Танец Бешеной - Александр Бушков

– А вы, простите, точно знаете?

– Мы же вместе живем. Я не замужем…

Он поднял глаза, кольнул цепким взглядом. И продолжал писать.

– К наркотикам – никакого касательства?

– Вот уж глупости! – сказала Даша.

– Вообще-то, домашние не всегда способны определить…

– Доктор, я – капитан угро. У меня наркоманов перебывало столько, всех и всяческих…

– Угро… Ах да, уголовный розыск. Преемственность поколений, так сказать? М-м… А как у него обстояло с работой – переутомление? Бессонные ночи?

– Бывало иногда. Но он у меня мужик вполне крепкий. Ничего такого не замечала… Что случилось-то?

– Вашего отца доставили часа полтора назад по звонку… гражданки, в квартире которой он находился. Приступ с тяжелым течением. Исключительно тяжелым.

– Почему он здесь, а не там? – она кивнула на видневшуюся в окошко пятиэтажку.

Врач вздохнул:

– Понимаете ли, здесь у нас отделение… скажем так, усиленного надзора.

– Буйные? – уточнила Даша с упавшим сердцем. – Я с вашей конторой порой контачу, разобралась уже…

– Увы… – врач развел руками. – Возможно, вы в таком случае немного разбираетесь в психических заболеваниях? Ровно столько, чтобы понять – иногда жизненно необходимо подвергать больного усиленному надзору?

– Неужели так плохо?

– Голубушка… – выговорил он как-то совершенно естественно. – Случается иногда, конечно, что больные видят в прибывших медиках спасителей и избавителей. Но такое случается не менее редко, нежели падение метеорита на крышу жилого дома. Ваш отец, прежде чем ему успели… ну, назовем вещи своими именами – надеть смирительную рубашку… Прежде чем оказаться полностью безопасным для окружающих, он ухитрился привести в бессознательное состояние одного из санитаров, а вы, должно быть, имеете полное представление о их комплекции и богатом опыте… Ничего страшного, – тут же успокоил он. – Переломов нет, не покалечен наш оплошавший бедолага, но провалялся без сознания чуть не два часа.

– Майор может… – кивнула Даша.

– Теперь понимаете, что у нас не было другого выхода? Предвижу ваш очередной вопрос и спешу заверить, что видеться с ним сейчас нельзя. Спит и будет спать еще долго. Мы делаем все, что в таких случаях предписывает медицина… Пришлось для купировки возбуждения применить довольно сильные средства.

– Если нужны какие-то лекарства, я достану…

– Не нужно, что вы. Все есть. О нас в последнее время пишут массу жуткой чуши, но, смею вас заверить, тяжелобольные получают должное лечение. Через недельку сможете увидеться.

– Неделю?!

– Никак не раньше. Это не тот случай, когда достаточно длительного сна. Боюсь, он еще долго будет в крайне плохом состоянии. Через неделю. Так будет лучше и для вас, и для него. Значит, вы решительно утверждаете, что запоями он в последнее время не пил?

– Не пил, – сказала Даша. – И особо сильного переутомления я что-то не замечала. Наоборот, ходил бодрый… как обычно, – поторопилась она добавить. – Никакой болезненной оживленности… А откуда его привезли?

– С частной квартиры некой гражданки…

– Адрес можно узнать?

– Вряд ли в этом есть необходимость…

Даша, справившись с первым ошеломлением, разглядывала его уже внимательнее. Волосы русые, с красивой проседью, чересчур уж ранними серебряными ниточками, а вот густые брови – черные. Вроде бы это в старые времена считалось признаком благородной породы. Выглядит весьма уверенным в себе.

– Значит, вы еще не поставили диагноз? – спросила она.

– Это не так просто, как вам кажется, – объяснил врач мягко. – Пройдет какое-то время… Сначала мы подозревали запой или наркотики, как вы, наверное, поняли. Но если вы уверяете, что ничего подобного не было… И все же я не сбрасывал бы со счетов переутомление.

Он отложил заполненный разграфленный бланк и придвинул большой лист чистой бумаги. Что-то записал – хаотично, в нескольких местах, словно бы продвигаясь от краев листа к центру. Даша нерешительно полезла в карман за сигаретами.

– Ради бога, – кивнул он, углядев уголок пачки. – Я тоже, знаете ли, подвержен греху… Диагноз… Травмы черепа у него были? Сотрясения мозга?

– Ну, я не припомню ничего серьезного. Однако милиционеры из тех, что не проводят всю жизнь над бумажками, в его годы бывают битыми и ломаными. И по голове, случается, получают. С мотоцикла его сбрасывали на полном ходу, дверцей машины били, кастетом получал…

– Вот видите… – психиатр, ободряюще кивая и не поднимая головы, написал еще несколько слов. Как Даша ни старалась, не могла прочитать закорючки. – Такие травмы с годами дают о себе знать. Это своеобразная мина, накапливается с годами, и однажды… Острый галлюциногенный психоз…

Даша вздрогнула:

– Как?!

