Зелёный друг - Валентин Леонидович Миндовский

вот что заметьте, — сказала Мария Семеновна. — Аллей здесь всего две и кустарниковых рядов тоже мало. Смотрите, весь сад в основном состоит из групп. Такой сад живописнее и выращивать его проще.

— Только, Мария Семеновна, такой сад проектировать труднее.

— Это верно, Галя, и проектировать труднее, и садить сложнее, зато выращивать легче.

— Так понравился вам этот сад?

— Очень!

— А что в нем всего лучше?

Ответы были разные: Косте понравилась планировка. Гале — цветы, Ване — ягоды.

— А вам что больше нравится, Мария Семеновна?

— Лунки.

— Лунки? Чего же в них красивого, хорошего?

— Хорошего в них много. Смотрите, на них ни травинки нет. Все они рыхлые, влажные. Видно, что много раз их поливали и тяпками рыхлили. Сверху все перегноем покрыты, чтобы влага не испарялась. Красивого в них мало. Но только благодаря такому содержанию лунок эти молодые посадки разрастутся в мощный красивый сад.

— Ну, небольно сложная работа землю рыхлить да поливать. Это хоть кто сумеет.

— Нет, товарищи мои молодые, это самая сложная работа. Организовать молодежь на посадку нетрудно: посадка дело интересное и недолгое, посадил в несколько дней и всё. А вот уход за посадками — это поскучнее. Тут хорошая организация требуется. На этом деле пионеры организаторской работе должны учиться. И, что очень важно, при таких не очень интересных работах воспитывается ваша внутренняя дисциплина, ваша воля, настойчивость. Хвала рощинским пионерам за то, что они сумели организовать эту сложную работу.

— Где же ваш питомник? — спросили гости.

— У нас нет. Мы всё из Зеленстроя получаем.

— И деревья из леса на свой питомник не пересаживаете?

— Да нет же у нас питомника.

— Коллекционного сада тоже нет?

— Нет. Он в Зеленстрое есть. Мы туда учиться ходим.

— Мария Семеновна, так они же на всем готовеньком живут, они лентяи.

— Ну, уж это ты, Ваня, слишком, — улыбнулась учительница. — Если такой сад растят, значит не лентяи. А что у них нет питомника и дендрологического сада нет — моя вина, не надоумила их, когда здесь учила. Признаю ошибку.

Долго еще беседовали представители двух соревнующихся школ. Рощинцы рассказали, как они создавали плодово-ягодный сад, как организуют уход за озеленением; доброречинцы поведали о своих задачах и ошибках при закладке питомника, при пересадке в него деревьев из леса, про то, как сами они делали самозакрывающиеся калитки, оградки для деревьев, скамейки.

Хороший город — зеленый

После завтрака гости отправились осматривать озеленение города. Все здесь нравилось ребятам: и улицы, похожие на садовые аллеи, и нарядные скверы, и маленькие садики у домов, и большие сады. Но во многих деталях озеленения ребята находили ошибки и резко критиковали их. Мария Семеновна радовалась: ее новые питомцы начинали разбираться в озеленении.

Однако общую оценку Рощинску юные садоводы дали положительную:

— Хороший город — зеленый, — определила Галя, и все согласились с ней.

Очень понравилась гостям одна из центральных улиц.

Деревья и кусты на широких газонах и в садиках так пышно разрослись, что весь этот район города превратился в сплошной сад.

— Вот эта улица является памятником одному из знатных рощинцев, Василию Андреевичу Низинину, — заметила учительница.

— А кем он был?

— Дворником.

— Дворником? И чем же он стал знаменит?

— Тем, ребята, что был он хорошим дворником и тем, что вырастил зелень этой улицы. С нее начались посадки в Рощинске, и поглядите, как их сохранил Низинин — все деревья целы и как разрослись!

— Что же, он один ухаживал за всеми этими посадками?

— Нет, не один. Василий Андреевич сумел передать любовь к зеленому другу детишкам, и под руководством дяди Васи они усердно ухаживали за посадками.

Когда Василий Андреевич умер, чуть не полгорода шло за гробом этого скромного труженика.

Доброречинцы зашли в один из скверов, присели отдохнуть на скамейках, спрятавшихся в заросли кустов. Было жарко.

— Сколько цветов в этом сквере! — восхищенно сказала Галя, — и охраны не видно.

Ветров забеспокоился:

— Зря они не охраняют. Вон смотрите, какие малыши здесь одни разгуливают. Сейчас они до цветочков доберутся! — и он показал на троих ребят, нагнувшихся к бассейну фонтана. Они живо наблюдали за игривыми струями, а водяная пыль приятно охлаждала их маленькие, но плотные, загорелые тела.

Вдруг один из малышей встрепенулся:

— Женька, смотри!.

Женька, наиболее крупный мальчик, обернулся и увидел, что несколько ребят, очевидно младших школьников, стоят у клумбы, а один из них потянулся к цветам.

Тут наши доброречинцы стали свидетелями такой сцены: без малейшего раздумья Женька быстро подошел к пареньку, сорвавшему цветок, и крепко шлепнул его своим кулачишком.

Все школьники, стоящие у клумбы, изумились.

— Ты что, пацан?

— А что он рвет общие цветы!

Побитый школьник окинул взором товарищей, но увидел на их лицах не поддержку, а виноватое смущение.

— А ты что, сторож здесь?

— Нет, не сторож.

— А кто же ты?

— Я? Я Женька. Мне на будущий год в пионеры. А пионеры должны охранять сады.

— А! Ну ладно, действуй.

И группа смущенно улыбавшихся школьников вышла из сквера.

— Видал, Ваня? Вот тебе и охрана, — смеялась Мария Семеновна.

Ванька с уважением смотрел на малыша, вновь подошедшего к фонтану.

— Здорово! Мария Семеновна, а? Как он его! Молодец! А ведь шпингалет!

Все смеялись.