Все в шоколаде - Татьяна Полякова

– Знакомьтесь, – радовался Дед, – Ольга Сергеевна Рязанцева, моя помощница, к тому же дочь лучшего друга, ныне, к сожалению, покойного, так что она мне вместо дочери.

Я не удержалась и хихикнула. Правда, смогла придать дурацкому хихиканью некую задушевность, и в целом вышло неплохо. Честно сказать, слова Деда занимали меня мало, больше интересовал парень, который, вежливо пожав мне руку, отступил на шаг, при этом смотрел ласково и с большой симпатией, однако я еще не успела прийти в себя от его первого взгляда и теперь гадала: где и когда умудрилась наступить этому парню на мозоль, потому что ни с того ни с сего так на людей не смотрят.

– А это Лукьянов Александр Васильевич, приехал к нам из Москвы. Надеюсь, вы сработаетесь.

Так, если Марк ничего не напутал, передо мной тот самый Саша Тихий и, судя по приему, интересовался он мною неспроста.

– Сработаемся, – оптимистично заявила я, садясь в кресло. Саша насмешливо взглянул на меня и выдал подобие улыбки. Впечатление он производил неприятное. То есть наверняка произвел бы хорошее впечатление, если б не странный взгляд; говорю странный, потому что я точно знала: его ненависти я не заслужила, а в его взгляде была ненависть. И с этим типом мне надлежит “срабатываться”.

Я попробовала отвлечься от печальных мыслей и, пока Дед втолковывал нам общие цели и задачи, разглядывала Александра. Лет ему было тридцать или чуть больше, выше среднего роста, спортивный, однако на громилу, каким положено быть специалисту по кризисным ситуациям, если верить комиксам, совсем не походил (тут я некстати вспомнила о Марке и решила, что комиксам доверять никак нельзя, придется выбрать другое доступное пособие по изучению жизни). Светлые волосы, – короткая, но стильная стрижка, ничем не примечательное лицо с большим ртом, очки без оправы, из-за которых на меня смотрели светлые глаза, теперь безразлично и даже сонно.

Приличный костюм, легкий трикотажный пуловер… Я бы приняла его за бизнесмена средней руки или программиста из продвинутой компьютерной фирмы.

Не знаю, на кого похожа я, но Александру Васильевичу я по какой-то причине не нравилась, хотя он и пытался скрыть это за вежливой улыбкой. Дед закончил свой монолог и теперь взирал на нас с отеческой заботой.

– Что ж, я вас больше не задерживаю. Если возникнут дополнительные вопросы, Оля на них ответит.

Саша поднялся, и я тоже. Дед на прощание пожал ему руку, и мы покинули кабинет.

– Где вы остановились? – защебетала я.

– Нигде, надо подыскать квартиру.

– Не беспокойтесь. – В этом месте я ахнула, коснулась ладонью лба и сказала досадливо:

– Прошу меня простить, совершенно вылетело из головы, я вернусь через минуту. – И, оставив Сашу стоять столбом посреди коридора, рванула назад к Деду. Он разговаривал по телефону, улыбок я больше не расточала и, подойдя вплотную, поинтересовалась:

– Что это за дерьмо?

– Я перезвоню позднее, – как ни в чем не бывало пообещал кому-то старый змей, повесил трубку и посмотрел на меня. – Сядь, – сказал он отрывисто, – и не забывайся.

– Даже и в мыслях не было. Ты же мне почти отец.

– Убирайся отсюда, – рявкнул он, но я не тронулась с места. С эмоциями он справлялся быстро, кашлянул, хмуро посмотрел на меня и сказал почти спокойно:

– Мне не нравится происходящее.

– Мне тоже. Особенно появление этого парня. Кто он? Только без дураков.

"Без дураков” Дед не мог и начал издалека:

– Ты же видишь, что происходит. В такой ситуации вполне естественно обратиться к старым друзьям. Вот и все.

– И этот тип вся их помощь? Ты думаешь, он сделает то, чего не смогли мы?

– Думаю, – оборвал он. – Он человек со стороны. Такому легче разобраться в том, что здесь происходит. Взгляд, не отягченный дружбой или старой неприязнью, без груза симпатий и антипатий, который так мешает быть объективным. Теперь понятно?

Я кивнула.

– Пусть твой Саша во всем разбирается, а я отправляюсь в отпуск.

– Нет. Кто-то должен ему помочь.

– Помочь? – решив, что ослышалась, переспросила я.

– Да. И без дурацких амбиций. Я поручил тебе важное дело, постарайся меня не разочаровать. И еще. Засунь на время куда-нибудь подальше свое чувство юмора, оно плохо действует на окружающих. А теперь топай и позаботься о том, чтобы парень не испытывал лишних неудобств.

