Поводыри на распутье - Вадим Панов

– Естественная?

– В рай мы попадаем после смерти, а на земле слишком много зла. Кого-то выгнали с работы, кто-то недоволен низким доходом, у кого-то несносная жена, чей-то сын стал наркоманом или дочь опозорила себя, связавшись с неверным. В повседневной жизни слишком много негатива. Какое-то время человек держит себя в руках, потом начинает срываться на близких, потом выходит на улицу. Провокаторы неспособны создать неудовольствие, они лишь спички. Костры же раскладывает жизнь.

– Вы хотите сказать, что есть провокаторы?

– Конечно, – после короткой паузы кивнул Удэй.

– Бунт вызывается искусственно?

– Любой бунт вызывается искусственно, уважаемый Хасим. Кто-то должен встать и сказать: «Пойдем». Кто-то должен показать, что можно перейти черту: ударить первым, разбить витрину, поджечь мобиль.

– Вы не препятствуете?

Шейх вздохнул и долил кофе в свою чашку.

– Уважаемый Хасим, я знаю, вы живете уединенно.

– Совершенно верно.

– Как часто вы встречаетесь с людьми?

– Только по необходимости.

– В таком случае вам не следует осуждать тех, чей образ жизни кардинально отличается от вашего. Поведение, разумное в пустыне, выглядит глупо в джунглях. И наоборот. Население Анклава давно перевалило за сорок миллионов человек. Восемь из них живет у нас, в Аравии. Вдумайтесь в это число, уважаемый Хасим, – восемь миллионов! Мы не заперты в клетке, наши люди ездят на работу на Колыму, Болото и даже в Сити, но ведь и там они не оказываются в пустыне. Толпы повсюду: на улицах, на площадях, в метро. Днем и ночью, двадцать четыре часа в сутки. Дешевые жилые дома похожи на муравейники, люди во дворах, люди на лестницах, люди на этаже. Взгляды, голоса, смех, слезы. Чужие эмоции. Шум. Уединение практически недостижимо. Лишь двадцать процентов жителей Анклава могут позволить себе отдых за его пределами. Остальные варятся в котле постоянно.

– В какой-то момент им все это надоедает, – пробормотал Урзак.

– Очень сильно надоедает, – подтвердил шейх. – И тогда мы читаем в новостях о том, как скромный лавочник учинил пальбу на оживленной площади. Девятнадцать убитых, шесть раненых. «Дрель» – прекрасное оружие для уличного боя, а новые боеприпасы «Науком» не оставляют ни одного шанса.

– И вы не мешаете людям выпускать пар.

Удэй промолчал.

Банум уселся в кресло напротив шейха и одним глотком допил остывший кофе.

– Когда полыхнет?

– Почему вас это интересует?

– Я снял квартиру в Аравии. Думал, здесь спокойно.

– Полагаю, вам следует переехать.

– Понятно. – Урзак отщипнул две виноградины, повертел в пальцах. – Жаль.

– Мы запускаем внутрь наны, вживляем «балалайки» и летаем на Луну, – медленно произнес Удэй. – Но изменить себя мы не можем. – И посмотрел на Банума: – Мне жаль, что так получилось, уважаемый Хасим. Но во всем остальном вы можете рассчитывать на мою полную поддержку.

Лишней крови Слоновски не хотел, но и терять темп не желал, знал, что если догонят – убьют. Пока Грег справлялся с появляющимися смельчаками с помощью кулаков, костяшки разбил в кровь, но это ерунда – очень уж не хотелось стрелять. Слоновски понимал, что первый же его выстрел окончательно взорвет ситуацию. Преследователи откроют ответный огонь, и все закончится большим шумом.

Слоновски не хотел стрелять.

Но пришлось.

Развернувшийся поперек улицы мобиль кулаком не смахнешь. Грег перепрыгнул через капот, но сидевший за рулем парень успел выскочить и ударить Слоновски по ноге. Без покатился по асфальту. Толпа взвыла. Грег опережал ближайших преследователей шагов на двадцать, и аравийцы не сомневались, что успеют нагнать дерзкого электрика. Слоновски в свою очередь не сомневался, что успеет удрать, потеряв пять-семь шагов преимущества.

Ошиблись все.

Грег молниеносно вскочил, но продолжающий играть в героя водитель уцепился за его лодыжку, намереваясь вновь отправить беглеца на асфальт. Не получилось – крепко стоящего на ногах Слоновски можно было свалить разве что танком, но время…

Через мобиль перепрыгнул первый черенок.

И словил пулю.

Переключение на автомат, и очередь из шести пуль по толпе. Переключение на одиночный, и герой-водитель утыкается в асфальт. Переключение на автомат, и еще две очереди в толпу.

Опустевшая обойма со звоном упала на асфальт. Слоновски на бегу перезарядил «дыродел» и юркнул в ближайший переулок.

