Водораздел - Анна Пылаева

— Хорошо, — сказал он, — я вас понял, Дмитрий Иванович.

— Это хорошо, что понял, — напутствовал его губернатор, — смотри там, старайся на совесть, а то Мордашев со своими хлопцами обделались уже, проморгали суицид–то.

Агарков любил поощрять конкуренцию между ближайшими соратникам. Он никогда не читал Макиавелли, однако подсознательно следовал его заветам везде и во всем. Но он не мог упустить случая, чтобы хоть как–то простимулировать конкуренцию в своем окружении.

…

Пресс–конференция полпреда Коренчука и губернатора Агаркова началась с полуторачасовым опозданием, поскольку губернатор возил полпреда в образцово–показательное хозяйство «Губернское» (бывший совхоз «Красное Поволжье») и там наглядно объяснял ему, какой рекордный урожай зерновых будет собран по итогам этого сезона в Великоволжском крае. Полпред остался доволен увиденным.

По местным меркам опоздание было не очень большим. Бывало, журналистам приходилось и по пять часов ждать губернатора, но это случалось, когда он был единственным героем пресс–конференции.

Пресс–конференция началась с минуты молчания, которой губернатор предложил почтить память погибшего накануне генерала Гладышева. Губернатор в своем вступительном слове сказал, что согласно выводам следствия это самоубийство, вызванное, скорее всего, семейными обстоятельствами, однако в любом случае это очень тяжелая потеря для всего края.

— Память о нашем погибшем товарище всегда будет жить в наших сердцах, — закончил свое выступление губернатор.

Полпред добавил еще несколько теплых слов о погибшем, сказав, что был немножко знаком с генералом и считал его перспективным кадром и что это, безусловно, тяжелая потеря для всей России. Но при этом его приятно порадовали те позитивные тенденции, которые он увидел в крае, так что все не так страшно.

После этого перешли к вопросам. Первым слово взял телезвезда Петров, который поинтересовался у полпреда, каким он нашел успехи в сельском хозяйстве края и, как он, полпред, думает, удастся ли в этом году побить рекорд трехлетней давности и собрать больше двадцати миллионов тонн зерновых? Полпред ответил, что сельское хозяйство он нашел в образцовом состоянии, а Великоволжский край в этом плане — образец для подражания всем остальным регионам НФО.

Потом были еще вопросы от газет «Поволжье сегодня», «Губернская неделя», «Великоволжские вести». Спрашивающие интересовались, каким нашел полпред город, как он оценивает качество управления, что теперь может измениться в соотношении «центр–регионы» в связи с начатой административной реформой и каким лично он видит развитие нижневолжского макрорегиона. Полпред говорил, что город ему показался великолепным, что качество управления замечательное, что регионы будут учиться сами зарабатывать, с одной стороны, а с другой, будет восстановлено единство конституционного поля.

Затем с места встал импозантный мужчина в элегантном белом костюме и с легкой небритостью. После этого он с легкой интонации иронии и ехидства голосом и с легкой презрительной ухмылкой по отношению ко всему окружающему произнес:

— Аркадий Привалов, политический обозреватель. Скажите, пожалуйста, Сергей Виленович, как вы оцениваете случившееся с главой краевого УФСБ, произошедшее во время вашего визита в край, и не кажется ли вам неуместным после этого инцидента рассуждать о погоде и успехах в сельском хозяйстве, к чему вас настойчиво подталкивает пресс–секретарь нашего губернатора и лояльные краевой администрации журналисты. Это первый вопрос. И второй вопрос. Не кажется ли вам, что рапорты об успехах в проведении уборочных работ несколько преждевременны и что пока они не окончены, итоги подводить рано. Кроме того, хочу вас проинформировать, если вы не в курсе, что точные статистические данные об уборке зерновых за последние три года засекречены специальным постановлением краевой администрации, а победные реляции в 97‑м также не находили фактического подтверждения на уровне предприятий агросектора, поскольку последним было запрещено публиковать такую информацию. Так что мы точно не знаем, сколько у нас собрано зерновых за последние три года, и полагаться в этом вопросе приходится исключительно на краевую администрацию. Я бы очень хотел, чтобы в этом году информация оказалась бы более открытой. Спасибо.

Губернатор насупил брови, а полпред развел руками и сказал:

— По первому вопросу. Да, согласен, конечно, на фоне этой новости все остальное меркнет. Но, что поделать, как говорится, жизнь продолжается, и поэтому я не могу, при всем желании, упускать из виду или переносить те вопросы, решать которые я сюда приехал. По второму. Полностью с вами согласен, вся статистическая информация должна быть открытой, однако, насколько я ознакомлен с ситуацией, причин не доверять администрации Великоволжского края тут нет, я это все лично перепроверил и могу сказать, что информация о собранном урожае зерновых за последние три года соответствует объективной реальности. Так что здесь можете не волноваться. Очень рад тому, что в крае все в порядке со свободой слова, что журналисты могут задавать в лоб вот так любой вопрос, пусть даже самый неприятный, и конечно, вот такой уровень свободы слова — это еще одна заслуга уважаемого Дмитрия Ивановича. Спасибо вам за вопросы.

