Необычный пациент (СИ) - Планетанова Татьяна

Испытав чувство глубокого раздражения, я развернулась и молча пошла в дом. Азиз, взяв ведро с молоком, последовал за мной.

Альфия Равильевна поблагодарила нас за работу, и сказала, чтобы сегодня мы оставались ночевать у них, ведь последний автобус всё равно ушёл как час назад, и предложила нам выдвигаться в путь уже завтра с утра.

После ужина я сказала, что мне нужно отлучиться в туалет, а сама пошла в то спокойное место у реки, которое уже успела облюбовать сегодня днём.

Внутри меня вновь варилась каша из всевозможных отрицательных переживаний. Мне казалось, что те яркие чувства и эмоции, которые ещё совсем недавно захватывали меня полностью, были ничем иным как своеобразным проявлением пост стрессового состояния аффекта в виде розовых очков.

Меня сильно беспокоило то, что в этих практически неконтролируемых ситуациях я так легко позволяю нарушать Азизу свои личные границы. А он как был, так и остаётся закрытой книгой для меня, даже не собираясь ничего мне прояснять…

— Лина, — мой великий сэнсэй нагнал меня практически сразу. — Почему ты снова ушла одна?

— Я устала от всей этой неопределённости. Просто хочу домой… — Мои глаза внезапно увлажнились, и я не смогла этого скрыть.

— Потерпи ещё немного, — Азиз очень тепло обнял меня и я, не сдержавшись, заплакала, утыкаясь носом в его крепкую и в любых ситуациях предельно спокойно вздымающуюся грудь. — Завтра попадём в город, и я обязательно что-нибудь придумаю.

19 глава

Азиз

Одна из моих полезных способностей — умение анализировать что-то прямо во сне. Я приобрёл её после того, как отделался от своего ночного кошмара, что мучил меня почти каждую ночь более пяти лет подряд.

Это чем-то напоминает осознанное сновидение, которое я иногда ловлю между быстрой и медленной фазами сна. В таком состоянии мне очень часто приходят ответы на нужные вопросы, подсвечиваются различные варианты решения трудных задач, с которыми я довольно часто сталкиваюсь в своей жизни.

И вот снова: где-то меньше чем через час после засыпания перед глазами уже мелькают картинки прожитых ранее событий, а на фоне неторопливо озвучиваются мои собственные мысли, как комментарии автора за кадром фильма.

Лина стоит на берегу моря и медленно поворачивается. На вид такая хрупкая, она улыбается мне. Подол её ещё не разорванного мною платья развевается на ветру, а вокруг неё кружит полупрозрачное лилово-розовое облако, и я точно знаю, что это означает её жизнелюбие и влюблённость в меня. Я увидел эти её чувства так же во сне ещё после первой нашей встречи.

Потом выражение её лица резко изменяется. Она хмурит свои тонкие бровки. А вокруг этого безмятежного облака летают серые сгустки и, словно вгрызаясь в него, начинают высасывать все краски.

Улыбка Лины медленно тает. Серые сгустки становятся всё больше, заключая девушку в непроницаемый кокон — её одолевают различные тревоги и опасения, а теперь ещё и ревность. Но больше всех — страх за родителей, что настоящей тучей, полностью закрывает небо над её головой. Всё это тянет из неё жизненные силы.

Она поднимает на меня свои невероятно красивые лазурно-голубые глаза, что сейчас полны тоски и сожаления и медленно произносит:

— Ты убийца. И ты не сможешь скрывать от меня это слишком долго.

«Я знаю».

В комнате скрипнула паркетная доска, и я резко распахнул глаза. Ангелина стояла недалеко от окна, и в полутьме её силуэт показался мне слегка сгорбленным.

— Всё в порядке? — спросил я, приподнимаясь на локтях.

— Да. Просто хочу раздобыть где-нибудь одеяло, — ответила она тихо, копаясь в одном из нижних ящиков комода.

— Зачем? Ведь сейчас так тепло.

— А меня вот что-то знобит.

Я встал и подошёл к ней поближе.

Невысокая и стройная. Короткие светлые волосы, ангельские черты лица и такие по-детски искренние эмоции.