Решив, должно быть, что она не поняла, врач повторил медленно и внятно:

– Острый галлюциногенный психоз.

– Возрастные изменения сосудов мозга? – подхватила Даша.

– Да, вы и в самом деле немножечко разбираетесь… Я бы допускал и такую вероятность. Пятьдесят пять лет – возраст рискованный с точки зрения врачей самых разных специальностей. Особенно в его случае, – он глянул как-то загадочно. – Когда примешиваются столь сложные обстоятельства…

– Что вы имеете в виду? – Эти загадочные взгляды и явные недомолвки стали ее настораживать. – Почему я все-таки не могу узнать, откуда его привезли? Поняла уже, что от женщины…

– Значит, вы ее не знаете?

– Слышала о ней, но не видела. Если это та самая. Мне бы с ней хотелось поговорить.

– Зачем?

– То есть как это – зачем? Должна же я… – она запнулась и прикусила язычок. Совершенно незачем посвящать этого уклончивого симпатягу, определенно затаившего что-то за пазухой, в некие тайны.

– Что вы должны? – На ней недолго остановился цепкий взгляд.

В кабинет тихо вошел санитар, остановился у двери. Даша, фиксируя его краешком глаза, вдруг испытала дурацкий страх, порой охватывающий в этих стенах самых нормальных людей – а что, если ее тут оставят? Из-за какого-то нелепого, жуткого недоразумения?

Она тут же с этим справилась, зажгла новую сигарету.

– Что там? – глядя через ее плечо, спросил врач.

– Пал Василич, я ходил в отделение. Спит майор, как сурок.

– Отлично. Идите, Степа… Вот видите, спит. Прекрасно, а то я, знаете ли, опасался… Да, совсем забыл. Все его вещи, те, что были при нем на той квартире, находятся у нас, самым тщательным образом переписанные. Вы, наверное, знаете порядок, если уже работали в нашей епархии? Может быть, вам нужно взять оттуда деньги? Он очень беспокоился, что у вас нет денег.

– Да, знаете ли, зарплату задерживают…

– И у вас?!

– Мы ж не особые, – горько усмехнулась Даша.

– Не стесняйтесь, я сейчас распоряжусь… – он снял трубку. – Вера Семеновна, возьмите из ячейки Шевчука все деньги и принесите мне. Дочь, с зарплатой в точности, как у нас… Да, у меня.

Он повесил трубку, прежде чем Даша успела отказаться, понимающе улыбнулся:

– Там триста с чем-то тысяч, вам пригодятся. Он весьма беспокоился.

Буквально через пару минут полная пожилая женщина принесла деньги, заставила Дашу расписаться в какой-то ведомости, где уже стояла сумма прописью, и, бросив сочувственный взгляд, вышла. Врач смотрел выжидательно, словно деликатно давал понять, что ей пора и честь знать.

Даша колебалась. Деньги были как нельзя более кстати, и после такой любезности как-то неловко и настаивать… Но она сейчас шла по тропе – и потому решилась:

– Доктор, мне все-таки нужно знать, откуда его привезли…

– Не стоит, право. Я вас прекрасно понимаю, на многое в этом кабинете насмотрелся, в конце концов, вы давно уже совершеннолетняя, и на многое смотрят ныне совершенно иначе, чем всего пару лет назад… И все равно, так ли уж это нужно?

– Что вы имеете в виду? – резко спросила Даша.

– Вы меня прекрасно понимаете.

– Я вас совершенно не понимаю. А кое в чем, простите, вам не уступаю. Я следователь, и привыкла чуять подтекст… Я его сейчас чую, но не понимаю сути.

– Вы непременно хотите понять этот печальный подтекст?

– Да.

Врач черкнул еще пару слов на своем странном листе – середина его сияла белым пятном, а по четырем углам теснились закорючки, опустил глаза, поворошил без нужды бумаги на столе:

– Дарья Андреевна, если уж настаиваете… Я имею в виду ваши сексуальные отношения с отцом.

– Что-о?! – взвилась Даша.

– Успокойтесь, прошу вас. Повторяю, в последние годы многие критерии и устои сместились… Вы, главное, не волнуйтесь. В этой жизни встречаются всякие сложности… И охотно верю, что до определенного момента в ваших отношениях все протекало нормально, но потом, чувствую, появился определенный надлом, не собираюсь лезть вам в душу, но рискну предположить, что у вас появился любовник на стороне, и это его подкосило…