Механикус практикус (СИ) - Крыс Виктор

− У меня ножки устали, — всхлипнула Тера, и я взял ее на руки, не смотря на то, что на мне был вещмешок, винтовка и еще немало припасов, да и монеты весили немало, прихваченные из дома Пенсов и заработанные в караване.

Когда я был за двести метров до ворот, на стене появился силуэт воина в шлеме, в металлическом нагруднике и с пистолетом-пулеметом в руках. Мое сердце екнуло, я вспомнил Грегори.

Воин молчаливо указал рукой в сторону меня с Терой и пулемет мгновенно навелся на меня. Я почувствовал, как сотни глаз устремились на меня, а внутри вновь появилось ощущение, что я стою против всего этого мира. И как бы я ни был силен, найдутся те, кто сильнее меня, или их просто будет больше а со стены донёсся голос, словно рык яростного зверя.

− Солдаты, готовсь! — И десятки автоматов и винтовок вскинули на плечи те, кто стоял на стене, и навели свои стволы, куда указывал этот бронированный Силач. Даже пулемет стеганул затвором, а эта сволочь все указывала на меня.

Поток людей на лошадях и машинах сразу прижались к обочине и через две секунды по дороге шел лишь я. С гордо поднятой головой, сверля взглядом воина в стали, и он смотрел на меня также, я знал, что укрытия рядом нет, и мне было страшно, но я возьму его на понт. Все равно бежать уже поздно, не успею. Хотите расстрелять, накрыть залпом мальчишку и малышку на его руках? Давайте, попробуйте. И потому, не замедляя шаг и стараясь не показывать своего страха я шел с такой уверенностью, что этот бой мне точно по плечу.

− Целься! — взорвал воздух нервный крик облаченного в металл и уже защёлкали сотни автоматов.

Мне пришлось с усилием воли сделать следующий шаг, а по стене пронёсся иной крик, спокойный, но очень пугающий.

− Отставить! Смирно! — прокричал голос и все солдаты опустив свое оружие встали по струнке, а на стене появился еще человек, в тяжелой броне с ручным пулеметом в одной руке. Он рывком подошел к тому бойцу, что указывал на меня рукой. — Сержант, что происходит?

− Да я пацана, вон, решил пугнуть, капитан, — как-то несмело проговорил сержант и вновь указал на меня рукой. Капитан внимательно посмотрел на меня, а затем вновь повернулся к сержанту.

− А пацан то с сестрёнкой стрелянный, — сухо констатировал капитан и перешел на яростный рык. К тому времени я уже подошел к воротам и какие эмоции были на лице сержанта мне пришлось лишь догадываться. Но вот крик капитана было сложно не услышать. — А ты, сержант, у меня сейчас сам обосрешься! Три недели Карцера!

− За что!? — раненым зверем прокричал сержант, но мне уже было плевать на их разговор, я проходил ворота.

А проверяющие документы словно меня и не замечали, они даже не обратили внимания на то, что дети без взрослых, что у меня на плече винтовка и два огромных револьвера Грегори по бокам с одним однозарядным сзади. Виолла предупреждала меня, что законом запрещалось скрытое ношение оружие. Даже если ты его несешь в рюкзаке это уже противозаконно и потому лучше держать свое оружие на виду, нежели попасться на воротах с револьвером в мешке под тряпьем. Похоже, что именно оружие на мальчишке привлекло внимание сержанта и он захотел надо мной пошутить. Ну, или вынудить меня коснуться оружия, в таком случае это была бы угроза нападения. Меня бы арестовали, а после тюрьма и конфискация имущества, а может и вовсе на месте пристрелили. Так что три недели карцера это еще мало для такого ублюдка, встречу в городе на перо, шакала, однозначно. А капитан все понял сразу, он тоже шакал, но из честных походу. Эх, опять Сиплый на меня влияет, вздохнул я печально, при этом внимательно слушая, что мне говорит рядовой на пункте пропуска в город.

− В ратуше оружие зарегистрируй к завтрашнему обеду, там и документы оформишь, − только и сказал один из рядовых, а второй уже начал нас поторапливал. — Вали, малой, да побыстрее, а то нас сейчас тут капитан поубивает за выходку этого Силача тупоголового.

Когда мы с Терой уже шли по улочкам города, думая о том, где будем ночевать, то почувствовал пристальный взгляд сзади и обернулся. Позади меня вели сержанта в кандалах и без брони, он уже не казался огромным, но и не меньше Грегори, лысенький, с глубоко посаженными глазами и с таким ненавистным взглядом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

− Нет, шакал, — пронеслась в моей голове мысль. — Даже не думай мне мстить. Прирежу и тело в канаву.

