Влечение - Инга Берристер

Долгие годы он воображал, что влюблен в Катрин. Вероятно, одиночество и порожденная им тоска толкали его на это. Но теперь он понимал, что это воображаемое чувство ничего общего не имело с любовью, которая обрушилась на него, когда он узнал Софи.

Настоящая любовь сбила его с ног, словно солнечный удар. Нахлынула, словно горная река в весеннюю пору. Сокрушительная мощь этой любви сделала его другим человеком. Рядом с Софи он порой не узнавал сам себя. Любовь к ней была...

Была... Горькая усмешка скривила губы Ива. Кого он пытался обмануть? Его любовь к Софи невозможно было изгладить из памяти простым усилием воли. Она оставалась с ним, как бы сильно ни были задеты его гордость и самолюбие. И что теперь ему оставалось делать?

Спустя полчаса он добрел до своего роскошного дома, который никогда еще не казался ему таким пустым, неуютным, безрадостным. Он машинально поплелся на кухню, обнаружил там наполовину приготовленный ужин и мрачно повыбрасывал все деликатесы в мусорный бак.

Последней в его руках оказалась бутылка ужасно старого и дорогого вина. Выбросить ее, пожалуй, было бы слишком. Это было бы кощунством. Он откупорил бутылку и рассеянно наполнил стакан. Вино, как и следовало ожидать, оказалось превосходным, но даже его легкий хмель и чудесный терпкий вкус были не в состоянии заглушить тупую, ноющую боль в сердце.

Когда стакан опустел, Ив некоторое время задумчиво на него смотрел, затем наполнил снова. Он всегда гордился своей способностью разбираться в людях. Случившееся же наглядно показало, сколь слабым знатоком человеческих душ он оказался на деле. Софи обвела его вокруг пальца, словно желторотого птенца.

Взгляд его упал на стакан, и Ив с некоторым удивлением увидел, что тот опять пуст. Он раздраженно поморщился и наполнил его до краев. Напрасно винить судьбу за то, что та послала ему встречу с этой бесстыдной, коварной и такой прекрасной женщиной. Уж если кто и был виноват в случившемся, так это он сам, его безграничные глупость и доверчивость.

Поглядев на бутылку, Ив обнаружил, что та на три четверти пуста. Оставлять такое количество было бессмысленным и даже смешным. Он взял стакан, бутылку и направился к лестнице.

В полудреме Ив крепко прижимал Софи к груди, вдыхал теплый аромат ее кожи. Он недовольно нахмурился, ощутив, как она вдруг напряглась в его руках, оглядываясь на притаившиеся в глубине спальни тени.

— На кого это ты смотришь?— ревниво спрашивает он и вдруг видит Фернана и свою младшую сестренку, какой она была в тот год, когда Фернан совратил ее.— Ты ведь их не знаешь.

— Нет, знаю! — решительно заявляет Софи и начинает выбираться из его объятий.

И тогда Фернан, оттолкнув куда-то в тень его сестру, хватает Софи за руку и тащит к себе, насмешливо глядя на Ива.

— Теперь-то ты понимаешь, что на самом деле ей нужен вовсе не ты? Вы, Карреры, никому не нужны,— говорит он, и лицо его искажает злобная гримаса.

Он уводит Софи все дальше и дальше, а в ушах Ива продолжает звучать его невыносимо самодовольный голос:

— Ты только посмотри, посмотри, что я для тебя приготовил.

И в руках Фернана оказывается изысканно розовая ваза.

— Нет! Остановись! Не смей к ней прикасаться! — слышит Ив свой отчаянный крик.

— Разумеется, я прикоснусь,— отвечает Софи, неприятно улыбаясь. — Ведь она моя.

— Н-е-е-т! — кричит Ив и, нечеловеческим усилием сбрасывая с себя оцепенение, кидается к ней, чтобы удержать...

Некоторое время Ив, ничего не понимая, напряженно вглядывался в окружающую тьму. Затем, придя в себя, поднялся с пола и снова забрался в постель.

Спать ему не хотелось совершенно. В голове беспорядочно теснились разрозненные фразы и образы.

Не вина Софи, что у нее был такой дядя, как Фернан Рулен. В конце концов, ее мать давно прекратила все отношения со своим братцем. Тем не менее...

«Эта ваза не украдена. Она принадлежала моей прабабушке, которая...»

«Они считают, что в банде, ограбившей Батистена, была по крайней мере одна женщина...»

Ив застонал и перевернулся на спину. Нет, Софи не может быть связана с шайкой, ограбившей Батистена. Он никогда не поверит в это. Но ведь еще сегодня утром он не поверил бы и в то, что она способна обманывать его. Широко раскрытыми глазами он уставился в потолок. Смешно, но даже сейчас, уже хорошо зная, что представляет собой эта женщина, он буквально корчился от боли и муки. Не только тело его тосковало по ней, но и душа. И это было самым горьким.

Еще ни одна женщина, включая Катрин, не заставляла его испытывать такие муки. Значит, он был прав, когда с первого взгляда понял, что Софи — единственная, кого ему суждено по-настоящему полюбить. Что ж! Зато во всем другом он ошибся, особенно в том, что поверил, будто она разделяет его чувства.

Но зачем, зачем она пыталась убедить его в этом? Зачем делала вид, что любит? Зачем отдавалась ему с такой безоглядностью? Он ведь готов поклясться жизнью, что ее робость и неопытность в постели были искренними, неподдельными. Даже сейчас он не мог заставить себя поверить, что она просто развлекалась.

Голова его невыносимо болела от выпитого вина, но боль эта была ничто по сравнению с муками, терзавшими сердце...

За окном день был в разгаре, а Ив все метался по кровати. Несколько раз принимался звонить телефон, но Ив не подходил к нему. Ему предстояло принять самое трудное решение в жизни: позвонить в полицию. Наконец, поняв, что если он не сделает это сейчас, то не сделает никогда, он решился и взял трубку.

Окончив разговор, Ив услышал, как у входной двери звякнул колокольчик. Хотя видеть ему никого не хотелось, а голова раскалывалась от боли, он вздрогнул, представив себе, что вдруг за дверью окажется Софи. Это невозможно, одернул он себя, тяжело спускаясь по лестнице, и тем не менее испытал острое разочарование, увидев, что это всего-навсего Катрин.

— Ив, с тобой все в порядке? — спросила она, с тревогой и недоумением глядя на его измученное лицо. — Ты не пришел в контору, не отвечал на звонки. И у тебя совсем больной вид.

Он постарался приветливо улыбнуться, но на вопрос отвечать не стал. Слишком много пришлось бы объяснять!

— Не хотелось бы тебя без нужды беспокоить, но, похоже, у нас проблемы,— продолжала Катрин, следуя за ним в кухню.— А где Софи?— не удержавшись, полюбопытствовала она.

— Ее здесь нет,— сухо бросил через плечо Ив. — Между нами все кончено.

— Ив...— От удивления Катрин остановилась. — Что ты говоришь?.. Знаешь, все ссорятся, но я уверена, что...

— Знаю, знаю. Милые бранятся — только тешатся, — мрачно фыркнул Ив и повернулся к ней. — Нет, Катрин, это не просто ссора. Видишь ли, до того как ты вчера случайно упомянула об этом в разговоре, я даже не подозревал, что Софи — племянница Фернана Рулена. Она вела себя так, будто просто действует в интересах его родственников.