Кто нашел, берет себе - Стивен Кинг

И однако!

Денег должно быть больше. Мистер Фельдман, консультант по профориентации, сообщил ему, что получение полной стипендии в одном из колледжей Лиги плюща «довольно маловероятно», и Пит знал, что это еще мягко сказано. Он был одним из многих выпускников обычной школы Среднего Запада, подрабатывал в библиотеке и не мог похвастаться выдающейся внешкольной активностью, за исключением школьной газеты и ежегодника. Но даже если бы ему и удалось запрыгнуть на борт, открытым оставался вопрос о Тине. Училась она без блеска, получала в основном четверки и тройки, а косметика, обувь и поп-музыка интересовали ее больше, чем школа. Ей требовалась резкая перемена, жизнь с чистого листа. Даже в семнадцать Питу хватало ума, чтобы понять: Чэпл-Ридж, возможно, не сумеет направить его сестренку на путь истинный… но такой вариант не исключался. У нее еще был шанс. Пока был.

«Мне нужен план», – думал он, только на самом деле ему требовалось другое. Что ему требовалось, так это история, и хотя он никогда бы не стал великим беллетристом, таким как мистер Ротстайн или мистер Лоуренс, построить сюжет он мог. Вот это сейчас и следовало сделать. Однако любой сюжет строился на идее, а с этим у него было никак.

Пит теперь проводил много времени в магазине «Книги на Уотер-стрит», где кофе стоил дешево и даже новые книги в мягкой обложке продавали с тридцатипроцентной скидкой. Зашел он туда и как-то в марте, после школы, по пути в библиотеку, собираясь прикупить какую-нибудь книгу Джозефа Конрада. В одном из своих редких интервью Ротстайн назвал Конрада «первым великим писателем двадцатого столетия, пусть его лучшие романы и увидели свет еще в девятнадцатом веке».

Около магазина под навесом стоял длинный стол. Над столом висел транспарант. «ВЕСЕННЯЯ ЧИСТКА. НА ВСЕ КНИГИ НА ЭТОМ СТОЛЕ – СКИДКА 70 %». И ниже: «КТО ЗНАЕТ, КАКОЙ КЛАД ВЫ ЗДЕСЬ НАЙДЕТЕ!» Нижнюю строку обрамляли желтые смайлики, показывая, что это шутка, но Питу было не до смеха.

Наконец-то у него появилась идея.

Неделей позже он остался в школе после занятий, чтобы поговорить с мистером Рикером.

– Рад тебя видеть, Пит. – В этот день мистер Рикер надел рубашку с рисунком пейсли и широкими рукавами, а также психоделический галстук. Пит подумал, что такое сочетание хорошо объясняло, почему поколение любви и мира потерпело неудачу. – Миссис Дэвис не может на тебя нарадоваться.

– Она клевая, – ответил Пит. – Я многому научился. – На самом деле он не научился ничему и сомневался, что хоть кому-то это удалось. Нет, ему нравилась миссис Дэвис, и она часто рассказывала что-то интересное, но Пит пришел к выводу, что писательству научить нельзя, ему можно только научиться.

– Чем я могу тебе помочь?

– Помните, вы рассказывали нам, как дорого стоила бы рукопись Шекспира?

Мистер Рикер улыбнулся:

– Я всегда рассказываю эту байку посреди недели, когда народ начинает тянуть в сон. Маленькая доза жадности – отличное тонизирующее. А что? Ты нашел древний манускрипт?

Пит тоже вежливо улыбнулся:

– Нет, но на февральских каникулах я ездил к моему дяде Филу в Кливленд, заглянул в его гараж и нашел целую гору старых книг. В основном про Тома Свифта. Мальчика-изобретателя.

– Я помню Тома и его друга Неда Ньютона, – кивнул мистер Рикер. – «Том Свифт и его мотоцикл», «Том Свифт и его волшебная камера»… в моей юности мы любили шутить насчет Тома Свифта и его электрической бабушки.

Пит снова вежливо улыбнулся:

– Еще там были книги, штук десять, о девочке-детективе Трикси Белден и о еще одной, Нэнси Дрю.

– Думаю, я знаю, к чему ты клонишь, и мне не хочется тебя разочаровывать, но выбора нет. Том Свифт, братья Харди, Трикси Белден… все это замечательные реликвии давно ушедших дней и прекрасные ориентиры, позволяющие судить, насколько за последние восемьдесят лет изменилось то, что называют «подростковой прозой», но эти книги обладают минимальной ценностью, а то и вовсе ничего не стоят, даже если находятся в прекрасном состоянии.

