Шаман из космоса - Ксения Викторовна Незговорова

Никита не успел разглядеть лицо говорившей: так быстро она исчезла. Юноша подумал, что в последнее время слишком часто слышит одну и ту же фразу. И если ему когда-нибудь удастся вернуться на родину, научится ли он снова удивляться? Станет этаким невозмутимым бариста – терпеливым и спокойным, как Будда. Никита представил свою новую личность и не смог сдержать улыбки. Но мысль о том, что у него едва ли есть шанс на возвращение, омрачила преждевременную радость.

Никита тяжело вздохнул. Кит, который наблюдал за этой быстрой сменой противоречивых эмоций, покрутил пальцем у виска. Он деловито достал из кармана кошелёк. Никита перехватил руку юного нахала и сжал с такой силой, что тот вскрикнул и выругался.

– А я думал, оставил кошелёк в кофейне! – бариста выхватил из рук мальчугана кошелёк и увидел, что тот совершенно пуст. – Тебе не жить! – угрожающе сжал кулаки Никита, но расправиться с воришкой не успел: тот исчез. Может быть, затерялся в толпе или спрятался в каком-нибудь укромном месте. Мира прикрыла рот рукой, не удержавшись от смеха. Спутник бросил на неё вопросительный взгляд, и она постаралась принять серьёзный вид, но тотчас же снова прыснула.

– Мне в петлю лезть, а ей смешно, – пробормотал Никита и спрятал пустой кошелёк в рюкзак.

– Просто я подумала о том, что ваши постоянные перепалки такие милые, – попыталась оправдаться она.

– Милые? Ты называешь милым то, что он украл все мои деньги? – Никита пнул камень, который случайно попался под ноги. Тот вспыхнул от незаслуженной обиды и спрятался в траве, опалённой беспощадным солнцем. Мира не ответила; она застыла на месте, прислушиваясь к репликам суетливых покупателей. Кажется, только сейчас Никита по-настоящему понял, что значит выражение «время – деньги». Эти нетерпеливые люди расталкивали друг друга и опустошали кошельки, чтобы приобрести драгоценные минуты. Раньше Никита никогда не задумывался о том, какой ценностью обладает для человека время. Деньги – это всего лишь жалкие бумажки, которые люди ежедневно приносят в жертву ненасытному богу ветра. Их можно тратить и зарабатывать снова, и опять тратить, и зарабатывать… А время невозможно вернуть, и, если однажды упустил момент, едва ли сможешь это исправить. Между тем люди обожают создавать в голове невозможные сценарии, задаваясь бесполезным вопросом «а что, если бы…». Если бы я тогда не сказал жене, что ненавижу её, возможно, она была бы жива! Если бы я тогда уехал из этого города и устроился на ту работу, то, наверное, был бы счастливее! Ни за что на свете: во-первых, изменить прошлое всё равно нельзя, ведь машина времени до сих пор остаётся лишь плодом человеческих фантазий; во-вторых, даже если бы мы и вернулись в прошлое, то поступили бы точно так же. Человек вообще по природе своей обожает наступать на грабли, особенно на одни и те же.

Мира потянула задумавшегося Никиту за рукав:

– Послушай, прямо сейчас мы можем побывать в другой эпохе!

– Да ладно? Это же невозможно! – Никита нервно рассмеялся, хотя в глубине души он уже сомневался в чём-либо «невозможном».

– Остались только концерты, – отозвался ленивый продавец, выпуская из трубки фиолетовые колечки дыма. Никита подумал, что этот уже немолодой степенный мужчина немного похож на Толкина. А ещё его сложно было не заметить: он казался слишком спокойным в отличие от тараторящих коллег-бесенят.

– Ух ты! А Нирвана есть? – поинтересовался бариста.

Продавец отложил трубку, коснулся собственных усов, точно хотел проверить, на месте они или нет, постучал пальцами по пластинкам и сказал:

– Нирвану уже забрали. Могу предложить The Doors.

– Вау! – захлопала в ладоши Мира. – Обожаю Моррисона! Никогда бы не подумала, что смогу попасть на его концерт.

– Десять минут, полчаса или час? Час стоит пять тысяч, – проговорил продавец монотонным голосом и снова взялся за трубку.

– Эй, – Никита отвёл Миру в сторону, – у меня же нет денег!

Девушка покачала головой и тяжело вздохнула, не отводя взгляда от равнодушного лица лже-Толкина.

– Ты уверен, что у тебя совсем ничего нет?

Никита расстегнул рюкзак в подтверждение своих слов, покопался в вещах и случайно выронил пряничного человечка. Бариста наклонился, чтобы поднять его, но лицо бедняги было таким изуродованным, а улыбка настолько жалкой, что юноша махнул рукой и выпрямился.

– Хм. А ещё такие есть? – внезапно спросил продавец. Он отложил трубку, развалился на стуле и сцепил пальцы в замок.

Никита кивнул: популярность пряничных человечков на этих кофейных остановках приводила его в недоумение. Может быть, он сам за что-то недооценивает улыбчивых проныр?

– За пятерых могу продать десять минут, – смилостивился над нищими подростками продавец.

– Класс! А можно послушать Riders on the storm? – попросила Мира.

В этот момент Никита понял, куда пропадали остальные покупатели. Они действительно растворялись в воздухе, и это не преувеличение. Отчаянные скитальцы исчезали для этого времени и пространства, и кто знает, возвращались ли они домой? Могли ли они вернуться точно такими же, какими уходили несколько кусков вечности назад?

Никита чувствовал, будто кто-то резко тянет его за руки. Бариста закрыл глаза и представил, как за его спиной раскрываются гигантские белоснежные крылья.

– Наверное, мечты всё же имеют обыкновение сбываться, – выпалил он вслух.

– Конечно, – подхватила Мира, – главное – мечтать в настоящем времени.

Толкин не обманул: когда они приземлились, заиграла песня Riders on the storm. Никита ощутил, что его отталкивают к стене. Кажется, ему никогда не приходилось видеть стольких людей в одном месте. Он вообще не бывал на рок-концертах, потому что все его любимые исполнители уже прогуливались по обратной стороне радуги. Зато Мира решительно растолкала молодых фанатов и нашла удачное место в самом центре зала, откуда был виден не только барабан с надписью The Doors, но и сам Джим Моррисон. Никита осторожно пробрался к девочке с малиновыми волосами, втайне радуясь, что она покрасилась именно в такой яркий цвет. Благодаря этому юноша мог быть уверен, что не потеряет мечтательницу в толпе.

Джим обнимал микрофон и, казалось, позабыл о том, что за ним наблюдает столько людей. Он ни на кого не смотрел; а может быть, и не мог никого видеть, потому что густые кудри падали прямо на глаза. Моррисон был в свободной белой кофте и кожаных чёрных брюках.

– Самый красивый мужчина на земле! – не удержалась Мира. Ревнивые девушки принялись оглядываться на яркое непоседливое создание, и Никита приготовился защищать спутницу, если придётся, как рыцарь – прекрасную даму – до последней капли крови. «Может быть, и хорошо, что мы здесь только десять минут», – подумал он, мысленно перекрестившись.

В глазах Миры кружили