Жизнь казалась прекрасной - Марина Серова

— Хуже, — сказал Никита. — Должен я выше крыши одному крутому мэну!

— И что?

Кит посмотрел на меня, как на полоумную:

— А ничего, — ответил он. — Вот я Риткой и расплатился!

Вот теперь-то я начинала понимать, почему ее братик решил броситься под машину.

— Что за мэн? — осведомилась я.

— Это не имеет никакого значения, — отмахнулся Никита.

— Еще как имеет, — сказала я.

— Ты все равно его не знаешь, — упрямился Никита. По-моему, он уже чувствовал себя как дома. Меня удивило, что я не заметила у него на руке браслета.

— И все-таки? — я продолжала настаивать.

— Данила, — сдался Никита. — Я же говорил, что ты его не знаешь!

— И почему он такой крутой? — поинтересовалась я.

— Доверенное лицо Рината, — ответил Кит. — Слыхала о таком?

У меня сердце екнуло.

— О Зайнетдинове? — переспросила я.

— Так ты его знаешь? — удивился Никита.

— Знаю, — задумчиво проговорила я. — Ты ложись пока спать, — посоветовала я ему, постелив на диване. — А завтра решим, что делать. Ритку твою надо спасать, — добавила я.

Я заметила, что Никита преобразился.

— Ты и правда сможешь помочь? — спросил он с надеждой в голосе.

— Попробую!

— Тань, — сонно протянул Кит. — А я-то зачем тебе понадобился? — поинтересовался он. — Толку-то от меня никакого, — рассудил он резонно.

— Твоя сестрица ввязалась в очень опасную авантюру, — сказала я. — Я полагаю, что от безысходности. Мне кажется, что на нее только ты и сможешь повлиять, — добавила я.

— Ритка? — изумился Никита.

— Ага, — согласилась я. — Ей очень хочется выпутаться из истории, в которую ты ее втянул. И она выбрала не очень оригинальный способ.

— Какой такой способ? — подозрительно поинтересовался Никита.

— Шантаж! — выпалила я.

— А почему ты ей помогаешь? — насторожился Кит.

— Надеюсь, что с ее помощью мне удастся вытащить Ильина.

— Алешку?

— Да, — ответила я. — Вы все в этой истории между собою накрепко связаны!

Я тоже решила укладываться, но выспаться мне так и не удалось. Воцарившуюся тишину нарушил звонок мобильника.

— Таня? — спросила женщина в трубке.

— Да, — ответила я и переспросила, как только поняла, что имею дело с Инессой. — Что-то случилось?

— Случилось, — сказала она взволнованно.

Я предположила:

— Позвонил похититель?

— Если бы, — усмехнулась Инна. — Он не позвонил, а подбросил мне записку под дверь.

— Надо же, — удивилась я. — Вот хитрый черт! Когда?

— Пятнадцать минут назад, — ответила Инна. — Я только уснула, как в дверь позвонили. Я открыла, а на полу конверт и записка.

— Что она из себя представляет?

— Тетрадный листок, — объяснила Инесса. — С наклеенными буквами из газет.

— А, — поняла я. — Насмотрелись сериалов-то, — произнесла я тоном бабушки-пенсионерки. — Почему он не позвонил? — размышляла я вслух.

— Таня, знаешь, я тебе признаться должна, — виновато сказала Инна.

— В чем?

— Я не удержалась и рассказала Игорю про твою телефонную затею, — ответила Инна.

— Я же тебя предупреждала! — всерьез рассердилась я.

— Я никак не могу поверить, что Игорь… Хотя теперь не остается практически никаких сомнений, — вздохнула она.

— Ну ладно, — я махнула рукой. — Все равно теперь уже ничего не поделаешь! Что в записке?

— Он велит мне привезти деньги в парк на набережной, к памятнику Чернышевского, к девяти утра. Пишет, чтобы я оставила сумку на лавочке и ушла. Обязательное условие: я должна быть одна.

— Ясненько, — проговорила я задумчиво. — Делай все так, как тебе велело это чудовище, — добавила я. — Об остальном я позабочусь сама. Только деньги класть в сумку совсем необязательно…

— Ты думаешь, Алешка живой? — осторожно спросила Инна.

— Надеюсь…

Я положила трубку и пожелала Никите «спокойной ночи».

— Скорее уж «утра спокойного», — усмехнулся Кит и перевернулся на другой бок.

Впрочем, я очень сомневалась относительно того, что утро тоже будет спокойным. Сон у меня как рукой сняло, и я решила погадать, чтобы не тратить времени даром. «Косточки» лежали на своем месте, я достала их из мешочка и, зажмурившись, бросила на гладкую поверхность стола.

