Исцеление Вечностью - Санин Евгений
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Придя в себя, он первым делом захотел подать юноше еще денег – разумеется, не в целях зарабатывать таким способом. Но тот, не переставая смеяться, почему-то сразу убежал, и Александру не оставалось ничего иного, как только, качая от удивления головой, направиться в редакцию.
Здесь, на двери по-прежнему белела записка.
Но на этот раз на ней было написано:
«Объявления временно не принимаются».
Думая, что редакция закрыта, Александр на всякий случай толкнул рукой дверь, но она неожиданно открылась.
В помещении на диване сидел и, положив ногу на ногу, что-то писал в блокнот корреспондент.
- Доброе утро! - поздоровался с ним Александр и кивнул на два пустых стула перед выключенными компьютерами: - А где…
- Светка с Булатом? Сегодня зело рано уехали на гастроли! – учтиво поднявшись, понял его с полуслова корреспондент. – Что поделаешь, се – скоморохи…
- Та-ак… - протянул Александр. – Насовсем?
- Нет, понеже отец Игорь уговорил их остаться!
- И когда же они тогда вернутся?
Корреспондент задумчиво посмотрел на один стул, на другой и неопределенно пожал плечами:
- Обещали через седмицу. А приехать могут и через две. Они, паки и паки бывает, по месяцу разъезжают. Иногда настоящие концерты дают, но чаще просто корпоративные вечеринки, молодежные тусовки или саммиты обслуживают!
- Ладно! - решительно сказал Александр и, занимая место за третьим, как он понимал – редакторским столом, начальственным голосом спросил. – А где у вас тут редакционный портфель?
- Что? – не понял корреспондент. – Вельми не понял!
- Ну, папки с материалами, читательскими письмами и фотоснимками для очередных номеров нашей газеты!
- А портфолио! – понял корреспондент и принялся рыться в стоявшем в углу книжном шкафу, бормоча: - Насчет папок не знаю, но одна папка, кажется, где-то точно была...
Александр поморщился от этой чудовищной смеси святых церковнославянских слов с чуждыми и русскому уху, и русскому духу, но решил пока снова не перегибать палку.
«Успею еще отучить его от этих плевел в чистой пшенице русского языка!» - подумал он и услышал торжествующее:
- Вот!
- И это все?! – неприятно изумился Александр, видя перед собой тощую папку и убеждаясь, что в ней всего несколько полуисписанных страничек.
- Зело чудно… - заглядывая ему через плечо, подал голос корреспондент. – Совсем недавно в ней было намного больше. Всякие рассказы о чудесах, духовные стихи, выдержки из святоотеческих книг. Или какой-нибудь тать похозяйничал. Или прежний редактор их с собой в новую весь увез, - предположил он.
- Да все это можно и самим в библиотеке найти, – просмотрев написанное, махнул рукой Александр и вопросительно посмотрел на корреспондента. - А своих материалов: о новостях епархии, жизни церковных приходов, каких-нибудь православных концертов – не было?
- Увы! – картинно развел руками тот.
- И чем же вы думали заполнять очередные шестнадцать полос вашей газеты?
- Нашей газеты! – поправил корреспондент и уточнил: - И почему это шестнадцать? У нас до вашего приезда всего четыре было!
- А теперь будет шестнадцать, - непререкаемым тоном произнес Александр. – И значит, будем начинать все с начала!
- Шестнадцать, так шестнадцать!
Корреспондент согласно кивнул и с готовностью поднял над блокнотом авторучку:
- Се, трость скорописца к вашим услугам!
- От вас, - почти не задумываясь - не забылся, оказывается, пятнадцатилетний стаж работы в газетах – сказал Александр: – требуется репортаж, несколько новостных заметок, пару корреспонденций и желательно очерк о какой-нибудь матушке, давно работающей при храме.
- Ноу проблем! – охотно согласился корреспондент и, почему-то жадно облизнув губы, торопливо предложил: - Я могу съездить в епархию и в три или четыре уезда! А то и в пять!
- Весьма похвально! – одобрил Александр, никак не ожидавший такого рвения от метившего на его место подчиненного.
