Покорись страсти - Луиза Аллен

— Держись, парень.

Два. Три. Кровь текла ручьем. Четыре, Пять. Пропала прекрасная чистая палуба Катлера, подумала Клеменс. Натан молчал. Шесть. Его тело напряглось, потом обмякло. Семь. Клеменс поймала себя на том, что молится. Губы ее безмолвно шевелились. Правда, она и сама не знала, о чем просит Бога.

— Слава богу, — прошептала она вдруг, увидев, что Натан потерял сознание.

Восемь.

Стрит отодвинул ее в сторону и направился к Натану. Перекинув его через плечо, словно баранью тушу, он медленно зашагал в сторону каюты.

— Принеси воду, мальчик. Соленую и пресную.

До Клеменс не сразу дошел смысл сказанных им слов. Ей показалось, что она смотрит на мир через какое-то толстое мутное стекло. Наполняя ведра, она расплескала половину — так дрожали руки.

— Я возьму это ведро.

Это был Джерритти, один из матросов. Он протянул ей чистую тряпицу:

— Вот, держи, это тоже пригодится.

— Спасибо.

Клеменс последовала за матросом. На корабле не было врача. Что она должна делать? Как помочь человеку, чья спина исполосована в кровь?

Она прошла в каюту и застелила койку Натана чистой простыней.

— Положите его сюда.

Стрит осторожно опустил тело Натана, проворчал что-то и вышел.

— Сначала соленой водой, пока он не очнулся, — посоветовал матрос, — хорошенько промой раны. Потом пресной водой.

Стрит вернулся с пузатой бутылкой.

— Вот, это виски.

Похоже, Клеменс получила все медицинские советы, какие могла. Когда дверь закрылась, она опустилась на колени рядом с койкой Натана. Действуя инстинктивно, она нащупала пуговицу на его брюках и стянула их с него. Ее нисколько не смущало, что он лежит перед ней обнаженный. Главное для нее сейчас — устроить его как можно удобнее.

Обмакнув тряпицу в соленую воду, Клеменс принялась промывать раны. Спина Натана выглядела ужасно, словно кто-то нарисовал кровью причудливый узор. Надо успеть промыть раны, пока он не очнулся, сказал Джерритти. Клеменс смачивала ткань водой, отжимала, промывала и снова смачивала. Она не осознавала, что плачет, пока слеза не скатилась по подбородку. Девушка стерла ее тыльной стороной ладони. Вот так. Она с сомнением посмотрела на результаты своего труда. Теперь пресная вода. А потом что? Перевязать его или оставить как есть? Слава богу, здесь нет мух.

В конце концов она разорвала одну из простыней и накрыла спину Натана, потом развела в воде толченую березовую кору. Больше она пока ничего не могла сделать, оставалось ждать, пока он очнется.

Клеменс хотела прикоснуться к Натану, но чувствовала, что не имеет на это права, пусть он и без сознания. Услышав сдавленный стон, она тут же вскочила.

— Натан?

Его губы шевельнулись. Насколько Клеменс могла понять, он беззвучно выругался.

Она взяла кружку, но тут же поняла, что он не сможет пить, лежа на животе.

— Я сейчас вернусь, — она торопливо вышла. — Мистер Стрит!

Кок оторвался от игры в карты:

— Что тебе, парень? Как он?

— Он не может пить, лежа на животе. У вас есть какая-нибудь соломинка?

Стрит подумал и достал из сундука длинную курительную трубку.

— Отличная мысль, мальчик. Он пришел в себя?

— Почти. Он весь мокрый от пота.

— Это к лучшему. А ты в порядке, Клем?

— Да, сэр, спасибо.

Клеменс готова была расцеловать толстяка.

Когда Клеменс вернулась, Натан беспокойно вертел головой.

— Клем?

— Я здесь.

Девушка подавила в себе желание спросить, как он себя чувствует. Вместо этого, она погрузила один конец трубки в чашку. Второй конец вставила в рот Натана, осторожно повернув его голову на подушке.

— Выпей.

Он поморщился, но Клеменс держала его голову.

— Это приказ, мистер Станье, — сказала она, стараясь, чтобы ее дрожащий голос звучал как можно строже.

Натан издал какой-то всхлипывающий звук, и Клеменс вдруг поняла, что это смех. Когда он выпил всю воду с размешанной в ней березовой корой, Клеменс вылила в чашку виски и с облегчением вздохнула, увидев, что Натан погрузился в сон. Тогда она присела у его койки и приготовилась ждать.

Ей нечего было делать, разве только думать. Она влюбилась в Натана Станье, теперь Клеменс это отчетливо понимала, и дело было не в благодарности и не в физическом влечении. Но она нарушила данное ему обещание, и он был жестоко наказан по ее вине. Будучи джентльменом, он, конечно, по-прежнему будет защищать ее, но вряд ли когда-нибудь сможет полюбить.

Глава 10

— Клеменс?

Девушка встрепенулась:

— Да? Натан, тебе нужно что-нибудь?

Его лоб был влажным от пота.

— Может быть, хочешь пить? Попробуй, это виски с водой.

Натан сделал несколько глотков, и его голос, когда он заговорил, звучал увереннее:

— Что там у меня на спине?

— Влажная ткань. Я промыла раны сначала соленой водой, потом пресной и накрыла тканью.

— Хорошо. Поройся в моей сумке, там должна быть банка с зеленой мазью.

Отыскав банку, Клеменс открыла ее и принюхалась.

— Пахнет странно.

— Это поможет заживлению ран и не даст ткани прилипнуть к коже.

Натан не издал ни звука, пока она снимала тряпицу с его спины.

— И как это выглядит? — Он казался спокойнее ее.

— Э… ужасно. Но по крайней мере, кровотечение прекратилось.

Более или менее.

— Намазать этим составом ткань?

От мысли о том, что ей придется прикоснуться к открытым ранам, Клеменс сделалось нехорошо.

— Да.

Пока она трудилась над тканью, стараясь как можно ровнее положить слой мази, в каюте царила тишина. Закончив, она взяла ткань за два уголка и подошла к койке.

— Клеменс, ты плачешь?

— Да, — призналась она.

— От твоих слез у меня спину щиплет.

Опять этот смешок.

— Извини.

Клеменс накрыла спину Натана тканью, стараясь не обращать внимания на его сдавленные стоны. Потом присела рядом.

— Мне так жаль… Я хочу сказать, жаль, что я оказалась такой дурой. Прости, что нарушила обещание, за то, что они сделали это с тобой.

Схватив кусок простыни, она утерла слезы, сердясь на себя за свою слабость. Натану не нужно ее нытье, ему нужен покой и сон. Обмакнув чистую тряпку в холодную воду, Клеменс принялась обтирать ему лоб.

— Ты поступила так, как считала нужным. Ты не просила меня вмешиваться.

— Но я знала, что могу рассчитывать на тебя, — призналась она. — Думаю, не будь я в этом уверена, вряд ли сделала бы это.

Неужели он простит ее? Клеменс не могла в это поверить.

— Значит, ты мне все-таки доверяешь? — спросил Натан, открыв глаза.