— Что это ты там делаешь? — проснулся Никита, который уже начал похрапывать. — Ну никакого покоя в этом доме!

— Еще бы! — усмехнулась я. — Здесь вам не рай, куда вы недавно собирались отправиться!

— Жестокая ты женщина, Таня! — проговорил несостоявшийся самоубийца со вздохом.

— Профессия обязывает, — ответила я.

— Тебе не хватает такта Ивана Сергеевича, — протянул Никита, натягивая одеяло на подбородок.

— Ну ты и наглец! — воскликнула я.

Никита парировал:

— На том и стоим.

— Спи! — отмахнулась я.

Мне надоело с ним препираться, и я все свое внимание обратила на гадание.

В этот раз судьба выбросила цифры: 8+18+27.

Я поднапрягла память. Насколько мне было известно, эта комбинация чисел означала следующее: «Существует опасность обмануться в своих ожиданиях!»

Вот этого-то мне как раз и не хотелось. На грядущий день я возлагала большие надежды. Неужели Судьба меня все-таки разочарует?

Я рассчитывала проследить за Любимовым от самого памятника и выйти наконец на след Алешки. Однако я и сама чувствовала, что так просто мне не отделаться. Если Игорь подбросил Инне записку, то, скорее всего, он понимает, что я заподозрила именно его, и наверняка что-нибудь придумает, чтобы выйти сухим из воды.

Никита все-таки выполз из постели.

— Может быть, ты мне все же объяснишь, чем занимаешься среди ночи? — поинтересовался он.

— Гадаю, — ответила я честно, чтобы парень от меня наконец отвязался.

— А такая серьезная женщина, — протянул Никита разочарованно.

— А что, если я тебе предложу погадать, откажешься? — провокационно спросила я.

— Не откажусь, — ответил Никита. — Кстати, может, ты сама мне подскажешь: у меня что — ломки больше не будет?

— Я не врач, — ответила я. — Но, как это ни прискорбно, — добавила я, — Иван Сергеевич только купировал приступ. А дальше как знаешь, справляйся сам.

— Обидно, — протянул Никита. — А я-то уж думал…

— Игнатьев — не волшебник, — я пожала плечами. Игнатьев — это была фамилия врача.

— Значит, проблема остается, — справедливо рассудил Никита. — А денег по-прежнему брать неоткуда… Ладно, гадай, — согласился он. — Только нагадай что-нибудь хорошее, — попросил Кит, — чтобы я поверил!

Я бросила волшебные «косточки». Сколько лет я гадала подобным образом, но до сих пор этот магический процесс меня завораживает.

Я склонилась над столом, чтобы лучше увидеть грани.

— «7+20+25», — проговорила я.

— А что это значит? — спросил Никита.

Я процитировала: «Не думайте, что вся жизнь — ошибка. Вам не стоит так мрачно смотреть на происходящее».

Никита задумался.

— Рада, что не разочаровала тебя, — проговорила я, убирая магические атрибуты в мешочек. — А теперь спать, — скомандовала я и выключила в комнате свет.

В дверь позвонили. Рита помедлила немного, а затем решилась. Она встала с дивана, поправила короткую темно-синюю юбку и направилась в коридор. Из круглого зеркала на нее смотрела красивая молодая девушка с взволнованным порозовевшим лицом и огромными глазами с расширенными зрачками.

— Была не была! — шепнула она и потянулась к ручке замка.

В дверь снова позвонили. Девушка перевела дух, чувствуя, как замирает сердце в груди. Его удары ощущались гулко и далеко, они словно падали в какую-то пропасть. Именно в этот момент Рита Скворцова окончательно поняла, что отступать больше некуда.

Девушка щелкнула дверным замком, даже не взглянув в «глазок».

— Добрый вечер! — обворожительно заулыбался Любимов. — Очень рад снова вас видеть, — признался он.

— Не скажу, что взаимно, — Рита даже не старалась быть вежливой. — И тем не менее проходите, — проговорила она, пропуская его в прихожую.

— А ты не слишком любезна, — заметил Игорь.

Рита пожала плечами:

— Зачем притворяться?

— Ну что ж, — согласился Игорь. — Давай переговорим по-деловому, — добавил он, но, несмотря на это, все же внес в комнату заранее заготовленные пакеты с вином и деликатесами.

Рита с удивлением покосилась на них, но ничего не сказала. Еще один романтический ужин с Игорем Николаевичем Любимовым не входил в ее планы. Риту тошнило от одного его вида, но девушка умела держать себя в руках, хотя это и стоило ей большого труда.

— Присаживайтесь, — Рита указала гостю на кресло пальцем без маникюра. Любимов поморщился, он любил женщин ухоженных и холеных. Но, правда, считал, что с пигалицами вроде этой справиться значительно проще.