Водораздел - Анна Пылаева

— Ну, организацию и оплату похорон наша контора возьмет на себя, это однозначно. Но завтра, очевидно, приедут московские следователи, и вам придется еще походить на допросы.

— Ничего, хуже уже не будет. Нет, вы только послушайте. Хлебнула я с ним лиха, что и говорить. Хорошо хоть дети уже живут своей жизнью, от нас отделились, этот козел любого довести мог.

…

— Да вот вам и супружеское счастье, — сказал оперативник Михаил, когда Брусницын выруливал из поселка Приволжский.

— От генерала другого ожидать и не стоило, — ответил полковник, — Я‑то знал про все его похождения, но не думал, что жене тоже известно. Видно, он и так ее достал в конец. И знаешь, Миша, что самое интересное? Вот это финал его жизни. При всех его званиях, наградах и статусе. Ведь никто его не оплакивает. Вспомни хотя бы, как все наши все себя вели на трупе. Никто не то что даже не всплакнул — даже вида не сделал, что огорчен.

Светало. БМВ полковника влетел на центральные пустые улицы предутреннего Великоволжска. Проехал по улице Советской, миновав Центральный рынок, затем свернул в проулки Советского района и остановился напротив сквера на улице Ленина. Полковник и оперативник подошли к подъезду, откуда в этот же момент вышли Егоров, Пархомов и еще один их спутник.

— Доброго утречка, коллеги, — поприветствовал их Брусницын, — и что же это все не спится? Да, кстати, ключи от квартиры покойного генерала надо бы вернуть.

— Нет у нас никаких ключей, — ответил Егоров, и троица, сев в черную «Волгу» уехала с места событий.

— Вот ведь врут и не краснеют. Но судя по их мордам, пробить оборону Михальчука им не удалось.

Михальчук с нарядом расположились на четвертом этаже напротив квартиры генерала.

— А, товарищ полковник, — сказал он, завидев Брусницына, — вот только что отбивались.

— Ну да, мы с ними столкнулись, — ответил тот, — ну а вы тут как? Выстояли?

— Да куда ж деваться. К нам тут еще минут сорок назад менты пытались подвалить, ППСники. Сказали, будто соседи вызвали, на нас пожаловались. Скорее всего, пытались пробить на прочность. Ну а потом уж эти заявились. На понт взять пытались. Пархомов сказал, будто решением военной прокуратуры к расследованию подключен РУБОП. Как же, сказали мы, прокурор наш военный, поди, девятый сон видит, и знать ни о чем не желает, а ради генерала нашего даже с постели не встанет, не то что поедет к себе в контору приказы подписывать. Приказ они не предъявили, ну и мы им сказали, либо они уебывают, либо мы вызываем спецназ.

Чекисты вошли в квартиру. Судя по всему, помещение это действительно использовалось для каких–то встреч, скорее всего, личного характера. Гостиная была украшена гобеленами эротического содержания, а спальня более всего напоминала будуар. Кабинет же был заставлен всевозможнымий бутылками — от водки «Губернаторской» до коньяка «Курвуазье».

Попытки обшарить столы и ящики результатов не дали. И только в последний момент, когда осмотр был завершен, Брусницын обнаружил каком–то дубовом ящике с висевший на соплях дверцей коллекцию видеокассет.

— Вот так, прямо не отходя от кассы генерал собирал рабочий материал, — прокомментировал полковник, — ладно, собираем это барахло и вперед. Пора ехать, рабочий день скоро начинается, а нам еще с этой похоронной байдой разбираться.

Глава 4

В самом начале рабочего дня ленты региональных и федеральных информационных агентств облетела новость о самоубийстве начальника УФСБ по Приволжскому краю генерала Гладышева.

…

Около десяти утра мобильник Брусницына зазвонил необычайно настойчиво для этого времени суток.

— Алексей Евгеньевич, — раздался в телефоне голос с едва заметным кавказским акцентом.

— Он самый, — ответил полковник.

— Это вас беспокоит Резван Кобаладзе.

Брусницын моментально почувствовал, как с него слетают остатки сна. Гражданские имя и фамилию Резо Старого, могущественного смотрящего в Поволжье, он опознал сразу.

— Слушаю вас, Резван Тенгизович, хотя и не представляю, зачем вы мне звоните.

— Надо бы увидеться и поговорить.

— О чем же это нам с вами разговаривать, Резван Тенгизович?

— Есть информация, которая может быть интересна вашему ведомству. Да и вам лично тоже.

— Ну, если, так… Даже не знаю, что вам ответить.

