Операция «Людоед» - Андрей Троицкий

– Что в противном случае? – Наш разговор состоится в присутствии директора вашей фирмы, – ляпнул Колчин. – Или в казенном кабинете на Лубянке. Выбирайте. Одно из двух.

– Хорошо, пойдемте.

Квадрат московского двора, засаженный молодыми тополями и чахлыми общипанными кустиками шиповника, отделяла от Ленинского проспекта громада высотного дома. Сюда почти не долетал автомобильный гул, зато было слышно воркование толстых голубей, слетевшихся к помойке. Юдина и Колчин выбрали пустую скамейку возле детской песочницы. Ночной ливень оставил после себя лишь мелкие лужицы, грозовые тучи разлетелись, а чистое небо наливалось густой синевой.

– Что я должна вам рассказать?

Юдина вытащила из сумочки сигареты и не заметила зажигалку в руке Колчина. Видимо, настроение Елены Ивановны было безнадежно испорчено еще с сегодняшнего утра или со вчерашнего вечера.

– Мне нужно знать о Куприянове все. Все, что знаете вы. Он – опасный преступник.

– А вам не кажется, что отношения с этим человеком мое сугубо личное дело? Или, пардон, я отстала от жизни? Интересы Лубянки теперь распространяются и на постельные дела?

Колчин промолчал. Во внутреннем кармане пиджака лежали, упакованные в почтовый конверт, несколько цветных фотографий. Уезжая на встречу с Юдиной, он под расписку взял эти снимки в архиве ФСБ. Фотографии были сделаны в разные годы, в разных частях страны и не имели между собой никакой связи. Какой-то молодой человек, широко раскрыв рот и выпустив язык, лежит спиной на ковре. Левый глаз вытек, а из правого глаза торчит рукоятка трехгранного напильника. Обнаженная женщина в трусах, спущенных до колен, прилегла в высокую траву. У женщины не хватает голени правой ноги, а выше лобка глубокая поперечная рана, оставленная лезвием топора. Сам топор валятся здесь же, в траве. Безголовый труп плавает в ванной… Старуха, распиленная на части, и упакованная в два мягких чемодана… И так далее. Если и дальше Юдина будет огрызаться или выдавливать из себя плоские остроты, придется действовать старым испытанным методом. Колчин покажет женщине карточки. И заявит, что вся эта ужасная мокруха, эта дикая расчлененка – дело рук ее любовника. Этот мерзавец убивал людей из самых низменных корыстных мотивов. И это лишь счастливое стечение обстоятельств, простое недоразумение, что сама Юдина не лежит в деревянном ящике или не плавает в какой-нибудь безымянной речке. А жива и даже здорова. Безусловно, Елена Ивановна безоглядно поверит рассказу офицера ФСБ, потому что фотографии вот они. А людей впечатлительных такие картинки с кровью сильно возбуждают. Сначала Юдина испугается, до дрожи, до слез, чуть не до истерики. Потом попросит помощи и защиты. Потом заговорит так быстро, что не остановишь. Но показывать это шулерской жестокий фокус с карточками Колчину почему-то не хотелось.

– Я неудачно пошутила, – неожиданно сказала Юдина. – Простите.

– Я тоже пошутил насчет вашего допроса на Лубянке, – ответил Колчин. – У меня и в мыслях этого не было. Хотел поговорить по-человечески, без протокола. Этот человек, который выдает себя за Куприянова, опасный тип. И наша беда в том, что мы о нем не знаем ничего или почти ничего. Даже имени не знаем. Понимаете? Поэтому любая информация, которую вы сообщите, имеет большое, нет, огромное значение.

– Как вы вышли на меня? – спросила Юдина.

– Это не сделать трудно, так сказать, вопрос техники. В моем списке было три женских имени. Последней оказались вы.

– А что он натворил, в чем подозревают Игоря или как так его?

– Не могу ответить. Но, поверьте, мы пустяками не занимаемся.

– И все-таки, конкретнее? Он убил кого-то?

– Это не самое страшное. Я уверен, что в скором будущем он может таких дел наворочать, в сравнении с которыми убийство, – Колчин отвернулся и сплюнул сквозь зубы, – убийство – это так, мелкий рядовой эпизод. Проза жизни. Узнаете своего знакомого?

Он вытащил из кармана и развернул листок с фотороботом Стерна. Юдина взяла бумагу в руки, прищурила глаза.

– Ну, общее сходство есть. У Игоря глаза серо-голубые, выразительные. А на вашей картинке какие-то пупки вместо глаз. И подбородок стертый, безвольный, никакой. У него мужественный подбородок.

– У него на теле были татуировки? Ну, скажем, на правом плече?

– Ни на правом, на левом. Ни одной татуировки нет.

– А вы Игоря хорошо рассмотрели… – Достаточно хорошо. У него на теле нет татуировок. – Когда вы видели его последний раз?

– Сегодня рано утром. Он собрался и ушел. Сказал, что подвернулась срочная командировка.

– Это удача, что он… Что он вас не тронул. Поверьте, он мог запросто вас… Запросто.

