Я не верю в монстров - Луис Сашар

И ещё.

«Ты не Золушка, а я не фея-крёстная».

И ещё.

«Но ты мне нравишься, Брэдли! Можешь же ты мне нравиться? Совершенно не обязательно, чтобы я тебе тоже нравилась».

Узел затянулся так туго, что лопнул.

— Стой! — завопил Брэдли. — Едем обратно!

Машина вильнула.

— Больше так не делай! — воскликнула мама. — Мог произойти несчастный случай!

— Я не верю ни в какие случаи.

— Брэдли, хватит нести чушь. Моё терпение на исходе. Что у тебя стряслось?

— Я не могу сейчас стричься. Мне надо в школу.

— В субботу?

— Мне надо к психологу. Она меня ждёт. Не веришь — позвони в школу.

Машина припарковалась у парикмахерской.

— Приехали! — сказала мама. — Сейчас ты будешь стричься. И точка.

Он вышел из машины и поплёлся за мамой.

В парикмахерской стоял маслянистый запах — пахло волосами, и маслом для волос, и жёваной жвачкой. Вокруг, куда ни глянь, были зеркала, в которых отражались другие зеркала. Это было уродское место, и зеркала отражали и множили это уродство. И этот противный запах они, кажется, тоже отражали и множили.

Брэдли поверить не мог, что сам, по доброй воле, попросил маму привезти его в такое место. Оно походило на жуткую мрачную темницу, где пытают детей. А хуже всего, что в ожидании пытки предстояло ещё торчать в очереди! Все парикмахерские кресла были заняты.

Он опустился на ободранный красный диванчик.

— Хочешь почитать комикс? — спросила мама.

— Нет, спасибо, — ответил он еле слышно.

Наконец подошла его очередь. Он забрался в скользкое, маслянистое виниловое кресло. Парикмахер повязал ему вокруг шеи блестящий фартук так туго, что Брэдли чуть не задохнулся.

Для начала парикмахер его причесал. Брэдли недоумевал, зачем причёсывать волосы, если всё равно собираешься их состригать.

Наконец парикмахер взял ножницы и принялся за дело. Но вместо того чтобы отрезать большую прядь волос всю сразу, целиком, он отстригал от неё крохотные кусочки, сантиметр за сантиметром. Всё это время Брэдли был вынужден смотреть на себя в мутное зеркало. Он стиснул зубы и молча ждал, когда всё это кончится.

Парикмахер отложил ножницы, но взял расчёску и опять начал причёсывать Брэдли.

«Я так и знал, что раньше незачем было причёсывать, — подумал Брэдли. — Теперь ему пришлось всё делать заново».

Парикмахер обрызгал голову Брэдли какой-то пахучей дрянью, в третий и последний раз причесал его и отвязал с шеи фартук.

Брэдли быстро спрыгнул с кресла, пока парикмахер не передумал.

Но оказалось, что это ещё не всё. Парикмахер велел ему стоять смирно и стал елозить по его шее крошечным пылесосом. Закончив эту пытку, он сунул Брэдли жвачку.

— Ненавижу жвачку, — сказал Брэдли.

Вообще-то он жвачку любил, но теперь, в парикмахерской, нанюхавшись запаха жвачки до одурения, решил, что больше в рот её не возьмёт.

— Ты будешь самым красивым мальчиком на дне рожденья, — сказала мама, выходя с ним на улицу.

— Можешь отвезти меня в школу? Пожалуйста, — попросил Брэдли.

Мама кивнула.

Через десять минут он выскочил из машины, взлетел по ступенькам школы и потянул на себя двойную стеклянную дверь. Она оказалась заперта. Он прижался лицом к стеклу и заглянул внутрь. Уборщица, миссис Кемп, натирала полы. Он стучал в дверь, пока она не обернулась.

— Чего тебе, Чокерс? — хмуро спросила она, отпирая.

— Мне нужно увидеть Кар… мисс Дэвис.

— Мисс Дэвис уже ушла.

Он нырнул под её руку и побежал по коридору.

— Чокерс! — закричала она вслед. — Я полицию вызову!

Брэдли распахнул дверь и вошёл в кабинет Карлы. Не считая круглого стола и стульев, кабинет был пуст. Но в ушах у Брэдли звучал знакомый голос: «Привет, Брэдли, как я рада тебя видеть. Спасибо, что пришёл!»

По его щекам покатились слёзы. И тут он заметил на столе большой желтоватый конверт.

Он взял его в руки. На конверте было большими буквами написано «БРЭДЛИ ЧОКЕРСУ». И ниже маленькими буквами:

Класс миссис Эббел,

кабинет 12,

последняя парта в последнем ряду.

Хорошему другу,

честному,

вдумчивому,

заботливому,

вежливому,

которого я никогда не забуду

и который, надеюсь,

когда-нибудь меня простит.

— Вот ты где! — воскликнула миссис Кемп, врываясь в кабинет. — Немедленно убирайся отсюда, не то я вызову полицию!