– Нас слишком много, уважаемый Хасим, и у нас слишком мало места. Увы, это факт. Анклавы являются срезом общества: ограниченная территория и колоссальная численность населения. Заметьте: смешанного населения. Остальной мир пока не достиг этой стадии, но приближается к ней. Вы говорили, что живете уединенно. Насколько?

– Ближайшее поселение находится в двух километрах, – ответил Банум.

– Старое поселение?

– Нет, новое.

– Когда оно появилось?

– Я понял ваш вопрос, Удэй, – вздохнул Урзак. – Двадцать лет назад от моего дома до ближайшего жилья было девять километров.

Шейх склонил голову:

– Мир изменился, уважаемый Хасим. В Европе относительно спокойно, но только потому, что, слава Аллаху, население моей родины однородно. Но что произойдет, когда оно станет слишком большим?

Или в мире появится чересчур много чужаков?

Индусов и китайцев под зеленые знамена не поставишь, у них свои Традиции. То же с Католическим Вуду. Даже болезни не в состоянии существенно снизить численность населения, современная медицина справилась с пандемией белого гриппа за месяц, четырнадцать миллионов умерших не повлияли на общую картину: людей становится все больше и больше.

Рано или поздно инстинкт самосохранения погонит их на соседей. Что случится, если Омарский Эмират и Китай схлестнутся по-настоящему? Не в далеком Тихом океане, ради нескольких нефтяных скважин, а на земле? Ради земли?

Когда-то считалось, что главная проблема человечества – еда. Генная инженерия закрыла этот вопрос. Еды хватает. Пусть она искусственная, но ее можно есть. Мы сумели найти выход из водяного кризиса, обеспечили людей дешевой и сносной водой. Мы преодолели проблемы с нефтью, пересадив экономику на электричество. Но все равно оказались в тупике. Мы становимся врагами друг другу. Мы погибнем без новых земель.

Шейх помолчал.

– И мои рассуждения возвращают нас к вопросу, ответа на который у вас нет: что нужно Чудовищу?

Банум недоуменно посмотрел на собеседника.

– Пытаться оживить Традицию – глупо, – развил свою мысль Удэй. – Воду нельзя налить в разбитый сосуд. Вы – прошлое, уважаемый Хасим, вы мертвы. Развязать войну, чтобы отомстить всем? Для этого не требуется прикладывать усилий, достаточно просто подождать, рано или поздно мы сами сойдемся в битве. Но Чудовище не затаилось, оно рискует. Ради чего? Какой путь оно видит? Куда? Не сможем ли мы пойти следом?

– Вы правы, Удэй, у меня нет ответа на этот вопрос.

– Не получится ли так, что Чудовище знает больше вас, уважаемый Хасим? Не получится ли так, что, убив его, мы останемся в тупике? Превратим мир в арену Последней битвы и своими руками погубим наши Традиции? Не потому ли Чудовище пошло на риск, что знает: в любом случае добьется своего. Если оно победит, то получит желаемое, если проиграет – отомстит всем нам?

Урзак опустил глаза и посмотрел на свои руки. На свои мертвые, механические руки.

«Не допустил ли я ошибку?»

– Вы правы, Удэй, пребывая в уединении, я выпал из реальной жизни.

Шейх улыбнулся и вернулся к роли радушного хозяина:

– Попробуйте пахлаву, уважаемый Хасим, она великолепна.

– Благодарю.

Банум откусил сладкий кусочек, прожевал. Прищурился, глядя на спокойное лицо араба.

– Традиции сдерживают людей, но делают их чужими. Не позволяют смешиваться по-настоящему. Получается, пока они существуют, есть поводы для войн.

– Если Традиции умрут, мы превратимся в животных.

– Европейцы не превратились.

– Потому что в большинстве своем ушли в нашу Традицию. Выбрали правильный путь. – Удэй помолчал. – Сделали нас сильнее.

– А если ваша Традиция рухнет?

– Аллах всемогущ, – спокойно ответил шейх. – Понимание этого факта и есть ответ на ваш вопрос, уважаемый Хасим. Чудовище опасно для полубезумных Католиков Вуду и желтых варваров, которые до сих пор играют в мистические игры. Мы слишком сильны для него. А потому готовы подождать и посмотреть, что Чудовище сможет нам дать.

Называть Марата своим спасителем Слоновски не стал. Зачем? Напарник поступил именно так, как должен был поступить в данных обстоятельствах.

Увидев, что Грег дал стрекача, Марат спокойно выехал на параллельную улицу и медленно двигался по ней, ожидая, когда шустрый напарник соизволит к нему присоединиться. Свои действия безы корректировали через «балалайки» и, если бы не герой-водитель, обошлись бы без жертв. Но раз пришлось стрелять, Марат в стороне не остался, прикрыл напарника, когда тот прыгал в заботливо открытую заднюю дверцу фургона: дал очередь по толпе, после чего вернулся за руль и надавил на газ.