Побег - Роман Глушков

И Аньелло, а вслед за ним его напарники, вскинули пистолеты-пулеметы…

Впрочем, из пятерых зэков нюх на опасность подвел лишь Скарабея. Остальные к этому моменту уже смекнули, что вот-вот произойдет нечто отвратительное. Слишком резко Пьетро переменил тон с издевательского на успокаивающий. А когда он вдобавок обменялся с приятелями условными знаками, у Кальтера и Гусей исчезли последние сомнения в том, что на уме у этой троицы.

Бывшие солдаты, успевшие в своей жизни навоеваться, знали, как вести себя под огнем. И хоть укрыться от него в небольшом закрытом помещении было нереально, инстинкт самосохранения у всех четверых сработал безукоризненно. Кальтер и Дикие Гуси бросились врассыпную, а первый успел вдобавок схватить за шиворот Скарабея и уронить его в воду.

Легко предугадать, что должно было произойти потом. Счастливцы, добежавшие до верстаков, повалившие их на пол и укрывшиеся за ними, прожили бы еще какое-то время. Возможно, им даже удалось бы поднять верстаки и, прячась за ними, как за щитами, пойти в контратаку на автоматчиков. Вряд ли она увенчалась бы успехом, но для зэков это был бы единственный шанс выжить. Мизерный, как шанс на побег с «Рифта-75». Но уж точно более реальный, нежели ожидание, когда надзиратели ворвутся в мастерскую и разнесут им головы автоматными очередями.

Так могло бы произойти, но не произошло. И все потому, что один искатель бросился не в сторону, а прямо на дверь. И, став живым щитом, закрыл собой товарищей от пуль.

Этим героем, к удивлению всех, стал не кто иной, как Гонзо. Ослабевший и трясущийся в лихорадке, он нашел в себе силы добежать до решетки. Но не затем, чтобы накинуться на вертухаев. Как выяснилось, у смертника был совсем иной план. Он вообще не намеревался вступать с ними в борьбу. Очутившись у двери, он просунул руки и ноги между стальными прутьями и обхватил их так крепко, как только смог. И на этом — все! Расстояние между прутьями было невелико, и могучие конечности Гонзо накрепко застряли в решетке. После чего сам он мешком повис на ней, загородив своим массивным телом проход в мастерскую.

Чего он этим добился? Прежде всего нашел собственную гибель, разумеется. Но напрасной она не была. Аньелло и его люди открыли огонь по Гонзо в упор сразу из трех стволов. Только попасть в его собратьев, которых он прикрыл собою, надзиратели уже не могли.

— Дергай рубильник! — успел проорать Гонзо прежде чем его заставил умолкнуть шквал девятимиллиметровых пуль. — Дер… гай… ру… биль… ник!..

Таковы были его последние слова. Явно не те слова, которые он мечтал бы сказать перед смертью. Но как бы то ни было, его предсмертное напутствие не пролетело мимо ушей Кальтера, Харви, Отто и Монгола. И они не собирались оставлять этот замечательный совет без внимания.

— Все на стол! — гаркнул Отто. И, первым вскочив на закрытый пластиком верстак, схватился за прицепленный к рубильнику шест. — Живо, мать вашу!

Трое его собратьев по несчастью рванули к верстаку, словно отставшие пассажиры за уходящим поездом. Окунутый в воду Харви тоже стряхнул с себя оторопь и очутился там одновременно со всеми без посторонней помощи. Без Гонзо на верстаке стало просторнее, поэтому никто не сорвался обратно в воду. Все уместились на возвышении, обязанном спасти их, как библейский ковчег — Ноя со всей его фауной.

Попытки вертухаев спихнуть мертвеца с решетки или открыть ее вместе с ним не увенчались успехом. Самоотверженный Гонзо подпер собой дверь, так втиснув конечности в решетку, что снять его тело, не разогнув прутья, было уже нереально. Убедившись в этом, Аньелло и компания просунули автоматные стволы в просветы, что не были закрыты героическим трупом, и решили палить наугад. Однако вновь спустить курки они не успели. Едва самый нерасторопный зэк — Скарабей — очутился на верстаке, как Штернхейм толкнул шест и поднял рукоятку рубильника вверх.

Разумеется, никакие искры ниоткуда не посыпались, как это бывает в кино. То, что затея искателей сработала, они поняли, когда свет в мастерской померк и замерцал, а тело Гонзо, в котором еще теплилась жизнь, изогнула судорога. Гонзо загораживал собой дверь, но три громких всплеска, раздавшиеся в коридоре, зэки расслышали. Да и прекратившаяся стрельба тоже свидетельствовала о том, что противник был выведен из строя.

Для пущей гарантии его надо было прожарить как следует. Жаль, но зэки не могли контролировать продолжительность электрической атаки. Через несколько секунд после включения рубильника в щитке что-то громко щелкнуло, и лампы снова загорелись ровным светом. Тело Гонзо, которого удар током добил окончательно, обмякло и, мешком повиснув на решетке, больше не подавало признаков жизни. А вот говорить о смерти вертухаев было еще рановато. Этих здоровяков столь кратковременная встряска могла и не прикончить.

Поняв, что пол обесточен, Отто выключил рубильник и снова его включил, но ему не удалось перезапустить подачу энергии.

— Без толку! Предохранители вышибло, мать их! — Он вернул ручку на щитке в нижнее положение и бросил шест на верстак. После чего нагнулся, быстро макнул палец в воду, убедился, что та опять стала безопасной, и соскочил с верстака. Потом махнул рукой остальным и прокричал: — За мной, пехота! Добьем этих сук, если они еще дышат!

Снять Гонзо с решетки зэки тоже не смогли, но, чуть приподняв его тело, сумели открыть дверь вместе с ним. И вовремя. К этому моменту Пьетро и один из его приятелей уже оклемались и копошились в воде, разыскивая выпавшие у них из рук автоматы. Третий надзиратель продолжал валяться в отключке. Во время электроудара он плюхнулся на задницу и теперь сидел, привалившись спиной к стене и уронив голову на грудь. Трудно сказать, был он жив или мертв. Но сейчас он представлял собой наименьшую опасность, поэтому зэки всего лишь перешагнули через него и занялись его напарниками.

Расправа над ними была скорой и лютой. Разразившиеся бранью Штернхейм и Монгол сразу же устремились к Аньелло, не оставив выбора Скарабею и Обрубку. Пьетро заметил их и, не найдя автомат, потянулся к кобуре с пистолетом, но воспользоваться им не успел. Монгол одним ударом ноги раздробил вертухаю челюсть, после чего Отто, набросившись на него сзади, обхватил ему руками голову и резко рванул ее вбок и назад. Шейные позвонки Аньелло хрустнули, и он, не успев даже вякнуть, упал бездыханным в воду к ногам своего палача.

Обрубок хотел предупредить наемников, чтобы те повременили с расправой и сначала допросили Пьетро. Но они были слишком возбуждены и разгневаны, чтобы мыслить практично. Впрочем, Кальтеру и Харви тоже пришлось забыть о допросе, когда их противник извлек-таки из воды свой «эм-пэ-пять». Правда, лишь затем, чтобы прыгнувший на него Куприянов ухватил оружие за ствол, отвел его в сторону и припер автоматчика плечом к стене. Тот попытался сопротивляться, но после электрошока соображалка у него работала туго. Поэтому он не догадался воспользоваться пистолетом, а повел с Обрубком борьбу за автомат. Тем более это было вроде бы несложно, поскольку калека дрался всего-навсего одной рукой.