— Смотрите! — воскликнул Брэдли, потрясая конвертом. — Она это оставила мне, видите? Мы были с ней друзья, с Карлой. Лучшие друзья!

— Считаю до десяти, — сказала миссис Кемп. — Один… Два…

Брэдли прижал конверт к груди и вышел.

Он распечатал его на спортплощадке, прислонившись к турнику. В конверте была книга Алисы Шуре «Мои родители не крали слониху». И письмо:

Дорогой Брэдли!

Эту книгу я тебе подарила. Это подарок от всего сердца, а такие подарки не возвращают, что бы там ни было.

Мне очень жаль, что я тебя огорчила. Я не хотела. Если тебе от этого станет легче, то знай, что ты тоже меня огорчил, когда не пришёл ни в пятницу, ни в субботу. Я так надеялась, что увижу в дверях твою довольную улыбку!

Надеюсь, ты не возражаешь, что я отдала твой отзыв миссис Эббел. Он слишком хорош для того, чтобы очутиться в мусорной корзине. Ты умеешь писать чудесные работы! Теперь бы ещё научиться их не рвать.

Ещё я очень надеюсь, что ты ходил на день рожденья к Коллин. Если ходил, то я уверена, что тебе там понравилось. Если не ходил — тоже ничего. В твоей жизни будет ещё полно праздников. Ты на редкость обаятельный человек. Ты всегда будешь мне очень-очень дорог.

Я всегда была ужасно рада тебя видеть. Спасибо, что приходил поговорить со мной и столько всего мне рассказал.

С любовью,

Папа ждал его на крыльце, опираясь на трость.

— Я хочу с тобой поговорить, Брэдли, — сказал он сурово.

Брэдли подбежал к нему и обнял так крепко, что чуть не сбил с ног.

Глава 42

Брэдли пытался написать письмо Карле. Это предложил папа.

Он смял очередной лист и швырнул его в корзину для бумаг. Он не знал, что писать. Тех слов, которые он хотел сказать ей, ещё не изобрели.

Зоя прыгала, напевая «ду-ди-ду-ди-ду».

Остальные звери снова совещались.

— Мы провели новое голосование, — сообщил Зое лев. — Теперь ты нам нравишься больше всех.

— Вы мне тоже нравитесь больше всех, — сказала Зоя.

К ней подошёл Мефодий.

— Я люблю тебя, Зоя, — сказал он. — Хочешь быть моей женой?

— Да, — ответила Зоя.

— К тому же я вытащил тебя из болота, — сказал Мефодий, — так что ты не умерла.

— Хорошо, — сказала Зоя. — Я рада это слышать.

Глава 43

Коллин, в новом красном платье, ждала гостей. Она очень нервничала. Кроме Лори и Мелинды, она никому не сказала, что на дне рожденья будут мальчики.

В дверь позвонили. У Коллин ёкнуло сердце. Она надеялась, что это Джефф, и в то же время надеялась, что это не Джефф. Собравшись с духом, она открыла дверь.

Это были Джуди и Бетти. Каждая вручила ей подарок.

— Ой, что это? А это что? — выспрашивала Коллин, принимая подарки, но ей, конечно, не сказали.

— Кто ещё придёт? — спросила Джуди, когда они втроём уселись на диван в гостиной.

Коллин принялась считать на пальцах:

— Вы двое, потом Лори и Мелинда, Карен, Эми и Дина… — Она сделала паузу и быстро, в одно слово, произнесла: —…и-Джефф-и-Брэдли.

— Брэдли? — переспросила Бетти, как будто не поверив. — Брэдли Чокерс? Только не это!

У Джуди вид был такой, словно она вот-вот упадёт в обморок.

— Ты не говорила, что пригласила мальчишек, — сказала Бетти.

— Разве? — невинно переспросила Коллин. — А я думала, что говорила.

— Я не уверена, что мне разрешают ходить на такие праздники, где мальчики и девочки вместе, — сказала Джуди.

— Но ты же уже подарила мне подарок, — сказала Коллин.

Джуди и Бетти решили остаться. Когда снова раздался звонок в дверь, все три девочки завизжали, но это оказались всего-навсего Эми и Дина.

Эми и Дина были одеты совершенно одинаково, вплоть до туфелек и носочков. Они были лучшие подруги. Когда родители какой-то из девочек ехали покупать ей одежду, они брали с собой и подружку дочери, и Эми с Диной всегда выбирали одинаковые вещи. Перед тем как пойти в гости или даже просто в школу, они всегда созванивались и решали, что наденут. Сегодня на них были голубые платья с жёлтыми и белыми цветочками.

— Коллин пригласила мальчишек, — сообщила им Бетти.

— Брэдли Чокерса! — уточнила Джуди.

Эми и Дина в ужасе переглянулись. Коллин поспешила взять у них из рук подарки, пока они не передумали. Оба подарка были завёрнуты в одинаковую фиолетово-зелёную бумагу.