Всегда лишь ты - Анна Джолос

– Всегда было интересно, за что вы так меня ненавидите? – громко спрашивает он, вынуждая в очередной раз посмотреть ему в глаза.

И знаете ли, выдержать прямой, дерзкий взгляд, от которого мороз ползёт по коже, оказывается не так-то просто… Но я не была бы Элис Онил, если бы позволила себе стушеваться, верно?

– Ты просто выбрал неудачное время, Картер… вот тебе и вся причина! – устало-раздражённо говорю в ответ.

Но дело конечно не только в этом. Всему виной банальная ревность и в какой-то степени женская зависть. Да, звучит странно, но я завидовала собственной дочери. Ведь у неё было то, чего никогда не было у меня.

Что касается второго… я не была готова делить свою дочь с кем-то. Слишком рано случилась эта их любовь. Неуправляемая и пугающе-искренняя. В особенности с Его стороны.

Вот даже сейчас во взгляде читается такая буря кипящих эмоций, что не передать никакими словами. Буквально прожигает во мне дыру. Глаза – сплошная непроглядная мгла, на дне которой горит и плещется боль, приправленная отчаянием и яростью. Очень опасный коктейль… впрочем как и сам парень, что стоит напротив. Я потому и хотела, чтобы Мелроуз изначально держалась от него подальше. Связываться с таким типом мужчин – себе дороже. Тут однозначно останешься с разбитым сердцем, как ни крути.

– Проиграть битву – не значит проиграть войну, так ведь? – задираю вверх подбородок.

И нам обоим без лишних слов понятно, что конкретно я имею ввиду.

Он всё ещё любит, но отступил…

Надолго ли?

– Картер? Элис?

Зрительный контакт, от которого кишки скручиваются в тугой узел, разрывает обеспокоенный голос Кэтрин Лерой, стоящей под раскрытым зонтом неподалёку от нас.

– Картер, всё в порядке?

– Мне стало плохо, и твой сын помог добраться до дома, – обращаюсь я к ней, отвечая вместо него.

Кэтрин недоверчиво косится в мою сторону и подходит ближе. Стоит, наверное, пояснить, что с ней на протяжении года мы не то что не общались, даже не здоровались. Прошлой осенью она заявилась ко мне в дом и обвинила в том, что её сын разбился на машине на обратном пути из Джексонвилля. Как я поняла, из-за разрыва с Мелроуз.

– Сейчас ты чувствуешь себя нормально? – она внимательно всматривается в моё лицо.

– Да…

Лгу. Нельзя показывать слабину, тем более врагам.

– И всё же я провожу тебя, – неожиданно Кэтрин делает несколько шагов навстречу, уверенно берёт меня под руку и накрывает нас обеих зонтом.

*********

Когда проводишь большую часть времени в постели, волей-неволей начинаешь задумываться о самых разных вещах. Об упущенных возможностях. Об ушедшей молодости. О жизни в целом. И даже о боге. Обратиться к которому ты соизволишь лишь тогда, когда начинаешь терять всякую надежду на то, что есть врачи, способные справиться с болезнью, пожирающей тебя день за днём…

– Надо есть, Элис.

Голос мужа раздражает и бесит. Ему не понять, что чувствует человек, обречённый на адские муки.

– Слышишь, дорогая? Я приготовил тебе обед.

– Потом, не хочу, – устало прикрываю веки. – Лучше давай сделай мне укол. Опять всё нестерпимо болит.

Джош тяжело вздыхает, но как и прежде, безропотно исполняет мою просьбу. И последующую тоже, ведь добраться до ванной комнаты самостоятельно я уже не в состоянии.

– Что тебе принести? – ласково поглаживает меня по голове, раскалывающейся на части.

– Ничего не хочу. Оставь меня одну.

– Твоя мама приедет в пятницу, сами справимся пока, как думаешь?

Киваю. Не в силах даже ответить.

– Ну тогда я пока пойду. Вернусь чуть позже, отдыхай.

Когда дверь наконец закрывается, я погружаюсь в блаженную тишину, а затем спустя некоторое время вожделенный сон пусть и ненадолго, но забирает меня в свои объятия.

Накануне у нас с Кэтрин Лерой состоялся непростой разговор. Честный разговор о раке. Ведь три года назад моя соседка, как и я, отчаянно боролась за свою жизнь. Хотя мало кто об этом знал…

Операция на желудке прошла успешно, курс химиотерапии закрепил результат, и вот она сидит напротив. Цветущая и вполне здоровая. Чем не пример того, что чудо всё же случается.

Но случится ли это чудо со мной? Если за год я фактически сгорела живьём…

В последнее время я всё меньше верю в благоприятный исход. Силы покидают меня, а боли только усиливаются. Невозможно терпеть. Хочется лезть на стенку, выть от безысходности и несправедливости. Рак подчиняет себе. Уродует не только тело, но и ломает дух. Медленно забирает твою жизнь, лишая её красок и всякого смысла. И ничего… ничего ты не можешь с этим поделать. Потому что человек ничтожен, если мыслить глобально. Строит планы, суетится, но в какой-то миг всё это просто перестаёт быть значимым…

Могла ли я подумать, что однажды меня настигнет злой рок? Нет. Точно нет! Ведь ничто не предвещало беды…

Рассматривая старые фотографии в альбоме, с тяжёлой тоской на сердце думаю о детях. О своих повзрослевших детях. О дорогом Кидмане и моей милой Роуз. Дом совсем опустел без них, и зачастую мне становится здесь очень одиноко…

Всё же замечательно, что мы с Джошем смогли воспитать и вырастить достойных людей. Не зря были вместе. Вот только жаль, что дети и по сей день – единственная нить, связывающая нас. Поймите меня правильно… Джош – прекрасный муж и любящий отец. Добрый, честный, порядочный. Всю жизнь пашущий ради нашего семейного благополучия. Сколько времени он терпел мой дурной характер и авторитарные замашки! Как пытался окружить теплом, заботой и любовью, но, увы, не та женщина была с ним рядом. Ибо не тот мужчина был рядом с ней…

Я никогда его не любила. Той настоящей, горячей, страстной любовью, которой должно пылать раненое сердце. Вышла замуж – потому что «надо». Потому что «Джош – такой хороший парень!» Потому что к тому моменту, как повстречала его, уже успела серьёзно обжечься и не желала повторять подобное ещё раз…

И посмотрите, что по итогу: два несчастных человека, ненавидящих друг друга. Он окончательно превратился в подкаблучника. А я – в ту женщину, у которой вечно болит голова…

А всё почему? Браки, подобные нашему, держатся лишь на традиционных устоях. Во главе угла моральные ценности и желание сохранить семью. Во что бы то ни стало.

Мы с мужем уже несколько лет подряд живём в этом доме словно соседи. Да, близкие и родные люди, но чёрт