− Джонни, я кушать хочу, — вдруг отвлекая меня от мрачных мыслей заговорила Тера и указала на таверну рядом с нами, а может небольшой ресторанчик. — Там вкусно пахнет.

− И правда пахнет, — потянув ноздрями воздух проговорил я, − Зайдём, перекусим?

− Да! — радостно заверещала на моем плече сестренка.

И я уверенно пошел к таверне, над которой весело качалась вывеска «В гостях у Быка», а из окон пахло жареным мясом и сладкой выпечкой, по которым соскучилась не только Тера, но и я.

Глава 8. Кукла

Города не похожи друг на друга, одни темные и злые, но честные, а некоторые залиты светом, и, казалось бы, здесь правит добро, но это ложь. Стоит капнуть чуть глубже и наверх вылезет вся грязь человеческого бытия. И я, можно сказать, был впервые в крупном городе, хотя видел во снах города и крупнее. Но и этот стотысячный город поражал меня своей бурной жизнью, огромными потоками людей на улицах в одеждах разных цветов и носящих с собой огромное количество пестрого вооружения. Каждый прохожий был вооружен револьвером или огромным ножом, а когда на город пришла ночь, на узкие улочки вышли работники ножа и топора. Но я с Терой уже был в уютной комнатке на втором этаже небольшой гостиницы с кухней, называющейся таверной «В гостях у Быка», которая оказалось спокойным местом. Ну как спокойным, за грубо сколоченными столами на первом этаже можно было заметить тех самых людей, что вечером рыщут по узким переулкам. Меж тем сам хозяин таверны за барной стойкой протирал бочкообразную, стеклянную кружку, зорко следя за обстановкой со своего более чем двухметрового роста. И он был очень удивлен когда в его владения днем зашли дети и уверенно пошли к барной стойке. Огромный хозяин таверны замер протирая кружку а вокруг за столами настала тишина, люди с суровыми лицами, деляги и бандиты перестали решать свои дела. Дети здесь обычно не появлялись, и, по всей видимости, никогда и быть не могло в таком месте.

− Дядя, у вас вкусно пахнет, — проговорила Тера, а я достал пару серебряных намереваясь сделать заказ, и тут Бык заулыбался.

− Стоол! — взревел хозяин таверны и нам освободили место двое потрепанных на вид мужиков, а сам хозяин вежливо начал предлагать блюда. Находящиеся в зале люди слушали его, притаив дыхание.

− Курица, зажаренная в пиве есть, сладкие булки, пироги с кеньши, рекомендую попробовать все. У нас сегодня кухня восточных каторжников, — тут Бык запнулся, услышав кашель за соседними столами. — То есть восточных народов.

И мы заказали все что было понемногу, и было невероятно вкусно, я и Терра похвалили кухню и само заведение, что было очень приятно как хозяину, так и тем людям, что сидели за столами.

Это уже к вечеру, пока мы побродив по городу вернулись в таверну, выяснилось куда я нечаянно зашел с Терой. Будь ты местным или приезжим ты никогда бы не попал в таверну «В гостях у Быка», вечером у дверей всегда стояли вышибалы и они пропускали только своих, а залетных направляли в таверну поблизости. Но как-то так вышло, что вышибалы отошли на минутку, а выгонять нас у Быка рука не поднялась. Мы так восторгались едой, что постоянные посетители оказались не против необычных гостей. Вечером у дверей уже стояли двое мужиков с суровыми лицами, но когда мы подошли к таверне один из вышибал ушел к Быку и вернувшись сообщил что мы можем входить. Бык встретил нас, как и всегда, у своей стойки, я снял комнату на ночь на втором этаже и пошел укладывать уставшую Теру. Ну а когда Тера уснула, я тихо спустился на первый этаж, и словно тень вышел во внутренний двор, со своим большим ножом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Первый взмах пошел легко и непринужденно, и началась моя тренировка по оттачиванию умений, что мне даровали сны. Я колол и рубил, в темноте смешивая какие-то всполохи в памяти из умений самурая. На груди были метательные ножи, и потому я не сильно напрягся, когда во внутреннем дворе начали появляться люди, рассаживаясь на изгороди и на земле. Все они тихо переговариваясь смотрели на середину двора, где в залитом свете луны стоял, замерев, я, с гладиусом в руке.