Полководцы и военачальники Великой Отечественной - 1 - А. Киселев (Составитель)

Немного помолчав, Н. Ф. Ватутин продолжил свою мысль:

— Пухов — военачальник мыслящий, дерзающий. Он умеет передать свои знания подчиненным, а вместе с тем слушает, берет от них разумное. Недаром говорят, что уметь слушать подчиненного и впитывать в себя все ценное, полезное — это тоже талант.

Мы с командующим пришли к единому мнению, что в Тринадцатой армии Военный совет подобран удачно: люди деловые, инициативные, энергичные.

Генерал Н. П. Пухов блестяще знал свою армию и бессменно командовал ею с 25 января 1942 года. Во главе штаба Тринадцатой армии стоял образованный и талантливый генерал Г. К. Маландин, имевший за плечами опыт работы в Генеральном штабе. Ветераном армии по праву считался член Военного совета генерал М. А. Козлов, опытный кадровый политработник. В сорок первом году он занимал некоторое время пост начальника политуправления вновь образованного Центрального фронта, затем был назначен членом Военного совета Тринадцатой армии и почти всю войну бессменно находился на этой ответственной должности. Все эти руководящие работники были знатоками своего дела, дополняли один другого и трудились слаженно, дружно, сплоченно, добиваясь общего успеха.

Делясь впечатлениями о людях армии и коротая время в разговорах, мы ехали по Ровенскому шоссе, направляясь в Славуту, в штаб Шестидесятой армии, к И. Д. Черняховскому. Заметив проселочную дорогу, ответвляющуюся от большака, генерал армии Н. Ф. Ватутин дал водителю знак остановиться.

— А зачем нам, собственно, делать крюк по шоссе? — спросил Николай Федорович. — Эта дорога тоже ведет в Славуту. Здесь всего каких-нибудь двадцать пять километров. Черняховский, наверное, заждался нас. Давайте свернем напрямик и не будем делать объезд через Новоград-Волынский.

И мы свернули на проселок.

Дорога петляла по лощинам и буеракам, мимо маленьких рощиц. Проехали одно село, другое. И нигде ни души. Словно все вымерло.

Неожиданно рядом послышалась стрельба. Машина с охраной, въехавшая было на окраину села Милятин, начала быстро пятиться. Порученец командующего полковник Семиков взволнованно выкрикнул:

— Там бандеровская засада! Бандиты обстреляли машину и теперь наступают на нас.

— Все к бою! — выйдя из машины, скомандовал Ватутин и первым лег в солдатскую цепь.

Из-за строений показались бандиты, рассыпавшиеся по заснеженному полю. Их было немало, а наша охрана состояла лишь из десяти автоматчиков.

Обстрел все более усиливался. Факелом вспыхнула легковая машина командующего, подожженная зажигательными пулями. Затем запылал и другой автомобиль.

Бандеровцы приближались. Наши автоматчики, занявшие позицию в глубоком придорожном кювете, открыли огонь. Заговорил и пулемет. Длинную очередь прострочил по врагу находившийся возле нас рядовой Михаил Хабибулин. Организованный отпор охладил пыл бандитов. Они залегли и в атаку поднимались уже менее уверенно. Я посоветовал Николаю Федоровичу взять портфель с оперативными документами и под прикрытием огня автоматчиков выйти из боя. Он наотрез отказался, заявив, что командующему не к лицу оставлять бойцов на произвол судьбы. А портфель приказал вынести офицеру штаба, дав ему в сопровождение одного автоматчика. Когда офицер замялся в нерешительности, Николай Федорович сурово прикрикнул:

— Выполняйте приказ! И офицер с автоматчиком поползли. Положение усложнялось. На фоне закатного неба было отчетливо видно, как перебежками подбираются бандиты, намереваясь охватить нас с двух сторон.

Бой продолжался. Во время перестрелки генерал армии Н. Ф. Ватутин был тяжело ранен. То, что не удавалось совершить гитлеровцам, сделали их подлые наймиты — бандеровцы-националисты, нанесшие предательский злобный удар.

Мы бросились к раненому командующему и положили его в единственную уцелевшую машину. Под обстрелом врага открытый «газик» проехал немного и остановился. То ли мотор был прострелен, то ли испортилось что-то. Выяснять было некогда, и мы понесли Николая Федоровича на руках, спеша доставить его в укрытие. А охрана продолжала вести бой.

Нежданно-негаданно навстречу показались сани с парой лошадей. Возница пытался было уйти от нас, так как его напугала перестрелка. Но мы его все же остановили и положили в сани командующего. Перевязав наскоро кровоточащую рану, мы тронулись в путь по направлению к Ровенскому шоссе.

Притомившиеся кони не спеша тащились по проселочной дороге, подбрасывая сани на бесчисленных ухабах. Николай Федорович, крепившийся до последней возможности, морщился от жгучей боли. Пола его простреленной бекеши намокла от крови. Генерал ослабел, у него появился болезненный озноб.

Наконец мы выбрались на Ровенское шоссе, усеянное синими мерцающими огоньками. Сумерки уже сгустились, и переброска войск по дорогам усилилась. В одной из хат, прилепившихся возле шоссе, мы нашли военного врача. Он оказал Николаю Федоровичу медицинскую помощь. После этого снова двинулись в путь и вскоре встретили машины с пехотой, высланные нам на выручку командующим Тринадцатой армии генералом Н. П. Пуховым. О чрезвычайном происшествии ему, оказывается, доложил офицер штаба, выносивший портфель с документами. Колонну замыкала санитарная машина. На ней Николай Федорович был доставлен в Ровно, где ему тотчас сделали первую операцию.

Таковы обстоятельства ранения и эвакуации с поля боя командующего войсками Первого Украинского фронта генерала армии Н. Ф. Ватутина. К сожалению, некоторые литераторы и мемуаристы, пользуясь непроверенными слухами, не совсем верно описывают эту историю.

Доставив раненого командующего фронтом в военный госпиталь в Ровно и проконсультировавшись с врачами, я доложил о происшествии по ВЧ Верховному Главнокомандующему, сообщил о состоянии здоровья Н. Ф. Ватутина и о том, что оперативные документы не попали к врагу. Сталин более или менее спокойно пожурил нас и с укоризной сказал:

— В вашем распоряжении имеется такая огромная масса войск, а вы не взяли даже надежной охраны. Так не годится!

Вслед за устным докладом по ВЧ я направил Верховному Главнокомандующему из штаба Тринадцатой армии следующее письменное донесение:

«Тов. Сталину

Докладываю о происшествии с генералом армии Ватутиным. 29 февраля 1944 года, возвращаясь из штаба Тринадцатой армии вместе с тов. Ватутиным в составе четырех машин и личной охраны в количестве 10 человек, в 18.50 при въезде в северную окраину д. Милятин, что 18 км южнее Гоща, подверглись нападению бандитов…

При перестрелке тов. Ватутин был ранен.

Все меры по вывозу раненого тов. Ватутина из района нападения приняты.