«Боже, она так похожа на неё»…

— Да у тебя жар, — заключительно изрёк я, прикоснувшись ладонью к её гладкому ровному лбу.

— Вот ещё не хватало… — Лина явно расстроилась от такой перспективы. Болеть сейчас и правда было не время.

— Присядь пока и подожди немного, я сейчас. — Схватив свою ещё слегка влажную после стирки футболку со стула и на ходу надевая её, я отправился на поиски термометра и какого-нибудь лёгкого одеяла.

Оставив безуспешные попытки найти что-то на полках шкафов внешних комнат, я двинулся вглубь дома, и хоть перемещался я предельно тихо, но стоило мне только войти в спальную комнату хозяев, как Альфия Равильевна сразу же проснулась.

— Азиз? — откинув одеяло, она плавно поднялась, приняв сидячее положение, и уставилась на меня, не мигая. — Что ты здесь делаешь?

Её супруг продолжал храпеть на другой стороне кровати.

— Только не говори, что я совершила ошибку и впустила в дом преступника… — её глаза поблёскивали от настоящего страха.

«Да это так».

— Прошу прощения за беспокойство. Я здесь по экстренной причине.

— Что случилось?

— У моей девушки поднялась высокая температура, а я нигде не смог отыскать градусник.

Я услышал, как женщина с облегчением выдохнула и, нащупав в темноте тапочки, спешно зашаркала ими по деревянному полу к небольшому столику в углу:

— Ох, бедняжка! Конечно, сейчас.

Взяв всё необходимое, я вернулся и обнаружил Ангелину, что сидела, укутавшись простынёй на диване и едва не стуча зубами от озноба.

— Вот, держи, — я протянул ей стакан воды и термометр, а сам сел рядом, приобняв этого хрупкого ангела за плечи, и она сразу же расслабилась.

— Где ты так быстро нашёл градусник?

— Пришлось разбудить хозяйку.

— Не надо было.

— Почему?

— Мне просто неловко, ведь от нас итак столько хлопот…

Я с теплотой посмотрел на эту глупышку:

— Любой человек может оказаться в сложной жизненной ситуации. Нужно уметь принимать помощь. Сегодня помогают тебе, а завтра ты поможешь другому.

— Ого, почти тридцать девять с половиной! — ужаснулась Лина, взглянув сквозь стекло на шкалу ртутного термометра. — Ладно, сэнсэй, пойду учиться принимать помощь. Надо попросить у хозяйки какое-нибудь жаропонижающее.

— Не стоит сразу же сбивать температуру. Ты слишком много тревожилась и возмущалась в последнее время, и организму теперь нужно дать возможность сжечь весь накопленный негатив.

— Ты шутить? Я медик. Это не так работает. До тридцати восьми с половиной можно и нужно не сбивать, чтобы заработал иммунитет и уничтожил микробов, но если температура выше этих значений, то уже может быть опасно ничего не предпринимать.

— Фактологические цепочки подбираются не только под официальную медицинскую теорию, но и под альтернативные. Теории разные, но одинаково работают. И только ты выбираешь в какую из них верить.

— Ну допустим. Тогда как мне нужно лечиться по твоему мнению?

— Просто не мешай организму очищаться. Пей достаточно воды, чтобы токсины быстрее выводились и будь в энергосберегающем режиме, то есть старайся больше отдыхать.

— Так просто?

— Так просто. А теперь ложись спать, сон восстанавливает лучше всего.

— У меня не получится заснуть в таком состоянии.

— Тогда позволь мне немного помочь тебе.

Я отправился на кухню и слегка разогрел в микроволновой печи чашку с водой. Снял с крючка небольшое хлопковое полотенце и захватил с собой табурет, что поставил рядом с диваном, на котором лежала Ангелина.

Она хотела сначала что-то возразить, но я настоял на своём и, смочив полотенце, стал осторожно проводить им по тонкой светлой коже её рук.

Лина сразу же судорожно задышала, и на выдохе её голос пару раз сорвался на глухой стон. Я понимал, что это совсем не от удовольствия, а мне так хотелось бы, чтобы было ровно наоборот.

«Ничего, потерпи, ангел. Боль — неотъемлемая часть жизни. Она делает возможным наслаждение, которое ты получишь после».

20 глава

Ангелина