Бастард (СИ) - Шавкунов Александр Георгиевич

— Да, господин.

«Лжец. Ты обожаешь это. Даже сейчас, наслаждаешь страданием, пожирая сочное мясо, пока я давлюсь безвкусным бульоном.»

— Мне нужно будет заняться очень важным делом. Так что, ты будешь сопровождать обоз вместо меня.

— Какой обоз?

— Тот, что доставит Папе свежую кровь.

Девушка вздрогнула и непонимающе воззрилась на учителя.

— Я… я не понимаю…

— Самое время начать. Это, по сути, финал твоего учения. По прибытии ты получишь каплю крови Христа и встанешь со мной у трона Папы. Если справишься, конечно. В противном случае… скажем так, Чёрная Комната нехудший вариант. Ты меня поняла?

— Д-да… я поняла вас.

— Прекрасно. Доедай и отправляйся в свою комнату, слуги проводят. Выезжаешь завтра, так что приведи себя в порядок.

***

Обоз состоит из нескольких телег и подводы, груженой припасами. Среди которых затесались запечатанные глиняные кувшины. Старший офицер гвардии с улыбкой пояснил, что это маковый настой. Чтобы пленники не орали.

Будничный тон, лёгкая улыбка и озноб по спине. Луиджина кивнула, будто всегда знала об этой тёмной стороне Ватикана. Подумаешь, Папа собирает пленников со всего королевства и выкачивает кровь. Кто так не делает? Одна герцогиня и вовсе принимала ванны, заполненные кровью убитых крестьянок. Каждый день. Понтифик, как стало понятно из разговора гвардейцев, собирает жатву раз в месяц.

Всего-то…

Луиджину затрясло, стоило осознать масштабы жертвоприношения. Папе чуть больше двухсот лет, сто пятьдесят из которых, он занимает пост главы церкви. Три тысячи шестьсот месяцев… Боже!

— А сколько жертв вы перевозите? — Спросила Луиджина, подъехав к капитану на третий день пути.

Обоз въехал в лес на узкую дорогу, телеги выстроились в линию, как и конвой. Пара разведчиков ускакала вперёд, искать место для ночлега. Ветер в последние дни лютует, грозя перерасти в полноценную метель. Капитан поскрёб подбородок, поднял взгляд к молочно-серому небу и выдал небрежно:

— Штук пятьдесят, когда шестьдесят. О, смотрю тебя проняло! Ничего, обвыкнешься, меня тоже тряхнуло в первый раз. А потом уже осознал, это ведь простолюдины. Чем они лучше обычного скота? Да ничем, даже хуже! Скот хотя бы безгрешен.

— Это вся причина? — Прошептала Луиджина, стискивая поводья и закусив губу.

— Нет, конечно. Есть куда более весомая.

— Какая?

— Так хочет Бог!

***

Гору с раздвоенной вершиной заметила издали несмотря на снегопад. Вскоре показала лагерь, окружённый высоким забором из брёвен. Ворота распахнуты, принимая первую телегу. На сторожевых вышках стоят наёмники в меховых накидках и глубоких капюшонах. Луиджина придержала коня, готовясь стать замыкающей, встрепенулась, услышав истошные крики.

Глава 34

Двое гвардейцев, ехавших во главе колонны, повалились с коней. Животные встали на дыбы, меся воздух копытами, поскакали прочь. Один мужчина остался на мёрзлой земле, раскинув руки и с оперением стрелы, торчащим горла. Второй зацепился ногой за стремя, и тряпичной куклой волочится за конём.

Ворота лагеря натужно распахиваются, в расширяющуюся щель протискиваются бедно одетые люди. Вооружённые кто как, но в основном длинными «копьями» из обструганных палок с обожжёнными остриями. На многих броня, явно с чужого плеча, часть щеголяет мечами и боевыми топорами. Луиджина насчитала сорок человек, плюс на стенах пять.

Гвардейцев примерно столько же, но вооружены не в пример лучше. Стрела на излёте цвенькнула о кирасу командира, остановившегося возле девушки. Отлетела под ноги коню и скрылась под копытами, смешавшись с грязью.

— Это что ещё? — Спросила девушка, вскинула руку и поймала вторую стрелу. Покрутила меж пальцев и сломала, стиснув кулак. — Бунт?

— Нет. — Раздосадовано ответил командир, наблюдая, как гвардейцы без команд выстраиваются для боя. — Видимо, наёмники опять накосячили, и к ним пришли родственники похищенных. Такое случается время от времени. Простите, что вам пришлось быть свидетелем этого непотребства.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ничего… — Пробормотала Луиджина, содрогаясь от мыслей о наказании за проваленную миссию. — Я так понимаю, пленников там уже нет.