— Я буду завтра в Великоволжске. Вы сможете приехать на мою яхту?

Брусницын помолчав несколько секунд ответил:

— Встречаться я предпочитаю на нейтральной территории. Давайте завтра созвонимся и определимся с местом встречи.

— Ну, коли так, тогда до встречи, — попрощался Резо.

…

Первым делом с утра губернатор вызвал к себе Мордашева. От взгляда секретаря Совбеза не смогла укрыться растерянность, которая, несмотря на все волевое усилие, отражалась на лице главы региона. Он явно был встревожен.

Агарков спросил про последние новости, после чего Мордашев рассказал ему обо всем, что случилось ночью. Губернатор остался неудовлетворен услышанным.

— Что же это твои хлопцы с одним паршивым полковником справиться не смогли? — раздраженно спросил он.

— Очевидно, у Брусницына какой–то свой интерес проявился, — объяснил Мордашев, — возможно, метит на место покойника, а может быть, еще что–нибудь. Я его знаю, он человек довольно осторожный, просто так он бы не стал нарываться. А мои люди, я считаю, сделали все, что могли. В условиях нынешней ситуации в стране, — эти слова он произнес с ухмылкой, — идти на конфронтацию с комитетчиками себе дороже.

— Ахрив–то генерала проебали, — сказал губернатор.

— Ну, не совсем, — ответил Мордашев, — кое–что, наверное, самое интересное, мы все же прихватили, — с этими словами он протянул губернатору несколько измятых листков. Их он успел взять с рабочего стола генерала и спрятать во внутренний карман пиджака за несколько секунд до появления Брусницына. Эти листки были слегка испачканы кровью, но читалось все вполне четко.

Это оказалась аналитическая записка, адресованная на имя полпреда Коренчука, в которой перечислялись все возможные коррупционные связи бизнесмена Чавия. В конце целый абзац был посвящен особым отношениям бизнесмена и губернатора. В том числе, говорилось, что усилиями краевой администрации для Чавии и его бизнес–структур в крае создан режим максимального благоприятствования. Была упомянута Объедиенная аграрная корпорация, во главе которой приказом губернатора был назначен Чавия. Еще было сказано, что расцвет бизнеса семьи Чавия начался после прихода к власти нынешнего губернатора, а согласно оперативной информации, Чавия считается основным казначеем губернаторской семьи. В конце записки стояло вчерашнее число и подпись генерала.

Губернатор кончил чтение, снял очки, протер глаза и закричал:

— Нет, но какая же гнида!!!!

Он вскочил с места и возбужденно забегал по кабинету, потом выпил воды и сел на место.

— Нет, ты полюбуйся только! — говорил он, — А ведь как передо мной стелился! И вот на тебе! Я так скажу, оно конечно, о покойниках хорошо или ничего, но оно и к лучшему, что эта мразь застрелилась! А все ж таки хорошо, что эту бумажку мы с тобой перехватили. Теперь до полпреда не дойдет. А с полпредом я еще вчера по дороге объяснил про генерала. Я ведь любую новость подать умею. Вот и ему тоже сначала анекдот рассказал, а потом со смехом–то и говорю: а вот тут начальник УФСБ генерал Гладышев сегодня тоже пулю в лоб пустил. Не иначе как вашего приезда испугался.

— И что полпред? — спросил Мордашев.

— Да, ему–то что… Тоже посмеялся.

Выпив еще воды и совсем успокоившись, губернатор сказал:

— Ну да ладно, иди работай. Отследи все контакты Брусницына и глаз с него не спускай. И по генералу собери информацию, любую, какую сможешь. И самое главное — держи на контроле все происходящее сейчас в Комитете. Особенно, вопрос с преемником генерала. Эту тему пробей как следует. Любую новую информацию сразу докладывай мне, понял?

После ухода Мордашева губернатор вызвал к себе другого первого зама Кейтеля и велел ему включиться в процесс похорон генерала Гладышева.

— Оно понятно, что комитетские сами будут вопросами похорон заниматься, — объяснял Агарков, — но и мы со своей стороны должны все возможное сделать. Подумай, что мы в этой связи можем им предложить? Короче, бери дело на контроль, будешь курировать похороны со стороны краевой администрации.

Кейтель, на котором и так висело организационное обеспечение визита полпреда, остался невозмутим и ни один мускул на его лице не дрогнул.

— Хорошо, — сказал он, — я вас понял, Дмитрий Иванович.

— Это хорошо, что понял, — напутствовал его губернатор, — смотри там, старайся на совесть, а то Мордашев со своими хлопцами обделались уже, проморгали суицид–то.