Вкус жизни (сборник) - Владимир Гой

У Ларика не было тысячи долларов на «бескорыстную» любовь, но у него было то желание, пред которым тают женские сердца. Он встретил Лолиту возле дверей ее номера в шесть часов утра с огромным букетом роз. И какая женщина сможет прогнать в такую рань мужчину с цветами…

Ларик с Ефимом Борисовичем увиделись только через месяц в аэропорту, перед отлетом домой, оба вполне счастливые и весьма довольные удавшимся отдыхом, без всякого конца света. Лолиты с ними не было, она улетела неделей раньше к отцу в Африку, успев попрощаться с Фимой ночью, а с Лариком – под утро.

А Где-то через два года в аэропорт «Рига» из дальних краев прилетела темнокожая красотка с маленьким мальчиком на руках. Чертами лица он очень напоминал Ефима Борисовича, а голубые ясные глаза говорили, что и с Лариком тоже мы были знакомы.

Двое

Ее голос звучал нудно и успокоительно, как шум мотора, отчего Рему еще больше хотелось спать. Эти дурацкие разговорчики о совместной жизни на уединенном острове посреди океана понемногу начинали раздражать. Так и хотелось спросить, что она там будет делать без миллионов своего мужа и всех вытекающих из этого благ.

Его любовью она насыщалась за каких-то два часа, а все остальное получала от мужа. Но и Рема дома ждала семья. Поэтому через определенные промежутки времени он кивал головой и хорошо поставленным влюбленным голосом произносил:

– Об этом мы можем только мечтать, дорогая.

После чего клал руку чуть выше ее коленки и нежно сжимал, как бы в подтверждение своих слов.

Когда до города оставалось меньше десяти километров, с неба хлынул настоящий поток воды. Молнии сверкали и слева, и справа. Рем свернул на обочину и остановился, проклиная разыгравшуюся непогоду. Дома уже ждали, и эти постоянные задержки с женой шефа могли привести к нежелательным последствиям. Сара и так начинала ревновать, правда, не зная предмета своей ревности, но женское чутье подсказывало ей, что с мужем не все ладно. Но Рем был не лыком шит и всегда умел вывернуться так, что Саре становилось неудобно из-за своих необоснованных подозрений.

Марии было гораздо проще. Она была моложе своего мужа на двадцать пять лет, и все ее прихоти мужу казались просто детскими капризами. Поэтому он относился к ней более чем снисходительно.

Мария обняла Рема за шею и прощебетала:

– Как хорошо, что начался дождь, мы побудем еще вместе.

Ему так и хотелось сказать, что после этой задержки дома его может ждать «кастрация». Но он сдержался и произнес:

– Конечно, дорогая, сам Господь хочет, чтобы мы побыли вместе.

И закрепил слова поцелуем полного импотента. На что Мария с сожалением сказала:

– Милый, как мне тебя жаль, ты так устал.

В ответ он просто кивнул головой, соглашаясь. Но про себя подумал: «Тебе не меня жаль, а себя, а то бы проскакала на мне миль десять! Нет, приеду домой – и все, с ней надо заканчивать, а то вот так найдут в машине труп со спущенными штанами, и кто-то повеселится над трагическим исходом».

Мария откинулась на спинку сиденья и опять предалась мечтам о необитаемом острове посреди океана, где они вдвоем живут в маленькой хижине среди пальм, и больше ничего им не надо. После того как Рем в очередной раз утвердительно кивнул, раздался оглушительный грохот, сопровождаемый вспышкой в тысячу молний.

А когда с глаз спала ослепившая их пелена, они увидели, что машина стоит на самом берегу океана и волны докатываются почти до колес. Не осознавая, что случилось, Рем завел мотор, включил задний ход и отъехал подальше от воды, упершись бампером в высоченную кокосовую пальму. Они вышли из машины, пораженные и не понимающие, что произошло.

Первым в себя пришел Рем и голосом далеко не влюбленным констатировал вслух:

– Допрыгалась, сука.

На что в ответ последовало:

– Это ты во всем виноват! Да я мужу пожалуюсь, он тебя уволит!

И много всякой другой всячины вылилось из уст, мечтавших о большой любви на уединенном острове.

От мысли, пришедшей Рему в голову, им овладел истерический смех. Отсмеявшись, он сказал Марии:

– Хватит нюни разводить, давай быстро на пальму за кокосами, я есть хочу. Ты сюда просилась, ты и угощай.

В ответ он слышал не тираду наподобие предыдущей, а какое-то всхлипывание обиженного ребенка. Перед ним стояла не уверенная в себе супермодель салонов “La Ri”, а просто испуганная девчонка, которой очень хотелось домой. Рему было не до жалости, ему самому было страшно и вдруг потянуло к жене.