Колчин замолчал, не стал договаривать, развивать мысль. Юдина долго и пристально смотрела на Колчина. Казалось, этот человек ее разыгрывает, шутит. Но лицо Колчина оставалось серьезным.

– Хорошо, я расскажу все, как было, – вздохнула Юдина. – А вы решайте, что важно, а что не очень. Буду называть его Игорем, так мне легче рассказывать.

Она достала из сумочки новую сигарету, прикурила и поведала Колчину историю своего короткого курортного романа, который получил продолжение в Москве. Елена Ивановна пригласила Игоря пожить у себя дома, в Сокольниках, потому что на его новой квартире ремонт закончится не раньше, чем через месяц. В быту он нормальный, спокойный человек. Не наглый, с чувством собственного достоинства, но и без лишних комплексов. Правда, мелкие странности в его поведении все-таки заметны. Игорь сам запирал замки на ночь и задвигал дверную задвижку. Впрочем, разве это странность? Он мог погасить в кухне свет и подолгу стоять у окна, разглядывая двор, словно ждал кого-то. «Кого ты там высматриваешь?» – спросила Юдина. «Никого, просто стою, думаю о разных пустяках», – ответит он. Еще в Дагестане Игорь сказал, что работает переводчиком в какой-то фирме. Его профиль – технические тексты. «С какого языка ты переводишь?» – спросила Юдина. «Мой рабочий язык – английский, – ответил он. – Но я знаю арабский и еще парочку языков». «Если мне приснится сон на английском языке, я разбужу тебя, – пошутила Юдина. – Чтобы перевел». Елена Ивановна рассчитывала, что с Игорем у нее завяжется… Нет, не любовь. Но серьезные отношения взрослых самостоятельных людей. Но то была пустая надежда, романтический мыльный пузырь. Игорь исчез из жизни Юдиной также неожиданно, как появился. Вчера в половине десятого вечера он вошел в квартиру, поставил у двери большую и, видимо, тяжелую сумку из синтетической ткани. «Где ты так долго пропадал?» – спросила Елена. «На работу заходил, – ответил он. – Заставляют ехать в командировку в Брюссель. От таких командировок отказываться не принято. Вылет завтра утром». «Но у тебя же отпуск не кончился», – удивилась Юдина. «Значит, кончился», – коротко ответил он. «А что в сумке?» – не отставала Елена. И тут Игорь посмотрел ей в глаза, таким долгим странным взглядом. И ответил: «Здесь победитовые сверла. Я должен подготовить описание этих образцов на английском языке для фирмачей. Если есть другие вопросы, спрашивай сразу». Без всякой причины Елене стало не по себе. Дело не в ответе Игоря, не в интонациях его голоса. Все дело в этих серо-голубых глазах. В них Елена разглядела что-то такое… Угрозу? Возможно. Предостережение? Возможно. Нет, словами этого не выразить. Но мороз по спине пробежал. И сердце на секунду замерло в груди. Игорь выглядел усталым, видимо, весь день провел на ногах. Кожа серая, глаза ввалились. Пиджак и брюки насквозь промокли под дождем. Поужинали молча. И только когда стали пить чай, Юдина решилась на новый вопрос. На Игоре была черная рубашка, которую он купил в Москве, а на манжете несколько бурых пятен. Совсем небольших, похожих на засохшую кровь. И еще россыпь таких же пятен на правом рукаве пиджака. «Что это у тебя на рукаве?» – спросила Елена Ивановна. «Кровь пошла из носа», – ответил Игорь. «Просто так, взяла и пошла?» «Слушай, у нас что сегодня: вечер вопросов и ответов? Или какая-то семейная викторина?» Он встал из-за стола, скинул рубашку, снял с вешалки пиджак. Заперся в ванной и долго застирывал пятна. У Юдиной была возможность заглянуть в черную сумку, когда Игорь возился со своей одеждой или позже, когда он принимал ванну. Будто какая-то сила подталкивала Юдину к этой сумке, стоявшей в прихожей у двери. Но Елена сдержалась. Она воспитанный человек и не привыкла без спросу копаться в чужих вещах.

– Мне нужно было посмотреть, что в сумке? – спросила Елена Ивановна. – Или…

– Или, – кивнул Колчин. – Он бы сразу, с одного взгляда, все понял. Что вы сунули нос, куда не положено. Любопытство – наказуемо.

«У тебя неприятности?» – спросила Юдина, когда легли в кровать. «Спи, детка, – ответил Игорь. – Мои неприятности – это только мои неприятности. И больше ничьи». Утром он собрался, повесил на плечо сумку и ушел. На пороге остановился, поцеловал Юдину в губы. В эту секунду она неожиданно поняла, что этот человек больше никогда к ней не вернется. Спустя четверть часа Юдина догадалась позвонить в справочную Шереметьево. Оказалось, что сегодня вылеты в Брюссель не производит ни одна авиа компания. Ни российская, ни зарубежная. Елена Ивановна легла на диван и разрыдалась в подушку.