– Знаю, – ответил Пит. – Я проверил в «Файн букс». Это блог. Но пока я разглядывал эти книги, дядя Фил зашел в гараж и сказал, что у него есть для меня кое-что более интересное. Дело в том, что я рассказывал ему о моем интересе к Ротстайну. Оказалось, это экземпляр «Бегуна» в переплете с автографом писателя. Не посвящением, а простой подписью. Дядя Фил сказал, что книгу дал ему какой-то парень по имени Эл. Задолжал десять долларов за покер. Дядя говорит, она пролежала у него лет пятьдесят. Я посмотрел на выходные данные, и это первое издание.

Мистер Рикер, прежде покачивавшийся на стуле, резко подался вперед.

– Ого! Ты, вероятно, знаешь, что Ротстайн не любил подписывать книги.

– Да. Он называл это «порчей отличной книги».

– Точно. Как и Рэймонд Чандлер. И ты знаешь, что книга с автографом ценится больше, если на ней только подпись?

– Да. Так говорит «Файн букс».

– Подписанный экземпляр самой знаменитой книги Ротстайна, вероятно, можно продать. – Мистер Рикер задумался. – Пожалуй, «вероятно» вычеркиваем. В каком состоянии книга?

– В хорошем, – без запинки ответил Пит. – Пара пятен на обложке под супером и на титульной странице, вот и все.

– Я вижу, ты действительно заинтересовался этим вопросом.

– Особенно после того, как дядя показал мне книгу Ротстайна.

– Как я понимаю, этой волшебной книги у тебя нет?

«У меня есть кое-что получше, – подумал Пит. – Если бы вы только знали».

Иногда он чувствовал, как давило на него это знание, и особенно сегодня, произнося эту ложь.

Необходимую ложь, напомнил он себе.

– Нет, но дядя сказал, что даст ее мне, если я захочу. Я ответил, что мне нужно подумать, потому что он не… вы понимаете…

– Понятия не имеет, сколько она может стоить.

– Да, но потом у меня возник вопрос…

– Какой?

Пит сунул руку в задний карман, достал сложенный листок бумаги и вручил мистеру Рикеру.

– Я поискал в Интернете, кто в нашем городе продает и покупает первые издания, и нашел троих. Я знаю, что вы тоже собираете книги…

– Я бы так не выразился, на мое жалованье не позволишь себе всерьез коллекционировать книги, но у меня есть книга с автографом Теодора Рётке, которую я собираюсь оставить своим детям. «Пробуждение». Прекрасные стихотворения. Также есть Воннегут, но эта книга стоит недорого. В отличие от Ротстайна Папа Курт подписывал все.

– В общем, я подумал, а может, вы кого-то знаете и подскажете, к кому лучше всего обратиться. Если я решу позволить дяде отдать мне книгу… а потом, ну, продать ее.

Мистер Рикер развернул листок, посмотрел на него, потом на Пита. От этого взгляда, пристального и сочувствующего, ему стало не по себе. Возможно, идея оказалась не из лучших, он действительно не умел сочинять, но раз встал на этот путь, придется идти до конца.

– Так уж вышло, что я знаю их всех. Но я также знаю, как много Ротстайн значит для тебя, и не только по твоей прошлогодней работе. Энни Дэвис говорит, что ты часто упоминаешь его на уроках «Литературного творчества». Она считает, что трилогия о Голде – твоя Библия.

Пит полагал, что это правда, но не осознавал, что другие люди тоже знали об этом. И решил в будущем придержать язык по части Ротстайна. Чтобы не навлечь на себя беду. Люди вспомнят, если…

Если.

– Иметь литературных героев – это хорошо, Пит, особенно если в колледже ты собираешься защищать диплом по английскому языку и литературе. Ротстайн – твой герой, по крайней мере сейчас, и эта книга может стать началом твоей коллекции. Ты уверен, что хочешь ее продать?

На этот вопрос Пит мог ответить достаточно честно, пусть даже книги с автографом, о которой он говорил, не существовало.

– В общем, да. Дома у нас с деньгами не очень…

– Я знаю, что случилось с твоим отцом у Городского центра, и чертовски об этом сожалею. К счастью, они поймали этого психа до того, как он причинил еще больше вреда.

– Папе сейчас лучше, и они с мамой оба работают, только мне потребуются деньги на колледж, вы понимаете…

– Понимаю.

– Но это не самое важное, по крайней мере на текущий момент. Моя сестра хочет перейти в Чэпл-Ридж, а родители говорят, что не получится. Во всяком случае, в этом году. Они не потянут такие расходы. Почти, но не совсем. А я думаю, ей нужна именно такая школа. Она, ну, не знаю, не проявляет достаточного усердия в учебе.

Мистер Рикер – у которого хватало учеников, не проявлявших усердия – серьезно кивнул.

– А если Тина окажется среди успешных ребят… особенно если рядом будет Барбара Робинсон, с которой она дружила, когда мы жили в Уэст-Сайде, может, ее отношение изменится.