— Ну почему же, — с улыбкой, ответил командир, — они перед вами. Не молоденькие девы, конечно, но Папе не критично, к тому же из других лагерей привезут.

— Других?

— Ну да, их около десятка по всему королевству.

Лучники на вышках, прекратили стрельбу и начали спускаться. Гвардейцы, посмеиваясь, спрыгивают с коней и снимают с сёдел массивные дубинки с широкими набалдашниками. Да, крестьяне завладели оружием, но в необученных руках оно опасно не больше, чем столовый ножик.

Луиджина тайком выдохнула… задача будет выполнена, а значит Чёрная Комната не грозит. Положила ладонь на навершие эфеса, раздумывая, стоит ли помочь… Вдоль хребта стрельнула молния ужаса. Через распахнутые ворота к черни присоединился мужчина в сером плаще…

Походка, рост и меч с крылатой гардой… это Он! Мир сжался в крохотную точку, а звуки доносятся до девушки едва пробиваясь через гул крови в висках и грохот сердца.

***

Бой кончился прежде, чем Орландо разогрелся. Гвардейцы недооценили ярость отцов, братьев и мужей похищенных девушек. Уцелевших стянули по рукам и ногам и бросили в общую кучу. Парень отряхнул тягучие капли с клинка и направился к последнему посланнику Папы, что остался в стороне от боя, сидя на коне. Пройдя полпути остановился, узнав Луиджину, хищно ухмыльнулся и удобней перехватил скьявону.

В этот раз живой не уйдёт.

Девушка спрыгнула, погладила скакуна по шее, что-то шепнула на ухо и пошла навстречу. Стискивая рукоять шпаги, до белых костяшек и закусив нижнюю губу.

— Давно не виделись, а ты похорошела, даже синяков не видно, почти. — Сказал Орландо, с улыбкой волка, заметившего овцу, отбившуюся от стада.

Ветер дует в спину Луиджины, волосы раскидывает по плечам каштановыми волнами. Отдельные пряди поднимаются и норовят перекрыть обзор. В фигуре и каждом движении чувствуется бешеное напряжение и… ужас. Орландо шагает легко и пружинисто, плащ развивается за спиной, скосившись к левому плечу.

Крестьяне позади ловят разбежавшихся коней, обыскивают мертвецов. С командира стягивают кирасу, активно споря, кому она достанется.

Луиджина остановилась напротив Орландо и, глядя в глаза, швырнула шпагу в ножнах ему под ноги. Вздёрнула подбородок и сказала, сдавленно, едва сдерживая слёзы:

— Убивай.

Парень отступил на шаг, озадаченно глядя то на оружие в грязи, то на девушку.

— Ты чего удумала?

— Убивай! — Крикнула девушка, развела руки в стороны. — Я признаю, что не смогу победить ученика Серкано ди Креспо! Убей меня, хотя бы из милосердия!

Орландо отшатнулся, будто получив удар в лицо. Глаза расширились, а рот глуповато приоткрылся.

— О чём ты вообще?!

Очередной порыв ветра вырвал из Луиджины остатки самообладания. Девушка всхлипнула и обессиленно рухнул на колени, вздрагивая от рвущихся наружу рыданий. Прошептала одними губами:

— Я не хочу в Чёрную Комнату… я не хочу обратно… я больше ничего не хочу.

Перед внутренним взором замелькали образы детства, лицо Гаспара, полное разочарования, с поджатыми губами. Она провалила и это задание… девушка с ужасом осознала, что и не хотела его выполнять, и не стала бы, не будь за спиной фигуры Святого Меча. Воплощение архангела Михаила… лучше умереть. Лучше ей было не рождаться вовсе!

Ветер крепчает, холодные пальцы пробираются меж волос, подмораживают затылок. Луиджина прикрыла глаза, гадая, куда ударит парень и насколько больно это будет…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Орландо сел перед ней на корточки. Левой ладонью провёл по волосам, вынуждая открыть глаза. Заглянул в них и сказал с нескрываемым удивлением:

— Серкано ди Креспо?

Глава 35

Ночь стенает вьюгой, скрипят деревья, с натугой клонятся по ветру, сбрасывая с ветвей налипший снег. Орландо сидит в шалаше у костра, по ту сторону огня расположилась Луиджина. Девушка кутается в серый плащ, язычки пламени отражаются в голубых глазах, играют бликами на губах. Парень скрестил руки на груди, стараясь сохранить тепло, кожаная куртка плохо греет. Благо снег облепил стенки укрытия и не пропускает порывы бури. Взгляд голубых глаз устремлён в пламя, а на лбу пролегли морщины.