местечко на побережье. — Скотт говорил, касаясь губами ее уха, отчего у нее по спине пробегали мурашки.

— Ты забываешь про аукцион. Чем он ближе, тем больше хлопот. Он нахмурился.

— Но ведь это еще не на следующей неделе?

— Да нет, до него еще двадцать дней, но горячая пора уже наступает. Вечером в пятницу пресс-конференция, и после этого уже вздохнуть будет некогда.

Он поцеловал ее в щеку и улыбнулся.

— Тем более тебе нужен будет перерыв. Мы поедем на уик-энд, ты расслабишься, отдохнешь и с новыми силами возьмешься за дело. — Его глаза смотрели прямо и открыто.

— Ближайшие выходные отпадают. — Она немного помялась, сомневаясь, вправе ли задавать такой вопрос. — Может, как-нибудь в другой раз?

Он пожевал мочку ее уха и пощекотал уголки рта.

— Ну а следующий уик-энд, между пресс-конференцией и аукционом?

Она провела пальцем по линии его губ и еле слышно сказала:

— Это было бы здорово. — Она знала, что так нельзя, где только ее “деловая ответственность”? Но ей хотелось этого больше всего на свете.

На следующее утро Скотт приехал в офис рано, готовый одним махом разделаться со всем, что для него уготовано на сегодня. От Кэтрин он уехал только в пять утра, чтобы переодеться к работе. Сейчас, вспоминая блаженные минуты их близости, он то и дело уходил в себя. Это было что-то неповторимое. Ласковая, горячая, страстная женщина, в объятиях которой хочется раствориться.

Звонок внутренней связи прервал его мысли.

— Да, Амелия.

— На проводе Лиз Торранс, насчет аукциона. Скотт и Лиз проговорили почти полчаса. Он сообщил ей, какую наметил программу вечера. Потом они обсудили, в какое время ему будет удобнее приезжать на рекламные съемки и интервью. Придется учитывать и их расписание: ведь срок приближается и все, задействованные в организации аукциона, крайне заняты.

После этих переговоров он обратился к новому проекту, который был ему предложен. Требовалось изучить планы архитектора и определить, сколько и каких понадобится материалов для двадцатиэтажного здания. Заявка была от Джорджа Уэддингтона, который сотрудничал еще с отцом и продолжал работать со Скоттом. Он спроектировал не только сан-рафаэльский, но и все торговые центры для “Колгрейв Корпорейшн”. Скотту нравился этот партнер. Он выбросил из головы все лишние мысли и сосредоточился на новом проекте.

У Кэтрин этот день тоже был забит до отказа: утром совещание финансового комитета, а после обеда — собрание организаторов аукциона. И все же она, забывшись, медлила, позволяя себе утонуть в неге теплых воспоминаний, от которых все тело ее трепетало. Давно она не была в таком приподнятом настроении. И чуть ли не впервые с радостным волнением смотрела в будущее.

Тряхнув головой, она схватила со стола три папки и сунула их в дипломат. Прежде чем выйти из кабинета, смахнула все остальные документы, загромождавшие стол, в выдвижной ящик.