Оглядевшись по сторонам, ничего, кроме пальм да кое-какой растительности на склонах небольших гор, он не увидел.

Начало смеркаться. Рем открыл дверцу машины и принялся раскладывать сидения.

Всю ночь они пытались воспроизвести свой разговор в машине накануне этого сверхъестественного превращения, надеясь, что ими случайно было произнесено какое-то магическое слово и все это свершилось. Но все потуги были тщетны. Взаимные обвинения были забыты, их начинало объединять несчастье.

…Первые дни жизни на неизвестном острове в неизвестном океане, а может, и на неизвестной планете проходили как нельзя хуже. Рем в свои неполные сорок лет только и умел, что неплохо вести банковские дела, да немного разбирался в машине – его отец проработал всю жизнь водителем такси и иногда привлекал сына к ремонту автомобиля. А сейчас надо было учиться всему с самого начала.

Мария родилась в семье торговца недвижимостью и благодаря своей внешности стала блистательной супермоделью одного из лучших домов моды в Европе, что ей к тому же позволило выгодно выйти замуж. Но сейчас все прошлое казалось им сказочным сном, в который очень хотелось вернуться. А каждый проведенный на острове день как бы доказывал, что возврата не будет и надо что-то делать…

И они учились делать все: ловить рыбу, выкапывать коренья, сладкие на вкус, взбираться на головокружительную высоту за кокосовыми орехами и многое другое. Внешность их изменилась – они покрылись ровным тропическим загаром, предварительно по нескольку раз сильно обгорев. Но они не сдавались, они учились жить по-новому. Вскоре их объединяло уже не общее несчастье, а что-то другое, далекое от предыдущих отношений.

Прошло несколько лет. В глубине острова по ржавой машине лазали двое мальчишек, обнаженных и загорелых до черноты. Оба были копией своего отца, сидевшего рядом в вынутом из машины кресле. У входа в небольшое бунгало Мария разделывала рыбу, изредка поглядывая на расшалившихся сыновей.

Жизнь продолжалась. Рем и Мария уже редко вспоминали о том, как они сюда попали. Каждодневные трудности, забота о детях вычеркнули из памяти то прошлое, казавшееся сейчас каким-то праздным и беззаботным.

С самого утра Рем отправлялся на обход своих владений. Вынимал из силков пойманных птиц, проверял, не попалась ли какая рыба в замысловато сплетенные для ловли короба.

Перед самым заходом солнца они всей семьей выходили на берег и любовались погружением светила в бездонные воды океана. А когда возвращались, Мария укладывала детей спать, а Рем садился в автомобильное кресло и думал неведомо о чем. С ними на острове поселилось счастье.

…Тот день не был похож на другие. Ремом овладело чувство непонятного волнения, какой-то тоски, он вернулся раньше обычного, даже не проверив короба для рыб. Дети, как всегда, играли возле машины, а Мария возилась в бунгало. Рем поднял с земли кресло, вставил его в машину, потом сел в нее сам. Взялся руками за руль и, изображая рычание мотора, принялся рулить, к великому удовольствию детей.

Услышав непонятные звуки, Мария вышла из бунгало и весело рассмеялась. Рем шутливо предложил:

– Мадам, присаживайтесь, куда вас отвезти?

Мария поддержала его желание поиграть, села рядом и не успела ничего произнести, как их ослепила вспышка в тысячу молний…

Машина стояла на краю дороги. С неба сплошным потоком лил дождь. Они сидели в машине и молча смотрели друг другу в глаза, а вокруг вместо пальм и бесконечного океана миллионами огней сверкал город. Рем и Мария в ужасе выскочили из машины и замерли.

Дождь лил и лил. Мимо проносились автомобили, чуть притормаживая, чтобы посмотреть на двух чудаков, стоявших под проливным дождем.

Вскоре дождь кончился, а эти двое все стояли и стояли.

Изгои

Солнце ярко и торжественно проплыло по небосводу и скрылось за снежной вершиной Черной горы. Еще некоторое время его лучи переливались миллиардами бриллиантов, купаясь в снежной пыли, но скоро исчезли в ночи, лизнув на прощание облака, и ночной свечой на небе зажглась луна. Она скользила над остроконечными вершинами, проверяя, все ли спокойно в ее царстве. Лунный свет обволакивал все вокруг ровным и, казалось, пушистым желтым цветом. На мгновение ночная повелительница застыла над снежной вершиной Черной горы, осветив свинцово-серое облако, преданной собакой лежащее у ее подножья, и продолжила свой царственный путь.