После пресс–конференции Агарков, оставив ненадолго полпреда на попечение вице–губернатора Кейтеля, подозвал к себе пресс–секретаря, отвел его в отдельную комнату и, схватив за шиворот, спросил:

— Я тебе сколько раз говорил, чтобы всякой шушеры на моих мероприятиях не было?!! А?!! Я, блядь, тебя предупреждал?!! Ты разве не знаешь, что этот козел под Виталиком Волыниным ходит?!

— Дмитрий Иванович, — попытался оправдаться Вайнберг, — Так нам же надо изобразить видимость плюрализма. Да он к тому же мне обещал, что не будет ничего такого спрашивать. Слово давал. Я ему и вопрос на бумажке раздал, как и всем остальным, про погоду, мол, не слишком ли жарко у нас ему показалось… …

— Да какого хуя! — закричал губернатор и еще сильнее затряс пресс–секретаря, оборвав ему верхнюю пуговицу пиджака, — плюрализм он тут развел!

Через несколько секунд он остыл, отпустил пресс–секретаря и более спокойным тоном произнес:

— Значит так, Сеня, еще раз эту морду увижу где–нибудь — вылетишь у меня пинком под жопу. А пока объявляю тебе строгий выговор с предупреждением и лишаю тебя премии и надбавок до конца года. Да, и списки всех аккредитованных отныне будешь заверять в Совбезе, и без личной визы Мордашева чтоб на пушечный выстрел никого не подпускал. Понял? А теперь иди работай…

…

Начальник Главного управления ФСБ по Нижневолжскому федеральному округу генерал Вышневецкий приземлился на военно–воздушной базе в городе Зареченске ни свет ни заря, и сразу же сходу, не дав вставить и слова встречавшему его полковник Брусницыну и заму начальника по контрразведке полковнику Воронину, сел в подогнанную машину и помчался в Великоволжск, где экстренно назначил заседание коллегии краевого УФСБ.

Меньше чем через час он уже проводил оперативное совещание.

— Ну, что, хлопчики, — говорил он, ласково хмуря брови, — совсем совесть потеряли, да? Сгубили, значит, начальника своего?

Сидящие понимающие кивали, а тот продолжал:

— Не уберегли, значит, самое дорогое, да? Начальника своего не уберегли? Совсем, выходит, оборзели, да?

Потом было еще минут пятнадцать таких шутейных полупричитаний–полунаставлений, а потом Вышневецкий спросил:

— Ну а что с картиной происшествия? Выводы есть какие?

— Похоже, что самоубийство. По всем признакам, — ответил Брусницын.

— Самоубыйство! По всем признакам! — картинно прожевывая звуки, будто пытаясь передразнить полковника, повторил за ним генерал, — много вы все, можно подумать, понимаете в криминалстической экспертизе. Вот я, знаете ли, всю жизнь на оперативной работе. Все ступеньки прошел! Начинал простым опером в Тольятти, шпионов ловил, потом бандитов. Да. А вот, видите, дорос до большого начальника. Вот. И вам того же желаю. Только ни хрена у вас тут не получится. Потому что мудаки вы все, и все тут. Так и сгниете тут, в провинции этой, в прижопском крае вашем.

В своем монологе генерал благоразумно умолчал о том, как ему удалось выбиться в большие люди. Между тем, рассказать ему было о чем. Так, ни слова он не упомянул о своей роли в налаживании дилерской сети знаменитого автозавода и в последующей реализации его продукции совместно с тамошними околокриминальными структурами. Промолчал он и о своей тесной дружбе с небезызвестным олигархом Сосновским, который как раз в эти самые дни начинал медленно но верно входить в опалу, приведшую его спустя два месяца к вынужденной эмиграции. А ведь именно Вышневецкий помог в свое время Сосновскому зайти на автозавод и сколотить там свой первоначальный капитал, в обмен на что олигарх способствовал карьерному росту. Сначала по его протекции Вышневецкий стал начальником отдела ФСБ по городу Тольятти, потом дорос до начальника УФСБ по Самарской области, да и последнее его повышение тоже не обошлось без участия старинного приятеля, который три месяца назад, будучи еще в зените политического могущества, рекомендовал его полпреду в НФО Коренчуку и директору ФСБ Пастушенко.