Любовь Тёмного короля - Светлана Казакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сайла поморщилась. Паршивый расклад, как ни погляди. Кто-то сделал так, чтобы магия и светлых, и тёмных перестала работать, а кучер лишился таких важных воспоминаний. Кто-то сильный и весьма неглупый, или же до крайности везучий.
Вот только на Уголька он повлиять не сумел. Волшебство крылатых псов-защитников — это нечто другое, совсем не то же самое, что человеческая магия. А ещё — в отличие от людей, которых можно запугать или подкупить — они всегда хранят верность тому, кого охраняют.
К концу дня Сайла наверняка убедилась в двух вещах: кучер и впрямь ничего не помнил, а все мужики, особенно приближённые к власти, полные и беспросветные идиоты. Второе не то чтобы стало откровением, но убило надежду встретить хоть одного вменяемого представителя знати.
Одно время она искренне считала таковым Эрберта и любила, действительно любила его, насколько была способна, но сейчас, чем чаще смотрела на его выходки, тем больше недоумевала: и это третий принц? Всё же хорошо, что ему не хватило духу на ней жениться. Когда-то не хватило, а сегодня…
Сайла скрипнула зубами и тряхнула головой. Сегодня этот… замечательный человек превзошёл сам себя!
Она как раз изучила показания кучера, прослушав не по одному кругу каждое слово, исследовав каждый вздох и паузу, и пришла к выводу, что дыру в памяти ему проделали основательную и грубую. Текст не казался заученным, интонации были уместны, и в целом Сайла бы жизнь поставила на то, что человек не лжёт. Он ничего не помнил, но это не значит, что он ничего не делал…
Ещё одна, пусть и не такая уверенная ставка: кучер сам направил карету к обрыву. Да, скорее всего, под чьим-то влиянием или в трансе, но всё же. Это единственная причина для стирания воспоминаний о тех злосчастных минутах. Опиши он, как вдруг стал пленником в собственном теле, как помимо воли двигал руками и понукал лошадьми — и всё стало бы очевидно. Забывчивость не столь однозначна, хотя тоже довольно странный выбор для преступника. Может, кучер не должен был выжить, просто слишком рано очнулся и успел спрыгнуть? Тогда грубое затирание следов хоть как-то оправдано.
Осталось выяснить, с кем бедолага контактировал после чудесного спасения, и дело в шляпе.
Так Сайла думала, пока распивала чай с тёмными снобками и светлыми стариками, когда-то трепавшими её по щекам, а теперь даже не узнавшими. О пикнике все говорили охотно, но размыто, и всё чаще вспоминали волшебное озеро, чем случившееся с принцессой. От слуг и то было больше толку: парочка лакеев, собиравших шатры, заметили, что к лекарям кучера увезли в экипаже принца Шэрата, а одна из служанок вспомнила, как над ним хлопотала кузина светлой наследницы.
Нат.
Сначала отказалась садиться в карету, затем бросилась к кучеру… Она, конечно, целительница, но не подозрительна ли такая собранность и преданность делу в миг, когда твоя сестра, возможно, разбилась насмерть?
Энви ей верила, но Сайла не была столь наивна. Надо было всё проверить, и Нат с Шэратом стояли во главе списка подозреваемых.
В общем, в выделенные ей покои в гостевом крыле Сайла попала только ближе к вечеру и совершенно вымотанная бесконечными разговорами, догадками и сомнениями. Она мечтала только о горячей ванне и тишине, но, ещё не открыв дверь, поняла, что не получит ни первого, ни второго. Ибо за дверью орали.
Голоса узнались без труда, и Сайла со вздохом прижалась лбом к косяку. Ещё и легонько стукнулась пару раз о гладкое дерево — вдруг это лишь дурной сон, и она вот-вот проснётся…
Увы, от ударов только разболелась голова, а крики и не думали утихать.
— …вступила в бой, отстаивая мою честь! — гордо провозгласил его высочество Эрберт.
Хотя «гордо» — слишком громкое слово для этой заплетающейся речи. Судя по голосу, принц упился в стельку.
— Печально, что сам ты постоять за себя не можешь! — отвечал ему Родерик Ламонт.
— Я всё могу!
— В том числе прикрываться слабой женщиной!
Эрберт пьяно хохотнул, кажется, ничуть не оскорбившись:
— Вот услышит она, как ты называешь её «слабой»…
— Не услышит!
«Уже услышала», — устало подумала Сайла и, распахнув дверь и не увидев ожидаемого разгрома, замерла на пороге.
Незваные гости чинно-благородно восседали в креслах у незажжённого камина, покачивали в руках пузатые бокалы и продолжали друг на друга орать, не замечая нового действующего лица.
— Тебя вообще к нам… сюда… никто не звал! — Эрберт попытался наклониться к собеседнику, но потерял равновесие, чуть не грохнулся и благоразумно вновь откинулся на спинку кресла.
— А тебе бы уже понять, когда пора отпустить женщину, утратившую к тебе всякое уважение!
Родерик держался лучше, но, похоже, тоже выпил немало. И это агент короны на ответственном задании? Главный защитник наследницы Светлого престола? От злости у Сайлы аж перед глазами потемнело.
— Ничего она не уважила… то есть не утратила! А я, может, женюсь!
— На принцессе? — гадко усмехнулся Родерик.
— На Сайле! — Эрберт взмахнул рукой, выплеснув на каминную кладку остатки виски. — Что мне теперь терять?
Какая прелесть.
Сайла растянула дрожащие губы в улыбке и наконец шагнула в комнату:
— Очень мило, господа, что иного места для столь откровенной беседы вы не нашли.
Родерик отреагировал первым: тут же вскочил, спрятав бокал за спину, и вытянулся как на плацу. Вот только позабыл, что надо изображать пьяного, да довольную ухмылку вовремя не погасил, и Сайла прищурилась. Значит, напрасно она думала про него плохо. Он ещё хуже… наглый подстрекатель. Тут же захотелось добавить к сияющему под глазом фингалу второй. Для симметрии.
Эрберт в своём свинском состоянии оказался куда честнее. Честно встал, честно икнул, честно пробормотал невнятное:
— Ты… по… жнюсь…
И так же честно рухнул на пол.
Сайла пару мгновений наблюдала, как он сворачивается калачиком, явно вознамерившись тут отсыпаться, затем перевела взгляд на Родерика.
— Когда я пришёл, он уже был пьян, — вскинул руки тот.
— Вопрос в другом. — Сайла угрожающе шагнула к нему. — Зачем ты пришёл?
— Обменяться сведениями? — не слишком уверенно предположил Родерик.
— Или влезть в мою личную жизнь?
— Это, что ли, твоя личная жизнь? — Он кивнул на храпящего принца. — Не разочаровывай меня. Могла найти источник информации… получше.
От обиды перехватило дыхание. Сайла замерла на миг, сражаясь с эмоциями, затем холодно кивнула и отступила, освобождая путь к двери.
— Пошёл вон.
— Что?
— Покиньте мои покои, граф Ламонт. Боюсь, вы не переживёте слухов о связи со столь недостойной особой.
«Я лично прослежу, чтоб не пережили».