Я хотела гаркнуть “слушаюсь”, но, коли речь зашла о моем чувстве юмора, решила покинуть кабинет молча, что и сделала незамедлительно. Саша Тихий, специалист по трудноразрешимым проблемам, с постным видом сидел в холле в тени большой пальмы. Я подошла и возвестила:

– Теперь я в вашем полном распоряжении.

– Кончай кривляться, – лениво ответил он, потом не спеша поднялся и продолжил:

– К вечеру реши вопрос с квартирой. А сейчас очень подробно, в деталях, обо всех трех убийствах. Или их уже не три, а больше?

– Бог миловал, – пожала я плечами.

– Где нам удобнее поговорить? – спросил он.

– В моей квартире, – ответила я, – если вы не против.

– Не против, – порадовал он. Начало было обнадеживающим.

– Прошу вас, – резвилась я, весело забегая вперед, – моя машина на стоянке, это в трех шагах от двери.

Он хотел мне что-то ответить, но в последний момент сдержался и только нахмурился, демонстрируя свое недовольство. Мы добрались до машины, и я с улыбкой спросила:

– Где вы предпочитаете ездить, впереди или сзади?

Он распахнул дверь и плюхнулся на переднее сиденье, а я завела мотор, и мы тронулись в направлении моего дома. По дороге Саша не проронил ни слова, лишь изредка кивал, например, когда я сообщила, где он будет жить, и поинтересовалась, нужна ли ему машина.

Отставной генерал стоял на балконе.

– Добрый день, – крикнул он.

Я помахала ему рукой, мы въехали в гараж, Лукьянов покинул машину и без любопытства огляделся.

– Прошу вас, сюда, по лестнице и направо. Я шла впереди, полуобернувшись к своему гостю и ласково улыбаясь, при этом не забывала отчаянно вилять бедрами. Гость на это никак не реагировал, должно быть, у него плохое зрение, а может, он “голубой”? Сейчас это модно.

– Вот здесь вам будет удобно, – указав на кресло, сказала я. – Чай, кофе? Может быть, коньяк?

– Перебьюсь, – отмахнулся он, – давай о деле.

– Если не возражаете, я сделаю два звонка.

– Не возражаю, только звони при мне.

– Вы имеете в виду… – Я едва не зарыдала, так больно меня ранило чужое недоверие. – Уверяю вас, Александр Васильевич, я… – Он схватил меня за руку, выражение его лица не изменилось, но мои пальцы он стиснул так, что я поморщилась.

– Я тебе говорил: кончай кривляться. “Это уже кое-что”, – решила я, выдернула руку, потрясла ею немного и сказала:

– У меня приказ всячески помогать и содействовать, я должна быть вежливой и проявлять заботу.

– В твоей заботе я не нуждаюсь.

– Квартиру сами найдете?

– Чего ты добиваешься? – спросил он. – Хочешь вывести меня из терпения?

– Конечно, – кивнула я. – Может, тогда удастся узнать, в каком месте я тебе перешла дорогу?

– Что за чушь? – поднял он брови, но через некоторое время отвел глаза, как видно, не желая лицезреть мою физиономию.

– Нет, в самом деле, может, объяснишь, с какой стати человек, с которым я впервые встречаюсь в кабинете своего шефа, одаривает меня взглядом, который можно классифицировать как лютую ненависть? Поневоле задумаешься и начнешь кривляться.

– Ты спятила, – сказал он и даже засмеялся, но сам себе не верил, а я ему тем более. – Лично против тебя я ничего не имею. Пока, – заявил он, криво усмехаясь. – И давай закончим на этом. Я с нетерпением жду твоего рассказа.

– Ну так как насчет коньяка? Он взглянул на часы.

– В это время? Тебе не говорили, что ты много пьешь?

– Только об этом и слышу. Так что не утруждай себя. Если коньяк тебе без надобности, обойдусь и я. Но сначала мне надо позвонить. – Я с улыбкой придвинула телефон и набрала номер Марка. – Ну что, кудесник, есть новости?

– Тебе какие сначала, хорошие или плохие?

– Можно все подряд.

– Тогда слушай. Таксистов нашел, оба Черника отлично запомнили, потому что тот здорово нервничал. Время приезда и отъезда он указал правильно, а вот об одной детали забыл: когда парень возвращался от дома Аллы, его пиджак был в крови. Он объяснил, что порезал руку, она была замотана носовым платком, Черник выглядел полным психом, таксист не чаял избавиться от него. Еще подумал: не иначе мужик жену пришил.

– Таксист разговаривал только с тобой? Менты на него еще не вышли?

– Пока нет. Скажи словечко, и не выйдут.

– Спятил.

– Ну как хочешь, я просто хотел сделать тебе приятное. Запись разговоров у меня, можешь послушать. Привезти?

– Привези. Что еще?

– Губарев в ночь убийства Аллы домой вернулся поздно, был у своего отца якобы с девяти вечера. Но это проверить трудно, ведет себя как обычно, ничего интересного, ребята его пасут.