Механикус практикус (СИ) - Крыс Виктор

− А нет никого, дисбат полег. Кто в бою, а кто в лес ломанулся.

− Весь?

− Никак нет, товарищ генерал, один остался в живых. До последнего отстреливался, чуть своих не положил.

− Фамилия?

− Иванов, товарищ…

− Перевести в пехоту, награждать не надо, написать искупил кровью…

К сиплому в палатку зашел генерал, хлопнул по плечу, сказал молодец, но никто руки рядовому так и не развязал, кожаный ремень сняли лишь в медсанбате, когда обрабатывали раны, и только затем пришел капитан и сказал что сегодня он, рядовой Иванов Иван Иваныч, честный гражданин, такой же как и все.

− Я свободен. Свой среди чужих, и теперь чужой среди своих, — тихо проговорил Сиплый, отпивая из кружки свои разведенные сто грамм спирта, и слеза покатилась по его щеке то ли от крепости спирта, то ли от тяжких мыслей.

Щелчок в голове возвестил меня о том что мне пора, и сознание померкло. Как мое, так и Сиплого, с которым я, несомненно, еще встречусь.

Тьма вокруг меня была той же что и когда я засыпал. Звезды горели надо мной все те же, сообщая мне о том, что я вернулся в свой мир. Шея невероятно болела, а руки до боли в костях вцепились в винтовку, вокруг же царила мертвая тишина. Луна сверкала в небе и все было залито её светом, а в вышине кружили сотни черных, покрытых черным ворсом теней. Они могли бы затмить небо надо мной, но большая их часть была на земле.

Красивая и одновременно страшная картина. В свете луны ко мне тянулись сотни черных рук, но мое внимание привлекло нечто позади теней. В воздухе, в метре над землей в ярком свете луны висело тело Виолы. Тени подхватили ее и подняли в воздух, а их беззубые, словно воронки, рты впились в тело блондинки.

− Нет! — закричал я изо всех сил, но из меня вышел лишь слабый стон, на моей груди сидела тень, тянувшаяся к моему лицу, медленно душа меня. Ее рот коснулся моего лба, и я начал чувствовать смертельную усталость.

Судороги всегда поддавались мне, но не сегодня. Я видел, как сантиметр за сантиметром взмывает все выше и выше тело Виолы. Как в небесном, серебристым свете луны ее тело становится прозрачным, а ее волосы становятся все тусклее и тусклее.

Глаза начали закрываться против моей воли, ко мне пришло понимание, что если я сейчас их закрою то уже раз и навсегда, а там, во сне, меня ждет разъяренный Белесый, который никогда меня не отпустит.

− Братик, — пронесся в моей голове ясно и четко голос Теры. — Не время спать, вставай, ты нужен ей.

− Да пошли вы все! — закричал я во все горло, чувствуя избыток силы, и ударил по своей груди кулаком, от чего тень распалась в воздухе. Вставая на ноги и опираясь о винтовку, я зло прошипел на тени, что столпились у Виолы чужим, но знакомым голосом. Мой разум явно еще не отошел от сна о Сиплом. — Ну че, сука потанцуем?

Качаясь, я с трудом шел к Виоле, ее уже подняли на высоту полутора метров и похоже что не собирались останавливаться. Как только я приблизился к этому клубку тьмы тени нападали на меня, но их тела не из этого мира, и они распадались на части от самого легкого удара. Без отдыха я бил прикладом винтовки по теням, и чем меньше их становилось, тем ниже опускалось тело девушки, пока тени и вовсе не исчезли, будто их и не было.

Бледные губы, отсутствие дыхания, все говорило о том, что она мертва, но я знал что делать, вдох за вдохом, я вдыхал в неё жизнь как учили Сиплого перед отправкой на фронт. Все вокруг него ржали, когда им это показывали, лишь Сиплый внимательно смотрел и запоминал, как делать искусственное дыхание, пытливый ум этого человека был всегда острым и не важно, чем он занимался.

− Ах-ха, — вдохнула воздух Виола и я облегченно выдохнул, ее сердце забилось, а дыхание стало ровным. За моей спиной раздался треск веток под чьим-то тяжелым сапогом.

− Что произошло? — тихо спросил Викто.

− Она упала, пока я спал, — так же тихо ответил я, боясь посмотреть назад.