- Только не на свои деньги! - сразу предупредил тот. - Скажите, пусть Галина Степановна сугубо оформит командировочные, даст соответствующую мзду на проезд и достойное пропитание, а также на проживание в гостинице.
- Справедливая просьба! Я сейчас же пойду, договорюсь с ней! – пообещал Александр, вернулся к вагончику, но тот был уже закрыт.
Хорошо, что мимо как раз шел сторож.
- Если вы Галину Степановну ищете, то она в храме, на службе! – подсказал он.
Поблагодарив его, Александр бросился в храм.
Там, действительно, шел водосвятный молебен с акафистом, который проводил отец Лев.
Галина Степановна стояла на клиросе.
Улучив момент, Александр шепотом передал ей просьбу корреспондента.
- Хорошо, пусть приходит после акафиста,- сухо сказала она. – Но только под вашу ответственность.
- А почитать немного можно? – робко спросил Александр.
- Нет, - жестко ответила она. – Я сама тут привыкла читать.
И правда, читала она с упоением, можно было бы сказать даже хорошо, если бы не досадные ошибки. Так, она постоянно по-московски «акала» там, где черным по белому было написано «о». Читала «моё», «твоё», будто в церковно-славянском языке существовала буква «ё». Пропускала, проглатывая некоторые слова. И в конце концов, невнятно выговаривала окончания, отчего вместо Бог получалось - бок, вместо аз – ас, а вместо род – вообще рот…
Александр шепотом попытался кратко объяснить ей, насколько опасно такое чтение. Ведь некоторые такие пропуски искажали смысл фразы вплоть до еретического значения! Но Галина Степановна и ухом не повела. Не испугало ее даже то, что Александр, не выдержав, предупредил, что в священном писании написано, что проклят всяк, творящий с небрежением Божие дело. Все было напрасно! Она как читала, так и продолжала читать.
Но особенно коробило Александра то, что во время возгласов священника Галина Степановна то и дело сходила с клироса и грозно наводила всюду порядок, с раздражением делая замечания тем, кто тихонько переговаривался между собой или ходил по храму. А затем вновь вставала так, что занимала собой все место на клиросе, хотя и не была полной - скорее, наоборот.
Закончилось все это тем, что отец Лев пальцем подозвал к себе Александра и строго спросил:
- А ты почему это не читаешь, коли пришел?
- Так я бы и рад бы, но – как?.. – беспомощно развел руками Александр.
Отец Лев посмотрел на него, на Галину Степановну, сразу все понял и на весь храм сказал:
- Матушка Галина, а ну-ка уступи ему место. Он же ведь читает ненамного тише, чем я! И намного лучше тебя! И запомни раз и навсегда: псалмы и уж тем более Апостола, если только в храме есть чтец, читать должен мужчина!
12
Со спущенными из-за безветрия парусами «Золотая стрела» уже не летела, а размеренно шла на веслах, вдалеке от невидимых берегов.
Альбин, не переставая, говорил о том, что спасение делается возможным через страдания, воскресение и вознесение Сына человеческого… о любви Бога, явленной Им в послании Своего Единородного Сына не для того, чтобы судить, но спасать… о прощении всех через веру в Него и об осуждении тех, которые со злобным упорством отвергают возвещенные Им истины….
Слушая, Клодий старательно изображал на лице, что все это ему мало интересно, и он продолжает беседу только для того, чтобы убить томительное в продолжение длительного морского путешествия время. Он постоянно то позевывал, то якобы с любопытством наблюдал за поведением птиц, то, казалось, просто безучастно смотрел на волны, которые становились все меньше и, в конце концов, стали бесконечно далекой гладью… Но Альбин, прекрасно знавший своего начальника, хорошо видел, что тот как никогда внимательно слушает его, стараясь не пропустить ни единого слова.
Одного только не знал он. То, что Клодий, в душе которого происходила яростная борьба между тем, к чему он привык с детства и укоренился в жизни и что ему предлагали, искал любую неточность в рассказе своего подчиненного-христианина.
И, наконец, нашел.
- Послушай, - издалека начал он, когда поток красноречия Альбина немного ослаб и тот, чтобы собраться с новыми мыслями, замолчал: - Осилил я и второй свиток - как там его название…
