Во имя любви: Искупление - Мануэл Карлус

Анита вновь вернулась к животрепещущей теме операции, но Изабел словно бы и не слышала ее.

– Приложите ребенка к груди, – распорядилась Анита и бережно взяла из рук сестры крошечный сверточек.

Она во что бы то ни стало решила расшевелить свою впавшую в прострацию пациентку. Сейчас она почувствует себя матерью, стоит ей только прижать к себе это слабенькое крошечное существо, которое так нуждается в ее защите и помощи!

– Видите, мальчика мы не можем вам даже принести. Он подключен к аппарату искусственного дыхания. А девочка, она, конечно, очень маленькая и слабенькая, но совершенно здорова и очень скоро наберет необходимый вес. У маленьких очень большая тяга к жизни.

Анита все старалась объяснить Изабел, как важно ее решение, старалась вывести из ступора, который, бывает, находит на рожениц – и у матерей бывают родовые травмы, не только у детей.

– Я не буду ее кормить, – жестко сказала Изабел. – Я должна как можно скорее поправиться и встать с постели. Я слишком измождена, слишком много потратила сил за время беременности. Теперь я буду заниматься восстановлением собственного здоровья. Я уже выписала няню, она будет заниматься девочкой.

Анита не верила собственным ушам – что она говорит! Да нет, в словах нет ничего особенного. Многие матери сейчас не кормят своих детей. И среди врачей есть убежденные сторонники искусственного вскармливания. Хотя Анита, занимаясь народной медициной, видела неоспоримые преимущества во вскармливании материнским молоком. Но это ладно. На этот вопрос можно иметь разные точки зрения, и она должна уважать мнение и желание своей подопечной. Но тон! И то равнодушие, с каким она отстранила свою собственную дочь!

– Изабел! Я не узнаю вас, – сказала она, наклоняясь к своей любимой пациентке. – Вы же стали матерью!

Это слово для Аниты стало священным после того, как она столько времени и ценой стольких усилий пыталась стать ею.

Изабел холодно посмотрела на нее.

– Надеюсь, в дальнейшем вы будете держаться в рамках своих обязанностей, – сказала она, – иначе мне придется просить, чтобы мне дали другого врача.

– Забота о здоровье вашего, – Анита подчеркнула слово «вашего», – ребенка входит в мои обязанности.

Сдержанная Анита наконец разозлилась – такого еще в ее практике не было. Она всегда умела наладить контакт с пациентками, и сколько благодарных матерей с малышами она проводила за ворота клиники! А случаи бывали чуть ли не безнадежные.

– Я вижу, что вы еще не оправились после перенесенного, – мягко сказала она, – вы еще слишком слабы, чтобы принимать решения. Простите, если я была не в меру настойчива. Сейчас вам поставят капельницу с укрепляющим раствором, а потом мы вернемся к разговору об операции.

Но в этот день Изабел не пожелала возвращаться к этому разговору.

– Я чувствую, что не в силах дать согласие на операцию мальчика, – сказала она слабым голосом. – Одна мысль об этом внушает мне ужас. Вы видите, я даже не взяла свою девочку. Я понимаю, что нахожусь в каком-то ненормальном состоянии, и оно внушает мне ужас.

Лежа под капельницей, Изабел продумала свое поведение более четко. Она уже выругала себя за непосредственность, с какой отвечала Аните. Разумеется, будет куда лучше, если она сошлется на нервное состояние и неспособность что бы то ни было решить. Сейчас каждая минута работает на нее. Вполне возможно, что несчастный уродец умрет через час или два, и все проблемы с ним будут решены.

В конце концов она имела полное право решать судьбу детей, которых она родила. Раз она не хотела брать на себя заботы об этом несчастном ребенке, то, наверное, самым лучшим выходом для него было как можно скорее покинуть этот свет. Какие радости могут быть у несчастного калеки? Боль, страдания, врачи, больницы – вот что его ждет в будущем. И она поступает милосердно, когда избавляет это несчастное крошечное существо от лишних травм и мучений. Подумать только! Наркоз! Операция! Нет, Изабел нисколько не кривила душой, когда говорила, что все это внушает ей ужас. Так оно и было.

В стародавние времена, когда люди полагались на Господа Бога и не брали на себя слишком много, никому бы и в голову не пришло думать о спасении этого комочка. «Не жилец» – вот был бы ему приговор. И точно такой же приговор вынесла ему и Изабел.

Глава 9

Потрясенная Анита вечером говорила Сезару:

– Можешь счесть меня кем угодно – клеветницей, злопыхательницей, – но мне кажется, что сеньора Лафайет не намерена заниматься своими детьми!

– Завтра мы пригласим на консультацию нашего врача-психиатра, тяжелая послеродовая депрессия, как ты знаешь, совсем не редкий случай.

– Да, конечно. Я уже с ним поговорила. Он придет к ней в девять. Я-то понимаю всю серьезность ситуации.

Сезар обнял Аниту. Кто как не они понимали всю серьезность ситуации – операцию ребенку Изабел нужно было делать завтра или никогда.

– Я пойду все приготовлю, – сказал Сезар. – Вот увидишь, завтра все уже будет в порядке.

Анита слабо улыбнулась и кивнула. Но она в это не верила. Сезар просто успокаивал ее. Она снова пошла в детскую палату и долго смотрела на крошечное существо, которое старательно боролось за свою жизнь, с хрипом добывая себе кислород, едва шевеля ручками и ножками.

Острое чувство жалости пронзило сердце Аниты. Они с Сезаром должны были помочь выбраться этому червячку на свет. Помочь укрепиться в жизни!

Неистощимые запасы любви, таящиеся в человеческом сердце под спудом, сейчас понадобились крошечному комочку, лишенному материнской помощи. Он был здесь для того, чтобы его любили. Чтобы помочь понять, как сладко каждому сердцу любить.

Если бы Анита могла, она прижала бы к своей груди этого крошку и перелила бы в него часть своей жизненной силы. Но малыш, видно, и сквозь стеклянный колпак почувствовал направленный на него поток жизнетворной энергии, он зашевелился чуть сильнее и приоткрыл мутные глазки.

– Мы тебя спасем, слышишь? Мы тебя спасем, – повторяла Анита, сидя рядом с малышом, готовя его к операции.

Психотерапевт, который час беседовал с Изабел утром, не нашел в ее психике никаких послеродовых отклонений.

– Типичный нарциссизм, человек, зацикленный на себе. Никакого положительного решения вы от нее не дождетесь. Она нисколько не сомневается в своем праве решать судьбу своего ребенка и решает ее исходя из собственного удобства. Ей удобно, чтобы этого ребенка не было.

– Спасибо, доктор Гонсало, – поблагодарила Анита и все же сделала еще одну попытку поговорить с Изабел.

В ответ она получила именно то, что и предполагала, – очередную отговорку.