Третья стадия - Liziel

- А что тебя удивляет? – был его очевидный ответ. – Это обычное дело обычной разведки. Любая разведка первым делом будет прослушивать кабинет начальства и курилку. А так же следить за всеми исходящими сообщениями и, особенно, за зашифрованными.

- Но просто странно. Я вот, например, стал невольным свидетелем, и облом секретности, - задумался Майрис.

- Ну и кому ты это сейчас сольешь, олух? Да и кто тебе поверит? Мы, курсанты, сейчас пока хлам на Базе и самое беспонтовое отделение. Да мы даром никому не нужны со своей «информацией», половина из которой – восторженный бред и сплетни.

- А я бы наоборот следил постоянно за такими, как мы. Опять же, мы можем больше сболтнуть лишнего.

- Ну вот ты умный и хитрый – ты бы и стал следить. А кваари тупые на все свои «тараканьи» мозги.

- Да вот не думается мне, что они от кваари шифровались…

Син лишь отмахнулся и предпочел как обычно подремать часок. Хитрости военной разведки его не волновали.

С начавшейся новой недели курсантам прибавилось новых профильных занятий. Теперь время на физическую подготовку сократили, а «окно» в ежедневном графике заняли подготовкой в центрифуге. На классическом, неустаревающем, живущем в веках тренажере для начинающих летчиков и астронавтов, которым светят на работе немалые перегрузки. Сначала курсантам дали просто попробовать на себе все прелести перегрузки и радости проваливания в кресло сидя «на старый лад». И только потом, тщательно проконтролировав здоровье каждого, опустили сидение на манер современных истребителей. Полулежа за штурвалом перегрузки воспринимались тяжелее, кровь отливала от головы и норовила скопиться где-то в районе пяток, в глазах довольно быстро начинало мутнеть, и центрифугу часто приходилось останавливать. Удивительно, но такие крепкие бойцы, как Дик, ломались даже при меньших «же», чем более мелкие и подтянутые Син и Майрис. Бейли оказался и вовсе героем на фоне всей четверки. Его выводило из строя самое крайнее по нормативу значение «же». И то, для своего хрупкого на вид тела, парень держался рекордное количество секунд на предельной норме.

- На перехватчик пойдет, - перешептывались бывалые Пилоты, которые изредка заходили поглумиться над молодняком. – Как раз мелкий, и не будет в кабине обшивку коленями изнутри протирать.

- А этот? – кивали в сторону Дика. – Бомбардиром?

- Ну если только бургеры с неба рассеивать! – говорили в ответ, после чего компашка Пилотов, как один, заливались радостным гоготом.

Майрис между тем все пытался каждый день обуздать симулятор и привыкнуть к такому одновременно простому и сложному мысленному управлению. Все было элементарно, парень понимал принцип работы, зазубрил наизусть особенности восприятия машиной команд. Но! Из раза в раз какая-то лажа постоянно вылезала. То он не воспринимал нервирующий сигнал о неубранных шасси, то давал слишком много газу на приземлении. То штурвал оказывался слишком чутким и вдобавок Майрис наклонял самолет мыслью, то во время не уложился, то напарника «сбил».

- …Давай еще раз, - упрямился Син, сидя напротив Майриса за партой. – У тебя сейчас датчик не подает никаких сигналов. Верно?

- Верно…, - тяжело облокотившись на стол и в классической позе отчаяния подперев голову ладонями, отвечал Майрис.

- А когда к тебе сбоку начинает подходить другой самолет, твои ощущения?

- Чувствую движение сбоку, - монотонно бубнил парень.

- А если подходящий самолет в боевом режиме?

- Чувствую движение сбоку, панику, вибрацию. Вижу загорающийся маячок. Ответные действия: уход с линии атаки, опознание цели и последующее принятие решения. Син, отвали, я все знаю!

- Тогда в чем проблемы?! Не понимаю! – звонко хлопнул Син ладонями об стол.

- В том, что я много думаю! – огрызнулся в ответ Майрис, ударив об стол уже кулаками. – Мне мало, видишь ли, подумать о том, как увести корабль в сторону! Я сразу представляю его положение в точке пространства, чувствую движение, выстраиваю траекторию, но мне этого мало и я по привычке «довожу» еще и штурвал.

Син долго испепелял парня недовольнейшим взглядом, коему позавидовал бы даже прапорщик Янкинс, а затем выдал, резюмируя, как диагноз:

- И что с тебя взять… парашютист долбанный.

Про парашютистов на Базе ходили особые истории, и, как выяснилось парнями чуть позднее, произносилось это звание всегда с особой интонацией. Ухмылка произносящего должна быть чуточку надменной, взгляд язвительным, а вылетающее из уст слово должно сеять иронию и сарказм. Либо, в другой ситуации, человек должен быть преисполнен достаточной дозой негодования и презрения, чтобы это звание не просто выпорхнуло с языка, но вывалилось и выплюнулось, окатив виновника волной неприятия. То есть, произносилось это либо «Пфф, парашютист. Как покаталось?» Либо «Парашютист хренов! Убью».

Первой посоветовал так не обзывать лишний раз Майриса именно Грэй.

- Не кидайся словом, пока он сам себе его не заслужил, - сказал инопланетянин, в один из редких случаев зайдя со своими подопечными в столовую на обед.

- А что в этом такого? – жуя, поинтересовался Син. – Он же, правда, у нас бывший летун.

- Ну да, было дело, - признался скромно Майрис, ковыряя вилкой рис. – Учился сначала для развлечения. Не пожалел. Даже пригодилось пару раз по жизни.

- Тут это слово не любят, - тихо вещал транслятор Грэя, пока сам он пережевывал свою пищу – странную помесь жилок, полусырого мяса и шпината. – Парашютистами называют только особенно неудачливых пилотов. Поэтому – это надо горько заслужить.

- Неудачливых совсем или