− Я видел, как она «упала», — сухо ответил мне начальник каравана. — Если к утру она очнется и с нею все будет хорошо ты покинешь нас в городе. Если не очнется ты заплатишь за ее смерть своей жизнью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

− Я вас понял, командир, — ответил я, с замиранием сердца смотря как Виола открывает глаза, полные ужаса.

Глава 7. Опять-двадцать пять…

Туманный, пугающий, чадящий город был виден на горизонте как конечная точка для меня, вдали виднелись сотни огромных, многоэтажных домов. Со стороны города несло гарью, углем, дизелем и иногда канализацией. Я не был рад городу Данко, но у меня не было иного выбора, теперь это мой город. В котором мне только предстоит найти путь к Агне Каморос, но еще три дня назад Виола рассказала, как лучше продолжить мне свое опасное путешествие. Впереди разразилась клановая война за территории, и чем дальше от города Данко, тем чаще и ожесточеннее стычки. К тому же мы выглядим как весьма подозрительные путники. Не похожие внешне на брата и сестру, а мой шрам на руке все лишь усложняет.

Но все это будет, когда я покину караван, а сейчас я должен довершить начатое, и мне было тяжело решиться на это. После ночного происшествия я должен был поговорить с Виолой и убедиться, что с ней все будет хорошо. Все, что сделали тени это моя вина, без меня они не приходят в этот мир. И мне нужно знать, что произошло и как впредь этого избежать, несмотря на то, что теперь в караване я враг, а не друг.

Вито был строг, но справедлив, наступил полдень и настал мой последний час в караване, со мной расплатились, все по честному, монета в монету. Но было неприятно видеть косые взгляды со стороны пассажиров и команды каравана. Они не знали что и как случилось, но им было достаточно того, что Виоле плохо, и в этом, как заявил Вито, виноват я. Клановые слышали как она кричала из палатки в первые часы как пришла в себя, Виола еще долго находилась в бреду, ей казалось что некогда родной клан наконец добрался до неё и пытает изгнанную, что доставила им столько проблем.

Но я не мог уйти, не поговорив с ней, я виноват в том, что она стояла у грани, мне нужно уйти, но Виола должна знать, что я не при чем. И потому сейчас я в нерешительности стоял у палатки, которую разбили на земле, чтобы Виола могла отдохнуть от тряски, ведь она была очень слаба.

− Братик, она ждет тебя, — тихо проговорила Тера и отпустила мою руку, на мгновение ее глаза показались мне иного цвета, будто них проскользнули черные цвета. — Я тут постою.

− Спасибо, — тихо проговорил я, погладив голову сестрёнки. Я спрашивал её, помогала ли она мне этой ночью, ведь я её слышал в голове своей, но она лишь отрицательно качала головой.

Тёмный полог палатки открылся и передо мной появился Вито, как всегда лысый и хмурый, но его выдавали глаза, в них не было злости, по крайней мере, когда он смотрел на меня.

− У тебя есть десять минут, — глухо, зло проговорил Вито. — Потом я лично пристрелю тебя. Ты меня понял, Джони?

− Да, — ответил я, а повсюду защелкали затворы, и находящиеся рядом с Вито охранники каравана направили на меня свое оружие. В мгновение из друга я за одну ночь стал врагом.

С тихим вздохом я вошел в палатку, понимая, что если что-то пойдет не так, начнется стрельба, в которой я могу и не выжить.

В палатке царила тьма, и пахло зажжёнными ароматическими палочками, Виола смотрела в потолок, лежа на кровати под белой простыней и молчала, даже не взглянув на меня. Я сел на краешек кровати и тихо отсчитывал секунды про себя, зная, что Вито шутить не будет. Один, два, три… сто семьдесят пять…

− От скольких бы врагов я не отбилась…. — тихо проговорила Виола, смотря на потолок палатки. — Но я никогда не могла победить, ведь я сражалась с ними, но нужно было воевать только с ним.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Тишина вновь повисла в палатке, двести тридцать, триста пятьдесят, и я уже думал о том, чтобы выйти из палатки. Пятьсот секунд уже прошло.

− Но этой ночью я победила его, я встретилась со своим отцом и выжила, — вновь разорвала тишину Виола. Блондинка улыбалась, а из ее глаз катились слезы, но не горя, а счастья. — Джонни, кто ты? Какой из видов владеющих ближе к тебе? Не отрицай, в тебе есть сила.